Эра 2. Новое поколение - Кирилл Панюшкин

– Что за нахрен? – крикнул один.

– Что?!

При виде Оливии у обоих вытянулись лица. Хлёсткий замах рукой и плечом. Лезвие летящего ножа сверкнуло в полутьме. Один из мужчин не успел ничего понять. Нож воткнулся ему в солнечное сплетение и вызвал мгновенную смерть. Второй не растерялся. Оставив женщину, тут же встал в боевую стойку и приготовился к нападению.

– Лохи на пороге! Да ты боец! Хорошо, – радостно воскликнула Катсу. Достала из-за резники трусов дубинку. Стремглав понеслась на своего врага. Сделала обходной манёвр – сымитировала удар дубинкой по голове. Враг тут же попытался заблокировать, но открыл корпус. Этим она и воспользовалась. Во мгновение ока Катсу нанесла удар двумя пальцами по солнечному сплетению, вызвав мгновенную смерть. Мужик выпучил свои пустые глаза, замер с открытым ртом, словно рыба, хватающая воздух на суше. Завалился на спину.

– Готов.

Женщина, что лежала без одежды связанной, начала трепыхаться.

– Ну наконец-то! Вытащи меня отсюда. Прошу тебя, – взмолилась она.

Кичи бросила высокомерный взгляд в её сторону.

– Как только, так сразу, – сказала она холодно и безразлично.

– Ты здесь не затем, чтобы спасти нас? – удивилась пленница.

– Я здесь, чтобы спасти себя.

Катсу принялась быстрым взглядом осматривать комнату. Ничего не было, кроме большой кровати и нескольких свечей, лежащих на полу. Там же лежала одежда мучителей, что состояла из сильно поношенных штанов и футболок. Оливия нашла и пояса.

– Вот то, что мне нужно.

– Освободи! Неужели это так трудно?! – начала уже наезжать от бессильной злобы женщина.

– Может, ты заткнёшься? – брезгливо спросила Оливия. Душу и сердце то и дело терзали ветра ненависти к человеческой слабости и беспомощности.

– Собака. Просто собака! – крикнула женщина.

– Достала, – выдохнув, сказала Нуясиянен. Быстро размахнувшись, ударила по лицу женщину. Та в одно мгновение отключилась.

– Ни хрена не умеют. Элементарной самообороной не владеют, – презрительно сказала Оливия.

Взяв пояс и повязав его на свои бёдра, зацепила за него дубинку. В руки взяла окровавленный нож. Попыталась выскользнуть из комнаты. Осторожно подошла к двери и, как в прошлый раз, припала ухом к двери.

– Смотри. Кровь, – встревожился кто-то. У Кичи сложилось впечатление, что у этого человека от страха взъерошились не только волосы, но и душа.

– Вижу. След ведёт туда, – спокойно отозвался его напарник.

«Лохи на пороге. Катсу, ты лох», – разочарованно подумала она. Приготовилась к атаке. Встала слева от двери. Та отворилась и укрыла Катсу от постороннего взора. Двое мужиков вошли и тут же увидели картину, любезно предоставленную Оливией.

– Посмотри, что с клиентами, – встревожился один.

– Кривой. Мля, ты что, умер? Сколько крови-то…

Нуясиянен плавно закрыла дверь и тут же подкралась к тому, что склонился над своим другом. Тот упорно не мог поверить в то, что друг умер. Плавно засунула нож под резинку трусов. Голыми руками схватила его за голову и свернула шею. Раздался предательски громкий хруст шейных позвонков. Напарник, осматривающий клиентов, это услышал и встрепенулся, словно встревоженная стая птиц.

– А? Что?

Замешкался. Обернулся и увидел Оливию. Стремительный подкат в её исполнении. Следом молниеносное выхватывание дубинки. Хлёсткий замах. Жёсткий удар дубинкой в челюсть. Приглушённый тупой отзвук. Ошеломлённый противник рухнул на кровать. Посмотрела на него и убрала дубинку за пояс. Враг был одет в поношенный спортивный костюм. При нём были дубинка и пистолет.

– Пистолет не поможет. Слишком громкий. Придётся резать и ломать.

Тяжело вздохнув, вышла за дверь.

«Этот бордель подозрительно плохо охраняется», – подумала она, выскальзывая в коридор. Закрыв дверь, как балерина, на цыпочках, пошла вперёд.

