Необычный подозреваемый. Удивительная реальная история современного Робин Гуда - Бен Мачелл

Хенвик-Гроув

Вустер

WR2 6AJ

Содержимое опасно. Не читать.

Он также указал номер своего мобильного телефона. Тот факт, что Стивен написал свое полное имя, адрес и контактную информацию в начале дневника, в котором затем подробно изложил более полудюжины эпизодов преступлений, заслуживает внимания. Зачем тратить столько усилий на планирование сложных ограблений в стиле Карла Гугасяна, заранее продумывать расположение тайников с одеждой и маршруты побега, чтобы потом просто собственноручно признаться во всем в дневнике, который, как вы абсолютно ясно дали понять, принадлежит вам? С рациональной точки зрения это не имеет никакого смысла. Вот только возможность ареста Стивену вообще не приходила в голову.

– Я просто не предвидел такой возможности, – признается он. – Мне это даже в голову не приходило.

Это очевидное противоречие между крайней наивностью и удивительной находчивостью быстро стало отличительной чертой криминальной карьеры Стивена. С одной стороны, он абсолютно отгородился психологически от перспективы провала или ареста. С другой стороны, проявил неоспоримую логику в вопросе «как можно успешно ограбить банк?». Стивен уже убедился, что это вполне осуществимо и на деле оказывается гораздо проще, чем принято считать. С точки зрения интеллекта здесь не требуется ничего, кроме здравого смысла. Самое сложное – то, из-за отсутствия чего большинство людей говорит себе, что ограбить банк невозможно, – это твердое намерение довести дело до конца. Натянуть балаклаву, войти в банк с травматическим пистолетом и выйти с рюкзаком, полным наличных.

У Стивена была такая убежденность. К моменту прибытия в Вустер он уже доказал это самому себе и в чем-то даже хотел доказать Ребекке. Стивен говорит, что во время переписки с ней по электронной почте и телефонных звонков намекал на свои действия.

– Я не говорил ей прямо, но она знала мою предысторию. Она знала о моих намерениях. Поэтому я невзначай произносил: «Я продолжаю свою миссию по уменьшению неравенства», и она понимала, что я имею в виду под этими словами. Я не признавался ей, что ограбил такой-то банк в такой-то день, все было не так. Это было больше похоже на «я продолжу делать это до тех пор, пока не достигну цели», которая составляла сто тысяч.

В глубине души Стивен знал, что лишился шанса на какие-либо серьезные отношения с Ребеккой, когда решил вернуться в Англию, а не ехать с ней в Колорадо. Стивен описывал, как в их отношениях наступило охлаждение, когда сложившаяся ситуация прояснилась, и в его голову закрались мысли о том, что Ребекка – не та долгожданная родственная душа, о которой он мечтал.

– Посудите сами, как у нас могло что-то получиться? Она в Америке, я в Англии, и теперь, сделав свой выбор, я не мог просто так внезапно прилететь и остаться с ней, – объясняет мне Стивен, и нотка раздражения проскальзывает в его голосе. – К тому же я был настоящим параноиком. Думал, что она уже встречается с кем-то и просто не говорит мне.

С каждым днем в душе Стивена нарастало убеждение, что он «воюет» с бессердечным капиталистическим обществом, которое разрушает планету и зря губит жизни. Он повсюду, куда бы ни посмотрел, видел доказательства своей правоты. В Стивене укоренилась склонность к подтверждению своей точки зрения [17]. В университетской библиотеке он прочитал работы американского ученого, защитника окружающей среды и активиста Дэвида Кортена. В своей книге «Когда корпорации правят миром» Кортен пишет о необходимости сбалансировать мощь многонациональных корпораций с сохранением экологии и тем, что автор описывает как «развитие, ориентированное на людей». Работая в процессе курса обучения над социологическими модулями, Стивен прочитал труд немецкого политического экономиста Макса Вебера, который опирается на идеи Карла Маркса и описывает, как эксплуатация неразрывно связана с капитализмом – системой, подразумевающей социальное расслоение, разделение на слабых и сильных, имущих и неимущих. Стивен исписал множество страниц заметками. Он размышлял о детях, роющихся в кучах мусора в Камбодже, о босоногих тайских деревенских жителях, которые накормили его и помогли вернуться в хижину, когда он потерялся. Стивен размышлял о встревоженных пенсионерах, стоящих в очереди, чтобы забрать свои сбережения из банка Northern Rock. Он думал о себе, своих родителях, живущих в обшарпанном муниципальном домишке на Мэнстоун-авеню. Он постоянно думал об Организации.

– Я был так одержим этим! Только об этом и думал.

Но это вряд ли чистая правда. Скорее, здесь тоже присутствовал своего рода когнитивный диссонанс. Да, Стивен был полон решимости стать новым Робин Гудом, потому что не видел для себя другого выбора. Но, казалось, он также понимал, что университет дает ему идеальный шанс незаметно погрузиться в обычное, беззаботное существование, которым наслаждаются миллионы молодых людей во всем мире. Как и все прочие люди, Стивен хотел получить квалификацию, завязать отношения и пройти обряд посвящения во взрослую жизнь.

В новом дневнике, посвященном жизни в университете, Стивен вновь подтвердил это для себя с помощью короткого перечня основных моментов:

Три причины остаться здесь для меня:

• Получить ученую степень

• Найти друзей – или, лучше, родственную душу

• Иметь «базу» для совершения преступлений и получения денег и опыта

Верный своему слову, в начале семестра Стивен делал все возможное, чтобы влиться в коллектив. Виверн-Холл – это небольшой современный малоэтажный комплекс с чередой общих кухонь и общих гостиных. Стивен обнаружил, что большинство его ближайших соседей – китайцы.

– Они были довольно милыми и любили готовить карри, и пару раз мы вместе ели, – рассказывает он.

Труднее для Стивена было поладить с британскими студентами. За короткое время большинство новичков в Виверн-Холле образовали сплоченную группу и собирались друг у друга в комнатах, чтобы выпить перед тем, как идти в студенческий клуб. Луиза Элис Кавуд прибыла в Вустерский университет из Лидса, чтобы изучать физкультуру, и быстро влилась в этот коллектив студентов Виверн-Холла.

– Мы все знали друг друга и повсюду ходили вместе, например, чтобы отнести вещи в стирку или организовать мероприятие, – вспоминает она. – Это напоминало небольшую общину внутри университета.

Стивен, однако, так и не стал частью этой внезапно организовавшейся общины.

– Его практически не замечали. Что, на мой взгляд, довольно странно, потому что все остальные в наших студенческих общежитиях знали друг друга, – продолжает Кавуд, нахмурившись. – Мы знали, у кого какой диплом, кто с кем дружит, кто в каких сообществах состоит и все такое. Но Стивеном, я полагаю, никто по-настоящему не интересовался. Впрочем, он всегда держался особняком, не давая нам возможности спросить. Я никогда не видела его ни в городе, ни где-либо еще на тусовках. Я даже не помню, чтобы когда-либо встречала его на собраниях