В постели с банкиром - Марина Серова

Мне почему-то показалось, что супруга юбиляра нагло врет, но я поблагодарила ее за информацию и стала спускаться вниз. Возникло ощущение, что здесь абсолютно все причастны к заговору против Сысоева и нам вдвоем противостоять этой когорте будет очень сложно.

Как ни странно, но Семенова-старшая сказала мне истинную правду. Сергей действительно сидел в беседке и разговаривал с Терешко. Я не стала вклиниваться в их разговор, а пошла к основной массе гостей и немного поболтала с Арефьевой. Она поначалу не лезла ко мне с новыми провокационными вопросами, но по блеску в ее лукавых глазах я догадалась, что она все-таки знает мое настоящее имя. И я не ошиблась, она вдруг назвала меня Татьяной.

– Татьяна, вам нравится здесь?

– Я Лиля, а не Таня, – заметила я и хотела сразу же уйти, но Арефьева не хотела меня отпускать.

– Перестаньте, я встречалась и с Лилей Томич, и с Татьяной Ивановой! Помните, нас представляла друг другу Нина Костенко? Все-таки вы – Татьяна, хотя определенное сходство c Лилей есть. А вы не боитесь, что вас еще кто-нибудь разоблачит?

Мне надо было твердо стоять на своем, поддерживая миф, что я – Лиля, а Таня – это моя сестра. Но я почему-то не сделала этого.

– Не боюсь.

– А вы здесь находитесь по работе?

– Нет. Просто Сергей попросил меня выдать себя за его давнюю знакомую. Понимаете, это такой пиар-ход?

– Я не совсем понимаю, зачем это надо, но ваш ответ меня устраивает.

Надежду Романовну позвал супруг, и она отошла к нему. Я закурила и вскоре увидела, что Сысоев стоит около фонтана и осматривается.

– Ну как сигары? – спросила я, подойдя к нему

– Не знаю, до них дело не дошло. По дороге нам встретилась Лариса Анатольевна и попросила Татьяну привести Славика в чувство. Он там какую-то истерику отцу закатил. Татьяна извинилась передо мной и пошла наверх. Я стал искать тебя, но наткнулся на Аркадия. Не знаю, что с Терешко вдруг случилось, но он стал говорить, что готов всесторонне рассмотреть мое предложение насчет «Южной банковской группы». Удивительно, раньше он об этом даже слушать не хотел, а теперь готов к диалогу. Таня...

– Зови меня Лилей, – тихонько подсказала я.

– Да, конечно. Лиля, я теряюсь в догадках, правильно ли мы все рассчитали?

– Раз Степанида здесь, то... – Мне пришлось замолчать, потому что к нам подошел Ярцин. Я спросила его: – Василий Михайлович, а где же сюрприз, который вы нам обещали?

– Сюрприз? – переспросил он. – Будет сюрприз. Терпение, и только терпение.

Надо сказать, в сценарии праздника случилась заминка. Виновник торжества уже давно куда-то исчез. Гостям надоели детские развлечения, и они, похоже, послали массовика-затейника подальше. Во всяком случае, он тоже исчез из виду. Гости были предоставлены сами себе. Одни доедали и допивали то, что еще осталось на столах. Другие гуляли по саду. Кое-кто спал, причем не только Туесов вздремнул в каминном зале, но и еще какой-то дядечка растянулся прямо на скамейке под березкой. Я догадывалась, что виной этой заминки был Славик. Наверное, все семейство утешало его, забыв о гостях.

Впрочем, вскоре снова засуетились официанты. Они быстренько все убрали со столов, а затем заново накрыли их. Теперь уже столы ломились от разных экзотических фруктов и сладостей. Семеновы наконец-то вернулись к гостям. Не было только Славика. Его отсутствие никого не опечалило. Нашелся и тамада, который снова стал сыпать тостами и здравицами как из рога изобилия. Затем были танцы. Надо сказать, я пользовалась большой популярностью, только Алексей Алексеевич приглашал меня три раза на медленный танец, правда, я подарила ему лишь один. В основном же я отдавала предпочтение Сысоеву.

Когда стемнело, приехала бригада пиротехников и устроила грандиозный фейерверк. Это и был обещанный сюрприз от Ярцина. Семенов такого подарка не ожидал и радовался салюту в свою честь, как ребенок. К тому моменту многие гости уже разъехались, остались в основном акционеры банка «Пять корон» со своими парами. Оно и неудивительно, ведь назавтра было намечено неформальное заседание совета директоров.

Меня праздник утомил настолько, что я мечтала лишь об одном: как бы побыстрее оказаться в полной тишине и желательно наедине с собой. Но увы, мне предстояла еще бессонная ночь.

