Телевизор (июль 2008) - журнал Русская жизнь

Клянусь, этот журнал имел бы успех. Особенно если бы сбылась наша мечта издавать его на самой плохой бумаге, с черно-белыми иллюстрациями. Убеждение, что людям нравятся истории успеха, насаждается весьма недалекими манипуляторами, основывающими свои выводы на нехитрой закономерности: те, кто сумел нечто урвать и переварить, чувствуют смутные угрызения совести и страх возмездия. Им приятно почитать про других таких же и тем несколько остудить жар невротизации: «Не может же быть, чтобы мне за это ничего не было!» Так вот, может, успокойся, таких в истории полно. Но людей, нуждающихся в подобных утешениях, - минимум. А остальным желательно, чтобы текст корреспондировал с их внутренней травмой. Вот почему роман «Анна Каренина» остается мировым бестселлером, а роман того же автора «Семейное счастие» известен немногим специалистам.

В наше время триумфальных, наглых, чаще всего иллюзорных и незаслуженных побед Гордон последовательно, упорно и целеустремленно разрабатывает мифологию поражения. Где нет возможности сыграть на высоких инстинктах - он играет на низменных: людям не нравится смотреть на победителей. Победители надоедают. Гордон зовет в студию ликующих представителей большинства, тех, на чьей улице сейчас праздник, - и позволяет им растоптать себя до основания, смешать с грязью, обозвать любыми словами. Он дает им выкричаться, раздуться до предельного пузырчатого натяжения, в идеале - лопнуть. Он дает им блеснуть всеми золотыми зубами, всем лоском, всей беспощадностью гуннов. И если ему удастся сохранить эту программу, и если собственная его нервная система позволит ему еще хоть десять раз получить на глазах почтеннейшей публики обязательные для безумного Пьеро тридцать три подзатыльника, - страна окончательно возненавидит своих кумиров, которых без этого, глядишь, еще потерпела бы.

Я только боюсь, что ему этого не дадут. Поражение Гордона опасней его победы. Сегодня нам не дают даже проигрывать - лучше, чтобы нас совсем не было.

Но пока у Гордона есть возможность подставляться на всю страну - продолжает срабатывать главный парадокс человеческой природы, открытый ни о чем не подозревавшим Сервантесом. Он-то честно писал роман о лузере в надежде над ним посмеяться, а человечество возьми да и возведи его в символ духовного величия на все времена.

* ВОИНСТВО *

Александр Храмчихин

Битва за эфир

Реально, еще реальнее

Поскольку именно США стали первой страной, где телевидение получило массовое распространение, то вполне логично, что они же стали первой страной, показавшей войну по телевидению и проигравшей войну телевидению. Дело было, как известно, во Вьетнаме. Война по ТВ выглядела очень впечатляюще и крайне неприятно. Она сильно била по нервам телезрителей. А телевидение ведь и должно воздействовать на эмоции, а не на разум. В итоге получилось так, что американские войска, успешно отразив «новогоднее наступление» вьетнамских коммунистов в феврале 1968 года, в глазах граждан США предстали, во-первых, проигравшими, а во-вторых, варварами. В мире в эти годы получили чрезвычайное распространение левацкие идеи, так что изменить ситуацию было совершенно невозможно. Любые дальнейшие действия американских войск трактовались большей частью американского общества, а также большинством остального человечества, как поражение и/или варварство, потому что именно так их показывало американское телевидение. Государственные и армейские пропагандисты США оказались не готовы к такому положению дел, поэтому военное поражение стало неизбежным следствием поражения информационного.

После этого американцы не воевали всерьез почти двадцать лет. За это время они успели сделать правильные выводы из вьетнамского поражения. И следующую свою войну показывали по ТВ уже совершенно иначе.

Конечно, положение облегчалось тем, что война за освобождение Кувейта от иракской оккупации зимой 1991-го была, в отличие от вьетнамской, безусловно справедливой, ее поддержало подавляющее большинство стран мира. Однако американское командование на этот раз полностью монополизировало информацию из зоны боевых действий и пускало в эфир только то, что было ему выгодно. Человечество увидело великолепную демонстрацию Всесокрушающей Американской Мощи, мощи нового мирового гегемона. СССР агонизировал, это было уже абсолютно ясно, один из его самых сильных в военном отношении союзников, саддамовский Ирак, был чрезвычайно эффектно повержен с помощью ракет, влетающих чуть ли не в форточку. Эти ракеты с телевизионным наведением, как выяснилось, оказались эффективны и удобны не только как средства поражения, но и как информационное оружие. И в последнем качестве даже более, чем в первом. Как это здорово - прямой репортаж с ракеты, поражающей цель!

