История Золушки - Мах Макс

Кира в Центральном командовании ВВС никогда прежде не бывала, ни до войны, когда оно являлось Главным управлением Генерального Штаба, ни после ее начала. Не было нужды, да и уровень не тот: кто она и кто они! И вот сподобилась, впервые оказавшись на авиационном олимпе, разместившемся – по случаю военного времени – в комплексе зданий Агрономического училища.

Предъявив документы на двух разных постах, она прошла в тяжеловесное, покрытое желтой штукатуркой главное здание, поднялась, следуя указателям, на третий этаж и оказалась, наконец, в приемной начальника Кадрового управления.

Представилась секретарю в равном с нею звании и приготовилась ждать, поскольку небожители, если и нисходят к простым смертным, то только изредка и уж точно – не сразу. Однако ждать пришлось, если верить настенным часам, всего одиннадцать минут. Просто забег на короткую дистанцию вместо ожидаемого марафона. Кира такому развитию событий удивилась, но вслух, естественно, ничего не сказала, даже лицом не дрогнула. Оправила мундир, вошла в кабинет, прошла к письменному столу, представилась по форме и, следуя разрешению, села, наконец, на стул для посетителей. Жесткий, с высокой спинкой – ей под стать, другим же, скорее всего, сидеть на таком стуле было некомфортно.

– Рад с вами познакомиться, Кира Дмитриевна, – генерал, немолодой, одутловатый и какой-то болезненно-блеклый, технически улыбнулся, сверкнув стеклами старомодного пенсне, и, положив на стол перед собой некую папку, развязал на ней черные тесемки. – Как вы, возможно, догадываетесь, Кира Дмитриевна, это ваше личное дело, и мне, с вашего позволения, хотелось бы обсудить с вами некоторые детали вашей, так сказать, биографии.

Кире не понравилось генеральское «так сказать», но кроме того, она обратила внимание, что начальник Управления кадров ни разу не назвал ее по фамилии или по званию, но уже дважды помянул ее имя и отчество.

– Итак… – генерал Мысковский открыл папку и стал неторопливо просматривать лежащие в ней документы.

К сожалению, генеральский стол был огромен, и даже при своем немалом росте Кира никак не могла заглянуть в свое личное дело, при том, что это была совсем не та «тощенькая» папочка, которую, как эстафетную палочку, передавали друг другу штабы воинских частей – дивизий и корпусов, в которых она служила, а толстое, раздобревшее от разнообразных бумаг личное дело Амелиной К. Д., хранящееся в Кадровом управлении ВВС Российской империи.

– Начнем с простого… – оторвавшись от бумаг, поднял на нее взгляд холодноватых глаз генерал. – У нас тут, Кира Дмитриевна, возникло некоторое досадное недоразумение, которое нуждается в вашем разъяснении…

Начальник управления сделал паузу, как бы поощряя Киру задать вопрос или озвучить свою готовность все, как есть, разъяснить, но она промолчала. Пусть спросит сам, если есть, о чем.

– Вы замужем?

«Ах, вот оно что! – восхитилась оперативности „родных штабов“ виновница торжества. – Интересно, кто же настучал? И как давно?»

Для нее вопрос оказался вполне неожиданным, но вот Яков такую возможность, как ни странно, предусмотрел.

«Или он знал заранее?»

– Никак нет! – отрапортовала Кира, отвечая на «нескромный» вопрос генерала. – Разведена!

Она расстегнула клапан правого нагрудного кармана и, вытащив оттуда сложенный вчетверо документ, передала его генералу. Это была весьма хитро составленная справка на бланке Его Императорского Величества Министерства двора. Как и на основе каких документов тамошний столоначальник выписал бумагу, согласно которой «Амелина Кира Дмитриевна действительно состояла в гражданском браке с бароном Филиппом Васильевичем Багге-аф-Боо», Кира не знала. Яков просто передал ей эту справку два дня назад и напомнил о ней сегодня, когда Кира уезжала на встречу в Центральное командование. Хитрость же византийская состояла в том, что в этом документе, заверенном печатями трех цветов и многочисленными начальственными подписями, не было указано, сколько именно времени она пробыла замужем, но зато были отмечены точная дата развода и тот факт, что титул – согласно пункту восемь стандартного брачного договора – остается за баронессой Багге-аф-Боо.

