Битва колдуньи. Сага о мечах - Елизавета Дворецкая

– Ну, что смотришь? – сердито прошипела ему Хёрдис. – Хочешь, чтобы я истекла кровью и умерла?

Она осторожно разорвала пошире дыру на рубахе, пробитую стрелой, и подставила плечо Серому. Пес принялся зализывать рану. Потом Хёрдис обвела вокруг раны огнивом. Оно само догадается, что нужно делать.

Ее рубаха за время сидения в лодочном сарае приобрела такой вид, что любая бродяжка ею побрезговала бы. Едва отыскав на подоле клочок почище, Хёрдис оторвала его и перевязала рану, подложив прежде лист подорожника. Теперь заживет, куда она денется…

Поднявшись на ноги, Хёрдис старательно выщипала мох там, куда упало несколько капель крови. Вокруг елей кудрявились заросли черники, и в блестящих зеленых листочках синели крупные спелые ягоды. Торопливо набрав пригоршню, Хёрдис половину жадно засунула в рот, а половину раздавила в ладонях и размазала на том месте, где сидела. Испачканные соком пальцы она вытерла о повязку на плече, отчего там появилось несколько багрово-синих пятен.

– Ну вот, Серый! – удовлетворенно произнесла Хёрдис. – Теперь я настоящая ведьма – у меня синяя кровь. Пойдем поищем чего-нибудь съедобного. Надеюсь, храбрые козлы не поплывут сразу в Озерную долину и не помешают нам надергать камыша. А потом мы еще посмотрим, кто кого!

И грязная, оборванная ведьма пошла через ельник к Озерной долине, гордо подняв растрепанную голову и не кланяясь еловым лапам. Она старалась не кривиться и не кусать губы, не выпускать наружу боль из раненого плеча. Пусть ни один здешний тролль не догадается, что под повязкой медленно растекается настоящая человеческая кровь.

– Так ты говоришь, Хродмар ярл, что у Фрейвида есть еще одна усадьба? – спросил Торбранд конунг.

Он стоял посреди широкого двора и осматривался. Двери были раскрыты, повсюду слышались шаги и голоса фьяллей, скрип дерева и постукивание железа. Выходящие из кладовок, хлевов и прочих построек хирдманы разводили руками. Прибрежный Дом был покинут, Фрейвид хёвдинг ушел вглубь полуострова и увел всех своих людей.

– Там остались скамьи, столы, всякое такое, – сказал Кольбейн ярл, побывавший в большом хозяйском доме. – В девичьей прялки и всякое такое. Ничего подходящего.

Кольбейн бросил косой взгляд на Хродмара, как будто это он был во всем виноват.

– Да, у него есть еще одна усадьба, далеко отсюда, в Медном Лесу! – презрительно посмотрев на Кольбейна, ответил Хродмар конунгу. – Она называется Флинтаслют – Кремнистый Склон. До нее дней пять пути, а то и больше. Но дороги я не знаю.

– Дорогу можно поискать! – уверенно заявил Арнвид Сосновая Игла. – На месте всегда ждет только дрянь, за хорошей добычей приходится побегать. Мы пойдем вглубь Квиттинга, конунг?

Торбранд конунг не ответил. Он думал о ведьме, которая грозила им в лесу. Одно из ее предсказаний уже сбылось – в усадьбе нет никакой добычи, о которой стоило бы упомянуть.

А идти вглубь Квиттинга… Это очень сложное предприятие. Медный Лес – опасная страна, которой побаиваются сами квитты. Конунг квиттов не получает оттуда никаких податей, человеческое население там редко, зато нечеловеческое… О нем нельзя ничего знать наверняка… Да и не надо!

– Зачем торопиться? – подал голос Моди ярл, видя, что конунг колеблется. – Мы должны отомстить ведьме. А ведьма здесь! Ты сам, конунг, стрелял в нее, но не смог попасть! Теперь ты знаешь ее силу, если она смогла сбить с пути даже твою стрелу! Мы должны найти ее, а уж потом думать, идти ли нам к Фрейвиду!

– Пусть тролли возьмут эту ведьму! – перебил его Кольбейн ярл. – На кой нам нужны ее кости? А у Фрейвида во внутренней усадьбе такие богатства, что нам хватит на всю дружину! Он столько лет торгует железом и собирает подати! Его род уже не одно поколение дает квиттам хёвдингов! Пойдем к нему!

Торбранд конунг перевел холодный взгляд с Моди на Кольбейна.

– Вы оба правы, – сказал он наконец. – Мы должны уничтожить ведьму и отомстить Фрейвиду за то, что он не сделал этого сам и обрек на смерть мою жену и сыновей. Мы уничтожим ведьму и пойдем в Кремнистый Склон. Здесь мы переночуем, вытащим на берег корабли и завтра утром отправимся в горы.

– Я согласен с тобой, конунг, – горячо поддержал Хродмар. – Мы должны идти в Кремнистый Склон. И быстрее!

Вид молчащей и пустой усадьбы, которую он запомнил оживленной и многолюдной, угнетал его. Сейчас, когда возбуждение в ожидании битвы миновало и схлынуло первое разочарование, его душу наполнила тоска. Еще сегодня утром он надеялся, что Ингвиль наконец окажется с ним и главная его цель будет достигнута. И вот – пустота. Его невесты здесь нет, и где она теперь? До Кремнистого Склона далеко. Даже мысли о ведьме отступили, вытесненные тоской по Ингвиль и беспокойством. Фрейвид был его врагом, а Ингвиль казалась пленницей, которую нужно скорее освободить! Ее дом теперь – в Аскефьорде, в усадьбе Бьёрндален, и Хродмар стремился скорее переправить ее туда, к своей матери, как будто это была и ее мать тоже.