Еще интереснее получилось в Югославии. Истерика западных СМИ, в первую очередь, естественно, телевидения, по поводу страданий мирных и беззащитных албанцев быстро приняла самоподдерживающийся характер и в значительной степени стала причиной натовской агрессии 1999 года. Рассказать о том, каким сборищем уголовников была албанская Армия освобождения Косова, какие преступления она совершала против сербов, западное телевидение почему-то забыло. Желаемый результат был достигнут.

А потом случился Ирак-2. Т. е. вторжение США в эту страну в 2003 году, не закончившееся до сих пор. Американское руководство использовало и здесь все отработанные пропагандистские приемы, но прежнего успеха не добилось. Потому что телевизионная картинка все-таки должна иметь хоть какое-то отношение к реальности. Зрителю нравится либо безусловно справедливая война, либо быстрая и бескровная победа.

Лучше всего, конечно, и то и другое, как было в Ираке-1 в 1991 году. В справедливости же югославской кампании общественность удалось убедить путем абсолютной монополии на информацию, да и победа оказалась довольно быстрой и для сил НАТО абсолютно бескровной.

В Ираке- 2 так не получилось. Хусейн, при всей гнусности его режима, в 2003 году ни на кого не нападал, поэтому справедливость действий США и их союзников была изначально, мягко говоря, неочевидна. Победа над иракской армией оказалась очень быстрой и почти бескровной для англосаксов, но, как выяснилось, это было только началом. Потом в Ираке началась партизанская война, красиво показать которую не получалось даже в условиях монополии на телевещание. И все стало очень похоже на Вьетнам.

В СССР телевидение пришло позже, чем в США, но роль его в жизни страны оказалась столь же большой, может быть, даже более значительной, чем в США. И в том, что касается освещения войны, мы очень точно повторили американский опыт.

Афганскую войну по советскому ТВ, разумеется, не показывали. Тем не менее, вторая ее половина пришлась на эпоху гласности, поэтому эффект получился уже вполне схожий с вьетнамским для США. Но полное повторение этого эффекта у нас состоялось в Чечне-1, т. е. в 1994-96 годах. Эту войну нам показали по телевидению, причем подавляющее большинство российских журналистов прямо и открыто работало на противника. Как когда-то большинство американских журналистов работало на вьетнамских коммунистов. Хотя для федеральных сил чеченская война была несопоставимо более справедливой и оправданной, чем для американцев - война во Вьетнаме. Но если американцы попали под левый мэйнстрим конца 60-х, то российская армия стала жертвой пораженческого мэйнстрима 90-х. Соответственно, и здесь военное поражение стало неизбежным следствием поражения информационного.

Как и американцы, мы сделали адекватные выводы из случившегося. Во время Чечни-2 все было уже иначе. Противник сам облегчил нам задачу, совершив очевидную агрессию (вторжение в Дагестан в августе 1999 года), что сделало вторую войну безусловно справедливой, а федеральная сторона на этот раз успешно монополизировала телевизионную картинку. Да и сама война, в целом, была проведена гораздо лучше предыдущей.

После этого руководство страны, монополизировав картинку с войны, монополизировало и все остальные картинки, которые полностью заменили собой реальную жизнь. В качестве выразительной иллюстрации можно привести парад на Красной площади 9 мая 2008 года.

Парад этот был призван показать то, чего нет. А еще точнее - он должен был продемонстрировать образ действительности, прямо противоречащий самой действительности.

Какой затратный и бессмысленный процесс - снятие троллейбусных проводов на московских улицах! И какой удар по многострадальной транспортной системе столицы. Цель - обеспечить проезд по Красной площади МАКЕТОВ межконтинентальных баллистических ракет «Тополь». То, что повезут макеты, а не ракеты, военное начальство признало официально. И это правильно, не хватало еще везти в центр Москвы четыре стратегические ядерные ракеты с полумегатонными боезарядами! Но сам по себе макет как ключевое звено парада - прекрасный символ нынешней реальности.