Укус тени - Карин Жибель

В ее голове слышится голос. Весьма знакомый голос, который командует ею вот уже пятнадцать лет.

«Не сдавайся. Найди меня… Вытащи меня из небытия».

Лидия хватает медальон Орелии, висящий у нее на шее на той же самой цепочке, что и ее собственный. Она смотрит на него в течение нескольких секунд, и этого вполне достаточно, чтобы вернуть ее на правильный путь.

Сила ее пленника — в его способности лгать, в его умении манипулировать людьми… Но с ней у Лорана этот номер не пройдет. Она заставит его сказать правду — чего бы ей это ни стоило.

Потому что она знает, что Орелию убил именно он.

Потому что она должна выполнить свою задачу.

Потому что ее половина закопана в землю — закопана неизвестно где.

И эта половина ее ждет.

Гаэль снова приводят на допрос. На этот раз ее допрашивает Фабр. Один. Он предпочел не сводить больше лицом к лицу двух соперниц, понимая, что рано или поздно они вцепятся ногтями друг в друга. А это, без сомнений, вызовет большой скандал в комиссариате.

Сам Фабр тоже пребывает не в самом лучшем настроении: Гаэль, эта хрупкая на вид женщина, уже второй день упорно отказывается отвечать на его вопросы. Кроме того, сегодня утром big boss сердито отчитал его, Фабра. Не успел Фабр войти к себе в кабинет, как Моретти, возвратившийся на работу после двух выходных дней, устроил ему жуткую головомойку. Комиссар сказал, что он, Фабр, пошел по ложному пути, в чем-то заподозрив Гаэль, и что он попусту тратит время. Еще комиссар заявил, что из Парижа ему прислали никудышного полицейского и что он, Моретти, незамедлительно сообщит об этом куда надо. Однако Фабр держался стойко. Он отказался освободить Гаэль, сославшись на то, что имеется соответствующее решение прокурора… Моретти, в общем-то, не является здесь для него прямым начальником. Именно это, наверное, так сильно раздражает комиссара!

Как бы там ни было, данное расследование уже серьезно действует Фабру на нервы. Но майор, тем не менее, начинает допрос подозреваемой с абсолютно невозмутимым видом.

— Итак, мадам Лоран, ночь, проведенная в камере, дала вам возможность хорошенько подумать, — спокойно произносит Фабр.

На изящном, словно бы сделанном из фарфора лице Гаэль уже видны следы пребывания за решеткой: под глазами — темные круги, свидетельствующие о мучавшей ее бессоннице. Однако молодая женщина ничего не отвечает. Упорно продолжает играть в молчанку.

— У меня для вас плохая новость, — сообщает майор. — Прокурор дал согласие на продление срока вашего задержания. Поэтому мы можем продержать вас здесь аж до завтрашнего утра…

— Мерзавцы!..

— Ведите себя вежливо, это вам не помешает. И расскажите мне о том, что я хочу узнать у вас.

— Я не имею никакого отношения к исчезновению Бенуа. Это все, что я могу вам сказать!

Фабр засовывает руки в карманы своих вельветовых брюк и начинает ходить вокруг стола — словно хищная птица, которая летает над своей жертвой, постепенно сужая круги.

— С какой целью вы сняли три тысячи евро со своего банковского счета, мадам?

— Это мои деньги, и я распоряжаюсь ими, как считаю нужным…

— Да, это верно. Но вам все-таки лучше признаться, на что вы их потратили… Я проверю правдивость ваших слов и выпущу вас на свободу.

Гаэль по-прежнему упорно молчит. Фабр, вздыхая, садится перед ней.

— Вы что, думаете, что вам удастся отмолчаться и что завтра утром вас все равно отпустят? Так не бывает, мадам Лоран! Если на данном этапе вы не дадите никаких вразумительных объяснений по поводу этих денег, у прокурора появится основание для принятия решения о возбуждении против вас уголовного дела и производстве досудебного следствия. И если вы затем в течение двадцати четырех часов так ничего и не объясните, ваше дело будет передано в суд. И тогда уже, можете мне поверить, начнутся настоящие неприятности!

— Идите в задницу!

— Вы заплатили эти деньги кому-то, чтобы вас избавили от вашего мужа?

— Майор, вы и в самом деле считаете, что кто-то из наемных убийц может позариться на три тысячи евро? — усмехается Гаэль. — У них что, тоже бывают сезонные скидки?

— Так ведь… вы могли предложить наемному убийце три тысячи евро в качестве аванса и еще три тысячи евро после того, как он… Да, шесть тысяч евро вполне могли заинтересовать наемного убийцу.

— Я не убивала Бенуа! И я никого не нанимала, чтобы его убили! Кроме того, Бенуа еще не мертв. Если бы он умер, я бы это почувствовала… Он жив, я в этом уверена.

Лидия, зайдя в «клетку», сует под нос Бенуа газету.