– Пусть люди устраиваются на ночь, – распорядился Торбранд конунг. – Я пойду к кораблям.

– Это настоящая ведьма, – хмуро рассказывал Асвальд сын Кольбейна. Хирдманы вокруг очага жевали мясо, поглядывая на него поверх костей, и никому не хотелось говорить об этом. – Мы прошли по ее следам. Там на земле пятна синей крови. Она из рода великанов.

– А почему же хозяин считал ее своей дочерью? – недоверчиво спросил кто-то. – Он тоже из рода турсов?

Все посмотрели на Хродмара, и он хмуро кивнул. Отчасти он был доволен, что именно Асвальд обнаружил эти синие кровавые пятна. Теперь они с отцом больше не будут бросать колкие намеки: мол, Хродмар ярл испугался обыкновенной девчонки! Но мысли об Ингвиль не давали ему покоя, и никакого торжества он не испытывал.

– Мало ли как нечисть дурит человеческий род! – сказал Моди ярл. – Должно быть, мать этой девки спуталась в лесу с троллем, а хозяин думал, что это его ребенок. Чего не бывает!

«Да, чего не бывает! – думал Хродмар, сжимая свой серебряный амулет-молоточек. Страшно было и представить, что это жуткое создание, женщина-тролль, столько лет жила в одном доме с Ингвиль и даже считалась ее сестрой! – Если они сестры, то я – восьминогий Слейпнир!»

Фьялли доедали лосятину, укладывались спать в гриднице прямо на полу. Дружинный и гостевой дома не могли вместить всех, кого привел с собой Торбранд конунг, и фьялли заняли для ночлега все постройки усадьбы, а многим даже пришлось ночевать под открытым небом.

Дозорные стояли у ворот, расхаживали по двору, сидели у костра перед дверями хозяйского дома. Ворота на ночь были заперты, и фьялли считали себя в безопасности. Фрейвид окружил Страндхейм крепкой стеной из толстенных сосновых бревен, ворота оковал железными листами. Створки ворот открывались наружу, из-за чего осаждающим, если бы такие нашлись, пришлось бы не толкать ворота бревном, а тянуть их на себя, что гораздо труднее. Спите спокойно, незваные гости Прибрежного Дома!

Никто ведь не знал, что Хёрдис и Серый давным-давно прорыли лаз, через который можно было выбраться из конюшни за стену усадьбы. Раньше они неоднократно пользовались лазом, чтобы уходить и приходить при закрытых воротах.

«Фьялли видели еще не все, на что я способна!» – посмеивалась про себя Хёрдис, выползая в углу конюшни из земляной норы, прикрытой старым сеном. Серого она на сей раз с собой не взяла, но огниво, ее оружие в неравной борьбе с целым войском, было крепко зажато в руке. Конюшня была забита спящими фьяллями, но Хёрдис это не смутило. Отлично видя в темноте, она скользила неслышной тенью, ставила ноги возле самых голов, едва не наступая на волосы, но никто даже не пошевелился. Дверь конюшни была приоткрыта, чтобы впустить свежего воздуха летней ночи, и Хёрдис легко проникла через щель наружу, не прикоснувшись к скрипучей двери.

На дворе Хёрдис мгновенно метнулась за угол хозяйского дома, прижалась к бревнам, прислушалась. Ее тонкий слух различал за стеной приглушенные голоса, мысли, дыхание десятков сильных мужчин – чужих, пришельцев, врагов. Они все были здесь – и ненавистный Хродмар Метатель Ножа, и сам Торбранд Тролль. Сегодня Хёрдис впервые увидела конунга фьяллей и убедилась, что своим лицом он оправдывает прозвище.

– Ничего, славный конунг! – шептала Хёрдис, прижавшись к стене и собираясь с силами. – Слышал, что говорит Один? «В том убедится бившийся часто, что есть и сильнейшие!» И ты скоро в этом убедишься! Рановато ты расположился отдохнуть у чужого очага! Конечно, мой доблестный отец-хёвдинг другого и не заслуживает, но вы пришли сюда за моей смертью – посмотрим, не найдете ли вы здесь своей погибели?

Торбранд конунг не ответил. Он не слышал ее, но не мог заснуть, ворочался на широкой хозяйской лежанке, куда ему постелили сена взамен увезенных подстилок и перин. Подобное ложе не смущало конунга фьяллей, который половину жизни провел в походах, но тревога, чувство опасности висели в воздухе и давили на грудь. В спальном покое было темно, на полу и на скамьях посапывали и похрапывали во сне хирдманы, но Торбранду смутно мерещилась какая-то тень, то выходящая из углов, то скользящая по воздуху. Резные столбы с углов лежанки, отгоняющие нечисть, хозяева сняли и тоже увезли с собой. Без них в доме было неуютно, и Торбранд положил руку на рукоять меча. «Надо бы пойти проверить дозоры», – подумалось ему, но он прогнал эту мысль. Он вполне доверял своим десятникам, а ту опасность, которая не давала ему заснуть, простым оружием не победишь.