В походе с Фиделем. 1959 - Антонио Хименес

Варона идет еще дальше: «Я думаю, что, проведя у власти пять месяцев с небольшим, Революционное правительство должно определить срок действия своих полномочий».

В этот же день правительство Соединенных Штатов направляет на Кубу официальное послание, в котором выражает «свою глубокую озабоченность, вызванную тем, что новый закон об аграрной реформе не предусматривает незамедлительной соответствующей компенсации американским вкладчикам». Эту ноту вручил министру иностранных дел Кубы американский посол Филлип Бонсал.

К хору завываний против аграрной реформы открыто присоединяется Феликс Фернандес Перес, представляющий Ассоциацию сельских поместий и табаководов Пипар-дель-Рио. 13 июня 1959 года, после того как он набросился с нападками на Фиделя Кастро со страниц газеты «Авансе», этот деятель провозгласил: «Ошибается тот, кто думает, что мы упрямы. Мы хотим и стремимся к справедливым решениям, но мы никогда не согласимся — и об этом ыы уже заявляли неоднократно — с тем, чтобы нас лишили средств к существованию. Правильно говорит доктор Фидель Кастро, что наши титулы всего лишь бумажка. Но и конституция не больше чем простая бумажка. Ее сила в том, что она означает для всех граждан, которые могут жить нормально лишь тогда, когда все положения конституции, направленные в их защиту, уважаются правителями, обязанностью которых является, во-первых, выполнять нх, а во-вторых, заставлять других делать это».

Латифундисты не прекращали контрреволюционных происков. Они пытались выдать себя за сторонников аграрной реформы, а на деле противились принятию закона о ее проведении. Фидель Кастро в середине июня 1959 года в выступлении по телевидению призывал народ к бдительности: «Хочу сказать вам, что мы откажемся от дара в размере двух миллионов песо, который передали нам на нужды аграрной реформы плантаторы. Мы откажемся и от десяти тысяч телят, подаренных скотоводами, и от двух с половиной миллионов песо, собранных землевладельцами. Другими словами, мы откажемся от пяти с половиной миллионов песо, и причины на то разные… Мы принимаем только индивидуальные пожертвования. Мы не хотим делать революцию при помощи тех денег, которые идут на создание фондов для контрреволюционных кампаний. Эти деньги нам не нужны. Не все сводится к деньгам. Прежде всего нам нужна нравственность, идейный дух и самопожертвование. Мы уверены, что эти пять с половиной миллионов песо, и даже больше, нам даст народ. Для нас дороже сентаво, пожертвованный малышом-школьником на дело аграрной реформы, чем миллионы песо крупных магнатов, которым аграрная реформа не нужна и которые лишь хотят прикинуться хорошими, якобы помочь ей, пока еще закон не принят, а потом обрушиться на нее со всей силой, если она не будет отвечать их интересам».

Фидель привел слова, сказанные им сразу же после победы революции, о том, что ожидавшие нас революционные дела очень напомнили ему высадку с «Гранмы»:

«…Потому что мы прибыли на берег власти, нам совершенно незнакомый, где нас ждали большие дела. Мы знали и знаем, что впереди у нас длительная борьба. Впереди еще трудности, дезертирство и предательство, как это было и тогда, когда в один прекрасный момент нас стало меньше, чем первоначально высадилось на берег. Так может случиться и на этот раз. Наверняка многие из крыс, забравшиеся на корабль во время штиля, побегут с него, когда борьба станет тяжелой. Нас это только радует, потому что эти дезертиры не принадлежат революции. Они оппортунисты, присоединившиеся к ней после победы… Правда и то, что наступил день нашего торжества в этой борьбе, и нас будет больше, и с нами будет много хороших людей, которые не встали на сторону восстания и которым затем станет стыдно, что они ничего не сделали. Потому что потом, когда великая победа будет за нами, не будет прощения тому, кто скажет, что ему стыдно, что он ничего не сделал для этой победы».

Говоря о крупных латифундистах, Фидель ссылается на их маневры, когда они пытаются говорить от имени всех мелких скотоводов. Этим последним он напоминает:

«Дело в том, что мелкие товаропроизводители, скотоводы, арендаторы и собственники освобождаются от ярма, наброшенного на них крупными магнатами, которые не имеют права выступать от их имени и затаскивать крестьянство, облагодетельствованное революцией, в лагерь контрреволюции. Но у магнатов культура, они умеют говорить по-английски и по-французски, они объездили весь мир, и это потому, что существует не только землевладение, но и культуровладение. Вот они и говорят от имени тех, у кого не было возможности учиться… Закон ущемляет только интересы меньшинства, но это меньшинство и кричит-то громче всех».

Фидель информирует население страны среди прочего и о своей встрече с мистером Филлипом Бонсалем, американским послом в Гаване:

«Посол Соединенных Штатов попросил меня встретиться с ним и приехал ко мне в Кохимар. Мы обсудили ряд вопросов, связанных с аграрным законом, но не на языке ноты государственного департамента, которая ранит наше чувство национального достоинства. Посол говорил как представитель страны, имеющей определенные интересы. Он хотел выяснить ряд вопросов, связанных с законом, при этом не предлагая внести изменения и не поучая нас, что мы должны предпринять… Относительно вопроса возмещения убытков я объяснил, что мы не можем заплатить наличными лишь по одной причине: у нас просто нет денег. Это не означает, что мы платить не будем. Нет, мы заплатим, но лишь используя те средства, которые имеются в нашем распоряжении, а именно векселя. Почему?

Да потому, что уже в течение многих лет торговый баланс у нас отрицательный, потому что диктатура разграбила все запасы, а мы лишь страдаем от последствий этого. Я заявил, что аграрная реформа для нас — это насущная необходимость и мы не откажемся от ее проведения из-за нехватки средств, потому что в противном случае мы так и не выйдем из порочного круга. Те деньги, которые у нас есть, нам нужны для строительства школ, мелиорации, дорог и водопровода. И мы не откажемся от этих планов ради того, чтобы заплатить латифундистам наличными».

За 10 дней до этого американский посол Спруйл Брэйден, известный как один из самых махровых реакционеров в Вашингтоне, заявил, что только силой можно исправить положение дел на Кубе.

Фидель, опираясь, как всегда, па поддержку народа, заявил в своей речи:

«Я предполагаю мобилизовать 500 тысяч крестьян в сомбреро из пальмовых листьев, в гуайяберах и с мачете… Это будет гигантский митинг, гигантское шествие крестьян с мачете в поддержку аграрной реформы, в поддержку нашего единства. Город оказал величайшую помощь селу, все считают аграрную реформу своим кровным делом. Мы не можем провести этот митинг в Сантьяго не только потому, что это небольшой город, но и потому, что именно здесь, в Гаване, засели главари контрреволюции. Это будет ответом политического звучания всем реакционным элементам, всем опровергателям аграрной реформы. И пусть каждый гуахиро найдет себе приют в столичном доме: это еще более усилит единение народа. Посмотрим, сумеют ли эти господа открыть глаза и понять, чего же хочет на деле народ».