Флагман штурмовой авиации - Семен Донченко

…Девятка штурмовиков вышла на задание: подавить противника на высоте, прикрывающей подступы к Яссам. НП командира корпуса — у ее подножия. Увидев, как штурмовики неуклюже обрабатывали высоту, генерал не сдержался и после первого же захода девятки закричал в микрофон радиопередатчика: «Лапотники вы, а не штурмовики! По пушкам и пулеметным точкам пройдитесь, а землю и без вас перепашут!»

Но и второй, и третий заходы тоже оказались малоудачными. От бомб вставали только густые столбы земли, а противник продолжал обстреливать нашу пехоту, поднявшуюся в атаку.

Штурм высоты не удался — она осталась за гитлеровцами.

Весь личный состав полка, зная крутой характер генерала, ждал грозного звонка по телефону. Но тот не звонил. Уже в сумерках на аэродроме появилась его машина. В запыленном плаще, хмурый, Рязанов даже не принял рапорта майора Круглова, приказал немедленно собрать весь летный состав. Когда полк построили, генерал взволнованно заговорил:

— Конец третьего года войны — и такая работа. Весь корпус опозорили!

Молча прошелся перед строем летчиков, сурово посмотрел на офицеров.

— На кого надеетесь? — и, повернувшись к Круглову, продолжил: — Вы думаете, Пушкин за вас будет работать?

Такая уж была привычка у Василия Георгиевича — если что не ладилось, то он предупреждал: «Вы на Пушкина не рассчитывайте!»

Все тяжело переживали этот разговор с генералом. Командование полка на следующий день. Произвело перестановку в эскадрильях и провело дополнительные тренировочные полеты. А вскоре поступил приказ повторно обработать высоту. Напутствуя летчиков, майор Круглое говорил: «Не уходить от цели, пока последний вражеский пулемет не будет разнесен в щепы. Наша пехота должна ворваться на высоту без потерь».

И на этот раз командир корпуса был на своем наблюдательном пункте. В условленный час девятка штурмовиков появилась над целью, развернулась, прошлась над высотой один, два, три, четыре раза. Противник замолк. Вслед за бомбовой волной наша пехота дружно поднялась и ринулась в атаку. Генерал Рязанов ликовал. «А ну-ка, ребята, еще разик-другой пройдитесь над высоткой!»

Со страшным ревом самолеты носились над высотой, а пехотинцы тем временем выбивали противника из траншей. Генерал, провожая взглядом уходившие домой штурмовики, спросил по рации: «Доложите, кто сегодня вел девятку?» «Пушкин», — последовал ответ. «Перестаньте шутить!» — «Товарищ генерал, честное слово, Пушкин!»

Выйдя из укрытия, Рязанов сел в машину и поехал на аэродром. В полку все растерялись, когда увидели, что и на этот раз генерал приехал рассерженным. Опять был выстроен летный состав, и генерал объявил всем собравшимся благодарность.

— Высоту штурмовали отлично. Кто вел девятку, выйти из строя!

Вышел небольшого роста, плотно сложенный летчик;

— Лейтенант Пушкин.

— Пушкин? — переспросил генерал и весело захохотал. Потом он обнял летчика, похлопал его по плечу и уже совсем другим, потеплевшим голосом сказал: — Перед лицом всего полка поздравляю вас, лейтенант, с прекрасной, подлинно гвардейской работой!

Не прошло и часа, как вездесущий командир корпуса уже наводил на цель другие группы «шварце тод», как в страхе окрестили фашисты самолеты Ильюшина, держал связь с КП 800-го полка подполковника Шишкина.

Над объектом «работала» шестерка старшего лейтенанта А. Гридинского. О нем его боевые товарищи обычно говорили: «Этот своего шанса не упустит».

И действительно, там, где проносились штурмовики с красными молниями на бортах, чадили, догорая, танки, замолкали и утыкались стволами в землю среди воронок артиллерийские орудия, а уцелевшие гитлеровцы разбегались по оврагам…

Гридинский — сероглазый, статный красавец, неутомимый шутник, любимец всего полка — выделялся среди других летчиков своим особым почерком воздушного бойца.

…Сбор — и ведущий Гридинский держит курс домой, на аэродром Пиструени-Век. На подходе к нему распускает строй, а сам, почти зависнув высоко в небе, перекладывает машину на левое крыло и камнем бросается вниз. У самой земли выравнивает штурмовик и несется уже в обратном направлении по Реуту так низко, что за берегами не видно машины. Затем блестяще производит посадку.

— Ну как? — спрашивает старшего лейтенанта механик Грехов. Ответ звучит на мотив знакомой песни:

«Я не скажу о цели в целом,Цель была та очень велика,Не смотрел за целью и прицелом,Но, как будто, дал наверняка».

Затем указывая глазами на пробоину в правой плоскости, спокойно добавляет:

— Заштопай дырку, Женя, а то сквозит.

Куплет Александра Гридинского моментально подхватили в полку, как не пытался лейтенант Щапов его опровергнуть.

— Наговорил на себя и на свою группу. Как это «не смотрел за целью и прицелом», когда все ориентировались по тебе! Да и ударили так, что там осталось только море огня.

— Не кипятись! Это только лирика, а фрицу мы хорошо врезали в солнечное сплетение…

Получив приказ атаковать вражеские танки у высоты 196,0, девятку «ильюшиных» поднял капитан С. Пошивальников. Лейтенант Б. Щапов вел правое звено, лейтенант Н. Шишкин — левое. Как обычно, с Шишкиным летел и лейтенант М. Коптев.

Обнаружив танки, штурмовики сбросили бомбы. В считанные секунды экипажи сделали боевой разворот. И — снова на цель!

Лейтенант Щапов уже перевел свой самолет и звено в пикирование, и тут в хвосте его машины раздался взрыв. Воздушный стрелок был сразу убит, а Щапов, похоже, оглушен. Боевые друзья устремились вслед падающему штурмовику, ожидая, что командир звена выбросится с парашютом. Нет! Борис направил свой искалеченный штурмовик в самую гущу танков противника. В последний раз пыхнул дымом работающий мотор, и страшный взрыв потряс землю, темные клубы дыма скрыли место гибели мужественного экипажа…

Короткая боевая жизнь комсомольца Щапова включила 133 вылета, в которых он уничтожил десятки фашистских танков и сотни гитлеровских вояк.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 19 августа 1944 года Борису Дмитриевичу Щапову было посмертно присвоено высокое звание Героя Советского Союза.

Война многому учила людей, и они привыкали к суровой, полной опасностей и лишений жизни. К одному не могли привыкнуть — к потерям боевых друзей.

В начале мая в 667-м штурмовом авиаполку погибли Герои Советского Союза капитан Борис Васильевич Лопатин, а в последних его числах и старший лейтенант Ибрагим Галимович Газизуллин.

Тогда же беда настигла и Героя Советского Союза капитана Георгия Тимофеевича Красоту.