Воин мочика - Лин Гамильтон

— Быть может, я выбрала себе не ту профессию? — с натянутой улыбкой возразила она.

— Я за Хильду, — вступил в разговор Ральф. — Да, наша работа важна, но не стоит того, чтобы из-за нее гибли люди. А продолжать работать, как будто ничего не произошло? Право, как-то это не по-людски. Гэрра, несмотря на все свои угрозы и буйство, просто-напросто пытался заработать себе на жизнь.

— И Аль-Капоне тоже, Ральф, — фыркнула Трейси. — Ты ведь не пытаешься оправдать мародеров?

— Совершенно неправомерное сравнение! — парировал Ральф. У всех нас нервы были на пределе. — Я не оправдываю мародерство. Я всего-навсего говорю, что мы должны считаться с чувствами местных жителей. Капоне, сдается мне, жил в Чикаго в роскошном доме и ел досыта. Гэрра, скорее всего, жил впроголодь. А какая ужасная смерть — задохнуться в песке! Господи!

Ральф с Трейси свирепо уставились друг на друга.

— Хватит вам! — Стив вздохнул. — Грызня нас никуда не приведет. Давайте выслушаем все доводы «за» и «против», а потом проголосуем. Согласны? Начну я. Довод за: я считаю, мы близки к тому, чтобы откопать гробницу, возможно, еще полностью сохранившуюся.

— А может, и нет, — мрачно вставил Ральф.

— Ну, эти «за» и «против», можно сказать, друг друга взаимно уничтожают, — заметил Стив. — Что-нибудь еще?

Трейси подняла руку.

— Гэрра больше нет, так что никаких дальнейших инцидентов происходить не должно, верно? То есть это несомненный довод «за», вам не кажется?

Все кивнули. То есть все, кроме меня. Я так не считала. Ведь это я ездила в город и своими глазами видела настроение толпы. Во-первых, Гэрра был не единственным мародером в округе. Вся его семья славилась талантами по этой части, а ведь родичи Роландо еще ходили среди живых. В принципе ни у кого другого не должно было возникнуть ни малейших сомнений относительно того, как это все произошло. Гэрра вел подкоп сбоку. Об этом наглядно свидетельствовала земля, выкопанная им из туннеля. Однако по неосторожности или по спешке он сваливал ее недостаточно далеко или неправильно складывал, поэтому она осыпалась и завалила его. И хотя полицейские уже пришли к выводу, что преждевременная кончина Гэрры являлась пусть и печальным, но вполне ожидаемым завершением карьеры huaquero, я была уверена: родные и близкие покойного считают иначе.

К концу вечера все высказались за продолжение раскопок — за исключением Ральфа, который еще колебался и сказал, что хорошенько все обдумает ночью.

Мы разошлись по своим спальням, а чуть позже в дверь ко мне легонько постучали. На пороге стоял Стив с двумя стаканами и бутылкой виски.

— Можно поговорить? — шепнул он. — Внизу.

Я кивнула и вслед за ним спустилась по лестнице. Свет снова вырубился, так что я зажгла две свечки, а Стив налил нам выпить.

— И что вы обо всем этом думаете? — спросил он, когда мы сели.

— Сама не знаю, — ответила я. — Настроения в городе и впрямь против нас.

— Что верно, то верно, — согласился он. — Вы считаете, я свихнулся, раз уговариваю всех остаться? Или что я вообще давно уже свихнулся?

Он хмуро улыбнулся.

— Возможно, — кивнула я. — И то, и другое.

Я шутила, но лицо у Стива было такое напряженное и печальное, что мне захотелось его утешить.

— Послушайте. Они — взрослые люди. И могут сами принимать решения.

И почему это он, гадала я про себя, изливает душу мне, а не Трейси?

Стив словно бы прочел мои мысли.

— Полагаю, вы знаете насчет нас с Трейси. — Он замялся. — Знаете, что мы…

— Да.

— Я так и думал, что вы наверняка слышите все эти скрипы и шорохи по ночам. — Он невесело рассмеялся. — До чего же глупо я себя чувствую! Мужчина в моем возрасте с такой молоденькой девушкой, на двадцать лет моложе меня. Да еще и моя студентка!

— Она очень привлекательна, — сочувственно заметила я. По крайней мере, я старалась говорить сочувственно, что в данных обстоятельствах было не так-то легко.

— В прошлом году меня бросила жена. Сбежала с молоденьким. С юнцом на двенадцать лет младше меня. Не знаю, почему то, что жена сбежала с молодым мужчиной, гораздо унизительней, чем если бы она ушла к ровеснику или человеку постарше? Но так оно и есть. А может, «унизительнее» — не то слово. Деморализующе… наверное, лучше выразиться так.