«Проворность змеи. Хитрость лисы. Скрытность волка. Стремительность цапли. Сила льва. Ярость тигра», – вспомнила Оливия слова инструктора по ниндзюцу. Он обучал её искусству скрытности и умению наносить точные удары, вылезая из ниоткуда и уходя в пустоту. Сразу же вспомнилось высказывание из трактата «Искусство войны» Сунь Цзы – «Будь незаметным, почти бесплотным, двигайся тихо, почти беззвучно. Тогда судьба противника будет в твоих руках». Тихо пробравшись по коридору, подошла к лестнице и стала постепенно спускаться вниз. Тут же перед ней, откуда не возьмись, появился высокий человек.

– Там! Там! – от страха у человека дыбом встали волосы.

– Задница, – бросила себе под нос. Враз опёрлась на перила, поднялась на руках, будто бы отжималась на брусьях. Ноги от всей души ударили по врагу. Тот кубарем покатился вниз. Приглушённые многочисленные звуки ударов. Пленницы, содержавшиеся в клетках, начали ликовать.

– Что разорались, сучки! Убью на хрен! Заткнитесь! – начал беситься охранник на этаже.

– Лохи на пороге, – бросив себе под нос восклицание, Оливия быстро поднялась обратно – на второй этаж. Моментально спряталась позади входа на лестницу. Забралась на перила и, взяв в руки нож, приготовилась к прыжку. На лестнице послышались быстрые шаги.

Мгновения спустя показался человек. Оливия, выждав подходящий момент, обрушилась на него, словно орёл на мышь. Острый нож воткнулся в шею. Вызвал смещение позвонков, разрыв спинномозговой ткани и мгновенную смерть. Оливия, не рассчитав место удара, пробила несколько артерий. Из раны фонтаном начала хлестать кровь, забрызгивая ноги и часть живота ниндзя. Грузное тело скатилось по лестнице.

Катсу нравилось ощущение крови на коже. Это её заводило ещё больше. Хотелось убивать ещё сильнее и изощрённее. Однако в кровавом угаре были и здравые мысли – понимала, что ни к чему хорошему это не приведёт. Её задачей не было убить как можно больше людей. Это не казнь и не соревнование. Ей нужно было вернуть свои вещи и выжить. Осознав, что опасность миновала, спустилась вниз и тут же вдохнула прелый запах немытых тел, мочи и прочих биологических жидкостей.

– Эй! Выпусти нас отсюда. Ну же, – взмолился кто-то.

– У того, кого ты уложила, были ключи. Чего тебе стоит? Ну? – просил её кто-то ещё.

– Это ваши проблемы – не мои. – Оливия говорила это цинично и слегка брезгливо. Ей было немного противно, и она не хотела кому-либо помогать. Ей это претило.

«Вы слабые. Поэтому я здесь, а вы за решёткой. Слабость надо уничтожать ещё в утробе. Если ты слаб, ты не достоин этой жизни. Вас всех надо бы поубивать, но времени нет», – думала про себя Оливия, смотря на полураздетых представительниц прекрасной половины человечества. Её раздражали просьбы о помощи. Смотрела в отчаянные и беспомощные глаза девиц и ненавидела это. Били неимоверные раздражение и злость. Хотелось поубивать всех и каждую, но понимала – невозможно. Это приводило её в ещё большую ярость. Разуму так и хотелось что-нибудь ударить или сломать. Нехорошая энергия то и дело циркулировала по всему телу, заставляя стискивать зубы. В жилах кипела кровь. Разумом начал овладевать кровавый угар, но были и нотки здравого смысла. Сконцентрировавшись на себе, представила, что находится не в душном помещении, насквозь провонявшем, а в коридоре дворца в японском стиле. Деревянные коричневые полы, приятные на ощупь, светлые стены и потолки. Пространство залито светом. Лёгкий сквозняк приносит запах луговых цветов и утреннюю прохладу. Она настолько это хорошо визуализировала, что её мозг действительно в это поверил. Торнадо безумства, ярости и кровавого угара постепенно начало успокаиваться. На душе и сердце воцарилась привычная для Нуясиянен нордическая ледяная погода. Бесчувственное каменное сердце объялось холодными туманами и ледяными ветрами безразличия. В чёрной кромешной пустоте, что была вместо души, дули ветра равнодушия. Холодные скалы разума оставались неизменными. Ветра, что свистели и выли между ними, стали спокойными.