Зимнее солнце - Татьяна Нартова

— Так чего же вы тогда ходите, нарушаете границы? Нет бы, повестку в суд отослали. А если не являются, тогда уж и брать. Не думаю, что за каждое преступление у вас казнят или сажают в зверскую башню.

— Повестку? А что, это интересное предложение, — задумчиво почесал маковку леквер. Я только страдальчески выдохнула, разгибая спину. Теперь грозный великан Кайроса стоял прямо, всей своей грудью… тфу, стволом принимая удар противника на себя. Или же встречая друга во всем параде. Улыбнувшись ему, как старому приятелю, я зашагала вслед за Викантом, размышляя о том, насколько же странные существа эти лекверы.

Никогда прежде я не видела столь противоречивого нагромождения зданий, чем сейчас. Всего пара часов пешком, из которых только десять минут ушло на некое подобие перерыва, и мы подошли к первому городу этого мира, который мне посчастливилось лицезреть. То есть это мне так Викант сказал. И как-то я ему не очень верила. Во-первых, странным было уже то, что никаких заборов, частоколов, стен с воротами, как впрочем и самих ворот, видно не было. Гладкая и прямая, как столешница, степь, засыпанная снегом, резко обрывалась, переходя в первые улочки городка. Дома здесь были также весьма странными. Крестом, буквой "П" и всеми остальными буквами алфавита, завитушками. С башнями и открытыми коридорами, едва прикрытыми с двух сторон толстыми стеклами. Дорожки, вымощенные камнями, терялись в этой пестрой толпе зданий со всевозможными украшениями на фасадах. Некоторые смотрели окнами на улицу, рядом располагались еще более затейливые, но повернутые другой стороной. Видимо, строили здесь, как хотели и что хотели.

— Хм, Викант, а как вы здесь живете? — невольно задалась я вопросом.

— В смысле? Нормально. А что тебе не нравится?

— Да нет, все это очень мило… — протянула я, приглядываясь внимательнее к зданию напротив. Оно было не таким вычурным, при этом оставаясь весьма оригинальным. Пожалуй, мне оно даже понравилось, но вот все остальное лишь отдалено напоминало нормальные жилые постройки, — Но тут же даже улиц нет!

— А зачем нам улицы. Разве ты заблудишься в таком разнообразии? Если хочешь найти нужный дом, просто спроси, как он выглядит.

— Но ведь в них невозможно жить! Ты только посмотри вон на ту башню, — я ткнула пальцем в направлении соседней группы зданий, это же настоящая спица, да еще и наклоненная. Слушай, ты случайно не знаешь, ее хозяин не видел Пизанскую башню?

— Какую башню? — переспросил парень.

— Да так, есть одна такая, с углом наклона в четыре градуса. Уже сколько стоит себе и не падает. Это в моем мире, — пояснила я.

— Не знаю. То есть и про башню не знаю, и хозяина дома тоже. У каждого свое видение мира. Возможно, ему нравится кататься дома по полу или так с лестницы проще спускаться… Раз, два, парочка сот ступенек на спине и ты в гостиной.

— Слушай, Викант, как ты, вообще, в Совет попал? — неожиданно сменила я тему, наконец, заметив, что парень отличался просто подозрительным дружелюбием и открытостью. Еще ни у кого в этом мире я не видела столько доброты во взгляде. Да и вел он себя со мной почти как с равной или как с иностранкой, случайно оказавшейся одной в незнакомой стране. Пока мы двигались вглубь городка по его кривым тропкам, леквер неспешно начал свою повесть:

— Да в этом нет ничего особенного. Во-первых, в стражники Совета берут всех крепких юношей и девушек, у которых еще нет своей земли. Конечно, после нескольких лет службы, они идут на повышение. Правда, мне это не светит.

— Почему?

— Потому что у меня на жизнь несколько другие планы. Мой отец — достаточно богатый и влиятельный леквер с большой территорией, шикарным Домом и несколькими десятками работников. Моя мать имеет приличное образование, свои земли, правда не такие обширные, как у отца. Жаловаться мне не на что. Только вот когда я еще маленьким был, взбрело предку в голову, что я должен служить в армии Совета. Он считает, что ничего путного из сына не выйдет, если он не испробовал всех тягот службы. Конечно, когда я подрос, он принялся активно готовить меня к дальнейшим превратностям судьбы. Отправил в самую лучшую школу, учиться военному делу. Да не тут-то было… Спустя два дня, как я попал в нее, мне захотелось сбежать как можно дальше. И я сбежал, стал учиться на повара.

— На кого, прости?

— На повара. Лида, тебе не надоело меня спрашивать? Такое впечатление, что в детстве тебя часто роняли.

— Было дело. Правда меня не роняли, просто я часто ронялась. А после того, как меня втравили во всю эту историю, я еще и пневмонию могу спокойно заработать, — попыталась огрызнуться я, — Но все же, почему на повара?

— А мне всегда интересно было создавать что-то такое, что бы потом не пропало, что обязательно бы пригодилось. Конечно, моя мать — творящая, но ведь не каждый может создавать себе пищу из ничего. Точнее, таких как она — единицы. Поэтому я и стал сначала осторожно заниматься кулинарией во время отсутствия родителей на кухне, а потом и вовсе стал учиться этой чудной профессии. Я писал домой длинные письма, о содержании которых даже не знал. Один мой товарищ, который уже закончил обучение на военной кафедре, любил рассказывать всякие байки и небылицы. Я внимательно слушал, а потом записывал это в виде письма. Так потихоньку и закончил бы, да неожиданно явился отец, и вся конспирация полетела долой.

— И что дальше?

— А дальше ссылка в маленький городок, служить на посылках у младшего офицера. Так сказать в наказание за провинность, ведь меня хотели определить едва ли не в избранный легион, в котором только самые крепкие и умные служат. Я хотел было уехать после нескольких лет, но вот подзадержался. Кажется, мы пришли…

— Куда?

— В гостиницу. Видишь, эту табличку над дверью? — я пригляделась, цепляясь взглядом за плоский кругляшек металла с выбитым на нем непонятным значком, — Этот знак означает, что здесь можно жить кому хочется. Хорошо, если бы еще не все места заняли, — с надеждой протянул Викант, впуская меня внутрь. Как и снаружи, постоялый двор ничем не отличался от обычного. Широкий коридор переходил в громадный зал с несколькими барными стойками, мягким уголком и квадратным столом посередине. Викант разулся, погружая свои стопы в густой ворс ковра. Мне же и разуваться было не нужно, так что я сразу протопала к дивану, забираясь на него всем уставшим телом. Тепло, исходившее от камина неподалеку и, казалось, от самих стен, приятно окружило замерзшие плечи, прогревая косточки и укладывая стоящие дыбом мелкие волоски на руках.

Мелодичный женский голос за моей спиной произнес фразу, явно обращаясь ко мне. Обернувшись, я отрицательно помотала головой приятной даме приличных габаритов, ибо не понимала ее слов. Очень странное наречие, похожее на один из тех языков, который я так старательно изучала в течение пяти дней в доме Руаллы.