ИСЧЕЗНОВЕНИЕ МАЙОРА ЛОРАНА:

ЕГО СУПРУГА ЗАДЕРЖАНА ПО ПОДОЗРЕНИЮ В СОВЕРШЕНИИ ПРЕСТУПЛЕНИЯ И НАХОДИТСЯ В КОМИССАРИАТЕ ПОЛИЦИИ В БЕЗАНСОНЕ.

— Видишь, я не соврала, Бен…

— Это все произошло из-за тебя! — вырывается у Бенуа.

— Нет! Это все произошло из-за тебя, Бенуа! Так что не переводи стрелки… Кстати, заметь, что полицейские, возможно, в чем-то правы… Вполне вероятно, что именно твоя жена прислала мне те письма!

— Нет, это сделала не она!

— Тебе неприятно такое слышать, да? Тебе неприятно слышать, что тебя предала твоя собственная жена… Твоя верная Гаэль решила тебя выдать!

— Она не могла меня выдать, потому что я никого не убивал! Я невиновен!

— Я заставлю тебя забыть это слово, — цедит сквозь зубы Лидия. — Ты больше не посмеешь его произносить…

Она касается щеки Бенуа, и он, отвернув голову в сторону, тут же чувствует, как его плечо пронизывает острая боль.

— Ты весь дрожишь, Бен… Тебе, видимо, холодно… Или же ты дрожишь от страха!

Он, не утруждая себя ответом, смотрит на грязный пол.

— Еще тебя мучает жажда. И голод. Не говоря уже о боли… Не хотела бы я оказаться на твоем месте!

Бенуа снова поворачивается к Лидии и смотрит ей прямо в глаза. Он замечает на лице женщины небольшой синяк. Это, вероятно, от удара, который он нанес ей, когда пытался убежать. Он с удовольствием ударил бы эту полоумную еще разок. Просто чтобы отвести душу. Но тут Бенуа вспоминает о мучениях, которые ему довелось перенести, и его воинственный пыл мгновенно улетучивается. Впрочем… У нее наверняка лежат в кармане ключи от наручников и от «клетки». Если бы ему удалось отнять их у нее, он, скорее всего, смог бы освободиться, а потом запереть ее в «клетке». Пусть посидит здесь, за решеткой, как сидел он!.. Уже от одной только этой мысли у Бенуа вдоль позвоночника начинают бегать приятные мурашки. Может, он даже немного пошалил бы с ней, прежде чем позвать сюда своих коллег-полицейских… Бенуа мысленно представляет, как Лидия оказывается в полной его власти, и это вызывает у него радостное возбуждение.

Он пытается пошевелить правой рукой — и тут же горько жалеет об этом: плечо пронзает такая острая боль, что у него перехватывает дыхание. Боль возвращает Бенуа к суровой действительности.

— Если ты во всем признаешься, твои мучения, возможно, прекратятся, — напоминает Лидия. — Ты мне уже рассказал о том, как убил мою сестру и на какие ужасные страдания обрек ее… Расскажи, где она сейчас находится, и я обещаю, что быстренько прикончу тебя. Не забывай, Бен, что тебя ждет либо медленная смерть, либо смерть быстрая… Других вариантов у тебя нет.

— Я сказал, что убил Орелию, потому что испугался за свою семью! Потому что я струсил! Но я тебе соврал, Лидия! Соврал!

— Это сейчас ты мне врешь…

— Нет! И у тебя есть возможность это проверить! Тебе нужно всего лишь поехать и взглянуть на доказательство, о котором я тебе говорил! Пока Гаэль находится в комиссариате, ты можешь зайти в мой дом, ничем не рискуя!

— Ты меня раздражаешь, Бен. — Лидия вздыхает. — У меня нет желания слушать твою болтовню… Ты мне уже надоел своими россказнями… А я не люблю, когда мне надоедают… — Она становится прямо перед Бенуа и наклоняется к нему. — Поэтому сейчас я займусь… тобой.

Она улыбается ему своей ядовитой улыбкой.

Бенуа решает рискнуть. Совершив буквально нечеловеческое усилие, он бьет правым кулаком Лидию в челюсть. Она теряет равновесие и с криком падает, однако Бенуа успевает хорошенько врезать ей ногой по голове.

Затем он несколько секунд ошеломленно смотрит на Лидию, не веря своим глазам: столь грозная еще совсем недавно львица валяется, словно тряпичная кукла, на полу. Бенуа становится на колени, сжимает зубы и вытягивает свою правую руку вперед, причем настолько сильно, что ему кажется, что она вот-вот выскочит из плечевого сустава. Его рука дрожит от напряжения, как кленовый лист. Однако Лидия упала слишком далеко, и ему до нее не достать.

— Черт бы тебя побрал!

Бенуа садится на пол и пытается дотянуться до неподвижного тела своей мучительницы ногами, чтобы придвинуть его поближе к себе. Поначалу у него ничего не получается, но затем, напрягшись из последних сил, он все же умудряется пододвинуть тело Лидии так, что теперь может залезть рукой в ее карманы. Боль в ране становится почти невыносимой, но Бенуа не сдается. Однако все его усилия оказываются напрасными: в карманах Лидии ничего нет.