Оковы судьбы. Клетка для сердца - Александра Неярова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Жанне не повезло больше остальных. Вириан ворвался в её покои и без предупреждения схватил за горло, прошипев, как змей, в испуганное лицо.
– Почему ты не предвидела это, а?! – он с чудовищной силой сдавливал тонкую шею женщины. Та своими руками пыталась расслабить его железную хватку, с ужасом смотря в пылающие гневом глаза, из её рта со свистом вырывался один лишь воздух, но не слова. Тогда немного разжав пальцы, мужчина спросил снова: – Почему?! Отвечай!
– Я не.. могу! Дар про.. пал! – кое–как сквозь хрипы ответила лекарка, молясь Богам, чтобы лорд её понял и внял своему затуманенному сейчас яростью разуму. – Умо..ляю! Я…
Охотник отпустил Жанну и, подхватив чуть ли не осевшую на пол младшую помощницу, усадил на постель.
– Я всё понял… прости. Сиди здесь и не высовывайся! – проговорил сипло и вышел прочь.
А по щекам провидицы полились слезы облегчения, ведь если не… она была бы уже мертва. В добавок известие о исчезновении Нарины резануло по сердцу женщины, и она принялась усиленно молиться, обращаясь к Творцам, прося у них помощи. Началось…
А лорд тем временем бесновался, носясь по замку, даже в подземельях оказалось пусто. Наконец, ему это надоело и, остановившись в холле, он громко и сердито пробасил.
– Если через минуту никто связно не объяснит мне куда подевалась моя пленница, то я убью каждого, кто попадётся мне. Прямо на тех же местах!
Его низкий голос звучал подобно палачу на эшафоте, обещая скорую смерть. В груди тихо билось сердце, отсчитывая оставшиеся мгновения. Для подтверждения своих намерений Вириан вытащил из ножен меч, пару раз махнул им в воздухе и стремительно разрубил одну из декоративных ваз.
С разных углов послышалось роптание прислуги и стражников. Кто–то из них только что вернулся в замок с безрезультатных поисков пропавшей госпожи. Большая их часть действительно была в неведении, а те, кто хоть что–то знал или видел, просто не решались признаться, боясь его кары. Хотя все понимали, что их лорд угрозами попусту не разбрасывается.
– У вас осталось десять секунд… – хмуро произнес Вириан, перебрасывая из руки в руку лезвие меча. – Девять… восемь… семь… шесть…пять…
– Мой милорд! – воскликнули из тени, и следом к нему, вжав голову в плечи, выбежала одна из служанок. Она бросилась к ногам Ороти и с дрожью произнесла: – Я кое–что видела, господин.
Вириан присел рядом и, схватив самую смелую за подбородок, поднял бледное испуганное лицо. Однако не ожидал увидеть прислужницу, которую высекли по его же приказу, отданному в порыве гнева из–за Нарины.
– Говоррри… – тихо процедил он, уже догадываясь, что услышит.
Зажмурившись, служанка поведала ему всё, о чем знала. Выслушав сбивчивый рассказ, лорд вскочил и, обведя горящим взглядом жавшихся к стенам слуг и нерасторопных стражников, бросил:
– Все, кого я сочту виновным, будут казнены.
И больше немедля ни секунды, кинулся к выходу из замка, направляясь туда, где находилась пленница, его волчица. Небо на улице уже начало светлеть, близился рассвет.
Вириан пересек сад, стремительно промчался по лабиринту и остановился около фонтана в виде змеевидного дракона, извергающего воду из глаз и раскрытой пасти, затем подойдя вплотную к морде, нажал на один из острых зубов. Раздался щелчок, и между лап каменного существа появился проход с лестницей уходящей глубоко вниз. Мужчина шагнул во тьму.
Спускаясь по каменным ступеням, он не мог поверить в происходящее. Об этом месте знали лишь трое: он, Майкл и придворный маг, начальник охраны. Но с выводами он не спешил, сейчас не время. Его алые глаза сверкали во мраке коридора, торопливые шаги эхом отскакивали от холодных стен. До чуткого слуха донеслись протяжные стоны и тихое прерывистое дыхание, в нос ударил отчетливо–резкий запах свежей крови. Охотник сорвался на бег. Жива.
Ворвавшись в камеру, из которой исходили резавшие даже чёрствое сердце звуки, Ороти замер от представшей взору картины. Такого он даже представить себе не мог, увиденное зрелище заставило даже его, побывавшего в плену, в ожесточённых схватках, внутренне содрогнуться…
В луже собственной крови, повиснув на привязанных к стене руках, на полусогнутых ногах висела Нарина. Языки от догорающего пламени факелов плясали на её бледном теле. Нежный шелк голубого платья обрывками свисал с хрупкой фигурки, а спина и плечи девушки представляли собой жуткое зрелище: исполосанная ударами плети кожа, содранная местами до мяса, кровь, запекшаяся струпом и уже выступившие багровые синяки.
– Не уберег… – промолвил глухо. Мысль, что она уже могла носить в утробе его ребенка подкосила ноги. Но преодолев оцепенение, он скинул с себя пыльный от долгой дороги плащ, снял рубашку и накинул на измученную невольницу. Потом осторожно отвязав, поднял на руки, и прижал к своей нагой груди.
Нарина была без сознания, её бледное лицо кривилось от жуткой, дикой боли. Губы были насквозь прокушены, на щеках остались следы, видно от кляпа.
– Жаль тебя, малышка… – тихо произнес лорд, шагая отсюда прочь. – Не следовало оставлять тебя одну в этом осином улье. Слишком много тебе довелось перенести из–за меня, и это ещё далеко не конец…
Жители замка никогда не забудут события этой страшной ночи и последующего кровавого рассвета. Все они с леденящим душу ужасом наблюдали, как Ороти ступал по извилистой алее, неся на руках молодую госпожу. Как её алая кровь текла по его рукам, капая на щебень и траву.
Не забудут его сурового застывшего лица, полыхающих лавой глаз в предрассветном утре. И в особенности стоны молодой госпожи, море крови и жуткие вопли казненных на площади повинных: наложниц, той разговорчивой служанки избившей пленницу господина, начальника охраны, что за ласки фавориток лорда поведал о тайной темнице, и многих тех, что дерзнули укусить руку кормившую их. Повезло лишь личной страже Нарины убитой ещё во время похищения.
Ороти мстил жестоко, самолично наказывая виновных, в те секунды в него словно вселился сам дьявол, вырвавшись из глубин ада… а может он им и являлся изначально.
***
Когда Нарина очнулась, то сразу пожалела об этом. Все тело горело дикой, адской болью, в особенности спина, словно её прижгли раскаленном железом. При малейшей попытке двинуться – становилось только хуже. Захотелось просто умереть, чтобы не чувствовать ничего это.
Медленно приоткрыв веки, улицезрела незнакомую комнату. Мрачный интерьер и полумрак разбавляли тлеющие свечи на тумбе около кровати. Сама она лежала на животе с раскинутыми в стороны руками. За окном постепенно закатывалось солнце, и вечер опускался на двор.
Вчерашние события накатили лавиной, вновь погружая измученное сознание в тот ужас: ледяная тьма, мерцающий свет от горящих факелов, охрипший от звериной злости бездушный голос служанки, свистящие взмахи плети и обжигающе–холодные