– Вот как! – одобрительно кивнул генерал, ознакомившись с документом. – Похвально! Позволите приобщить?

– Так точно!

А что еще она могла сказать. Дурацкая история, но не рассказывать же о ней начальнику Кадрового управления!

– Отлично, – кивнул собеседник, вкладывая документ в папку. – Но возникает вопрос, под какой фамилией, Кира Дмитриевна, вы предпочитаете служить?

– Под девичьей, ваше превосходительство!

– Похвально! – И, взяв самопишущую ручку, генерал вписал несколько слов в один из лежащих в папке документов.

– Продолжим…

В следующие сорок минут генерал Мысковский последовательно и со вкусом разобрал с Кирой все этапы, периоды и наиболее интересные факты ее службы в родных Военно-воздушных силах. Довоенный период – Дальневосточный край, Туркестан, Приволжский военный округ и царство Польское, и, наконец, война. Подробно о всех периодах, когда ей разрешали вступать в бой на истребителе, о боевых вылетах и типах машин, на которых она летала, воздушных боях, в которых ей привелось участвовать, и, естественно, о сбитых ею самолетах противника. Не обошел генерал вниманием и Кирину службу в штабах и учебных полках, а под конец затронул некоторые щепетильные вопросы ее обучения в Каче: дружбу с некоторыми из курсантов и курсанток, отношения с нынешним судьей Новгородского окружного суда Вялышевым, участие в боевых действиях в Греции и еще несколько второстепенных вопросов до кучи. Единственное, о чем он ее не спросил, это о том, как она получила нынешний свой отпуск и каким образом прибыла в Новгород. И, разумеется, генерал ни словом не упомянул ни поручика Львова, ни князя Курбского, хотя и перечислил практически весь короткий список Кириных недолговечных романов.

«Вот же суки!» – думала она, терпеливо отвечая на вопросы начальника Кадрового управления и гадая при этом о том, «откуда дровишки» и чего именно добивается этот старый хрыч, к чему ведет, что имеет в виду.

Однако закончился их разговор самым неожиданным образом. Кинув взгляд на часы – именно в этот момент Кира и узнала, что беседа продолжается без малого сорок минут, – генерал-лейтенант Мысковский встал из-за стола. Кивнув Кире, произнес: «Следуйте за мной, госпожа штабс-капитан», – пошел к дверям. Кира последовала. Приказ есть приказ, как говорится. А начальник управления провел ее под взглядами удивленных посетителей через приемную по длинному коридору и привел в небольшой совершенно пустой зал для заседаний. Пройдя по проходу между креслами, он вывел Киру на авансцену и, попросив обождать, исчез за неприметной боковой дверью.

«Жду», – согласилась с очевидным Кира и осторожно переступила с ноги на ногу, принимая наиболее удобную позицию для длительного ожидания на ногах.

Но и на этот раз ждать долго не пришлось. Дверь открылась, и в зал в сопровождении генерал-лейтенанта Мысковского и какого-то прилизанного полковника вошел незнакомый Кире седовласый генерал-аншеф. Впрочем, у нее среди генералов такого уровня и вообще знакомых было немного, так что немудрено.

– Штабс-капитан Амелина! – бросила руку к козырьку разом подобравшаяся Кира.

– Уже нет! – неожиданно хохотнул, подходя к ней, генерал-аншеф. – Знаешь, кто я?

– Никак нет! – отчеканила Кира, лихорадочно соображая, за что ее могли разжаловать.

– Я Блудов.

«Ну, ничего себе!» – оробела Кира. Сейчас перед ней стоял первый заместитель военного министра и, по слухам, «персона, особо приближенная к самому государю императору».

– Прочувствовала? – спросил он с интонацией, живо напомнившей Кире беседу бедной девушки и Морозко: «Тепло ли тебе, девица?»

– Так точно!

«Тепло!»

– Это хорошо, что прочувствовала! – улыбнулся старый генерал. – Я тебе, девица, тут гостинчиков принес.