Надо признаться, что ожидание момента, когда Сергею Эдуардовичу наконец-то подсунут отравленную сигару, было изнурительным. Думаю, что Сысоев мобилизовал все свои внутренние резервы, когда принял предложение Татьяны Алексеевны побаловаться сигарой. Была ли это на самом деле попытка отравить неугодного акционера, которая по каким-то причинам сорвалась? Или в предложении Семеновой не было злого умысла? Это оставалось пока неясным.

Я до последнего ждала, что Алексей Алексеевич еще раз попытается угостить Сергея дареными сигарами, но этого не случилось. Может, Сысоева решили оставить в живых? Эх, жаль, что я забыла сегодня погадать и оставила двенадцатигранники дома!

Татьяна показала нам комнату, которую Семеновы отвели для нас. Она находилась на третьем этаже. Мы зашли, я сразу же легла на кровать, прямо в платье поверх покрывала, и закрыла глаза. Сергей присел на другой половине. Говорить ни о чем не хотелось. Впервые молчание Сысоева меня не угнетало. Если бы он вздумал о чем-либо спросить, то наверняка загнал бы меня своим вопросом в тупик. Сквозь надвигающийся сон я услышала, что Сергей встал и начал ходить по маленькой комнатушке взад-вперед. Я, наверное, заснула, но вдруг чей-то возглас вернул меня в бодрствующее состояние. Открыв глаза, я уставилась на Сергея и спросила:

– Что? Ты меня звал? Что случилось?

Он не ответил, только кивнул в сторону тумбочки. Я перевела взгляд на нее, но не сразу поняла, в чем дело. На тумбочке стояла какая-то деревянная коробочка. И что с того? Сергей взял коробочку в руки, открыл ее и показал на сигару. Я вскочила как ужаленная и выхватила у клиента коробочку. Присмотревшись к бумажному колечку на сигаре, я прочитала название фирмы-производителя – «H. Upmann». Это были сигара той же марки, что Славик подарил сегодня отцу.

Я встала, закрыла дверь на ключ и спросила:

– Сережа, скажи, пожалуйста, если бы ты понятия не имел о покушении, ты стал бы ее курить?

– Конечно.

– А ты уверен, что ее положили для тебя? Вдруг ее по случайности здесь оставили?

– Таня, если в ванной висит махровый халат, ты же не будешь задумываться над тем, можно ли его надеть или нельзя? Так и сигары. Если они лежат на виду, значит, их не только можно, но и нужно взять. Иначе хозяин обидится. Кстати, Семенов знает, что я всегда курю на ночь. Разумеется, они уверены, что отказаться от такого презента я не смогу. Но сейчас ситуация другая – сигара отравлена, и мы это знаем. Кто подложил мне «Упмана», неизвестно. Сам ли Семенов, его дочь, сын или все-таки Степанида? Странно, что я этот подарочек сразу не заметил.

– Да уж, – вздохнула я и потянулась к своей сумке.

Сысоев сильно удивился, когда я достала из нее резиновые перчатки и лупу. Наверное, он думал, что в дамских сумочках ничего, кроме косметики и сотового телефона, не бывает.

– Это зачем? – спросил он.

– Так, на всякий случай.

Надев перчатки и аккуратно вынув из коробочки сигару, я стала внимательно исследовать ее. На самом кончике, который принято срезать перед раскуриванием, обнаружилась крохотная дырочка – след от иголки.

– Видишь? – спросила я Сергея.

Он молча кивнул. Комментарии, как говорится, были излишни. Я убрала ценную улику в полиэтиленовый пакет.

– Таня, ты спасла мне жизнь. Скажи, как ты догадалась, что меня отравят сигарой?

«Начинается, – подумала я. – Снова надо как-то выкручиваться, ведь сказать про то, что письма писала его дочь, я не могу, по крайней мере, сейчас я к этому не готова. Вечно я нахожу себе дополнительные проблемы! В этот раз взяла и пообещала Маше не раскрывать ее отцу правду о матери и настоять на том, чтобы он в милицию не обращался. Как из песни слова не выкинешь, так роль Натальи не скроешь. Честно говоря, я даже была бы не против, если бы Томич, а не я рассказала Сергею все, что ей было известно о прошлом Натальи. Но Лиля вряд ли на это решится. Что же это за любовь у нее к Сысоеву такая немая! Впрочем, любовь всех делает немного дураками...»

Сергей терпеливо ждал моих объяснений. Мне надо было что-то говорить, и я начала философствовать:

– Знаешь, Сережа, главное в тайне – это тьма, которая ее окружает, а стоит только развеять тьму, как от тайны останется только голый факт. – Я подняла пакет с сигарой и поднесла его к лицу Сысоева. – Теперь остался вот этот «Упман» со следом от шприца.

– Да, – озадаченно протянул банкир. – Но что же делать дальше?

– А дальше доставай свою сигару, раскуривай ее и подходи к окну, чтобы тебя было видно.