— Печально, — сказала я, вспоминая последние дни нашего брака с Клайвом и парад юных девиц, что проходил прямо у меня перед глазами. Внезапно я и впрямь прониклась сочувствием к Стиву. И правда — унизительно и деморализующе, иначе не скажешь. — Плавали, знаем, — добавила я.

— Вы тоже? В самом деле?

Я кивнула.

— Скорее всего, вы мне не поверите, но наш роман был ее идеей, а не моей. Конечно, мне это льстило. То есть, я хочу сказать, уговорить меня было нетрудно. Признаться, я колебался не дольше нескольких долей секунды.

Но теперь, — тихо продолжал он, — теперь я начинаю задумываться, почему она… То есть, возможно, это всего-навсего типичные самокопания среднего возраста, но я гадаю, не затеяла ли она это с какой-то иной целью. Например, чтобы выжить Хильду, или еще зачем-то. — Он вдруг умолк. — Простите. Я не должен был загружать вас всем этим.

— Ничего страшного, — заверила я. — Но, думаю, вам нечего волноваться. Вы — очень привлекательный мужчина, к тому же у вас с ней общие интересы.

Я сама не верила, что говорю все это. С какой стати мне убеждать его, что у них с Трейси все в порядке? Ведь он мне самой очень нравится! Однако меня всегда потрясало, до чего же хрупко и уязвимо самомнение мужчины средних лет, и я чувствовала, что просто обязана сказать ему что-то ободряющее, пусть это и против моих интересов.

— Спасибо, — выдохнул он.

Мы еще несколько минут поболтали о работе, о его детях, которыми он, по всей видимости, очень гордился, о приближающемся Эль-Ниньо. А потом Стив вдруг поднялся из кресла, подошел ко мне и, нагнувшись, поцеловал. Это был головокружительный поцелуй — из тех, после которых ловишь себя на мысли, что ты бы не против всю оставшуюся жизнь готовить этому человеку завтрак.

Наверху мы пожелали друг другу спокойной ночи, а я осталась в легком недоумении, что же, собственно, происходит. Я тешу себя мыслью, что отнюдь не страдаю недостатком самоуверенности — однако стараюсь умерить эту самоуверенность трезвым взглядом на жизнь. И уж меньше всего я рассчитывала выиграть состязание с Трейси. Неужели меня терзали те же сомнения, что и Стива, — сомнения в своей привлекательности для противоположного пола? Или же это был какой-то рассчитанный план с его стороны? В нашем разговоре мне все чудилось что-то неправильное, но, может, просто оттого, что так много осталось недосказанным.

Итак, вывод войск из гасиенды Гаруа не состоялся. Даже Ральф решил-таки остаться. Беда в том, что из перуанских рабочих почти никто не вернулся на раскопки. Если несколько более или менее мелких несчастных случаев уже заставили их заговорить о злых духах, то после недавней трагедии они лишь уверились в своем мнении. Пабло остался с нами. Как ни странно, остался и Эрнесто, тот самый парень, который сильно поранил руку. Я слышала, что у него имеется жена и четверо ребятишек, так что, возможно, никакие злые духи не могли заставить его отказаться от заработка. Томас тоже остался, как и все студенты, — кроме Роберта, который заявил, что с него хватит, и вернулся в Лиму.

Единственным светлым моментом во всем этом было то, что я смогла дать Ягуару реальную возможность заработать. После бегства перуанской команды Стив пытался по возможности продолжать раскопки и меньшим числом, но работа сильно застопорилась.

— Мне позарез требуется рабочая сила, — простонал он. — Так мы никогда не закончим.

— У меня есть идея, — сказала я. — Как насчет Ягуара? Сложной технической работой он заниматься не сможет, но оттаскивать землю и работать на сите — запросто. А ему тоже весьма пригодились бы деньги.

— Я плачу только перуанским рабочим, — задумчиво проговорил Стив, — но теперь, когда больше половины разбежалось, кое-какие деньги высвободились. Когда он сможет приступить?

Ответ последовал незамедлительно.

— Здорово! — воскликнул Ягуар. — Работать на археологических раскопках! Как вы думаете, мы отыщем сокровище?

— Кто знает, — ответила я. — А даже если и не найдем, ты будешь точно уверен, что не навлек на себя никакого древнего проклятия.

Я, разумеется, шутила, но Ягуар совершенно серьезно согласился со мной.

Он оказался старательным и выносливым рабочим — когда вообще соизволял выходить на работу. Во-первых, он не привык рано вставать. В то время как все мы приступали к раскопкам с первыми лучами солнца, Ягуар показывался встрепанный и помятый только уже ближе к полудню. В иные дни он не объявлялся вовсе. Это раздражало — нам отчаянно не хватало рабочих рук, так что всем оставшимся приходилось вкалывать за троих. Правда, Стив не особенно злился. Он сказал, что для парня таких лет подобное поведение вполне естественно, и что Ягуар просто будет получать деньги за то время, когда выходит, а за остальное — нет.