Покорение Сибири. От Ермака до Беринга - Михаил Ципоруха

Правда, тунгусские князцы оказали сопротивление служилым людям при постройке этих острогов. Особо упорно вел борьбу князец Тасей. Но вскоре основная часть тунгусских родо-племенных вождей и старейшин перестала его поддерживать. Казаки сумели за два года объясачить эвенков, проживавших на Нижней Ангаре и по ее левому притоку Тасеевой. Но окончательное поражение «немирным» тунгусам нанес сотник Петр Бекетов только в 1628 г. в бою на Ангаре в устье р. Рыбной. Вероятнее всего, он после этого заключил с тунгусскими князцами соглашение, по которому они получили право самостоятельно собирать ясак с людей своего племени и сдавать его ясачным сборщикам. Можно считать, что после этого коренные жители этого района окончательно присоединились к Русскому государству (17, с.44).

Маковский волок был совсем не идеальной дорогой с Оби на Енисей. Для его преодоления требовалось 2–3 дня. Приходилось перевозить грузы, как сообщали очевидцы, «через грязи великие», «через болота и речки» и местами дорога была замощена: «а по всему волоку зело грязно… и для того везде по нем великие мосты построены для ради множества грязей и болот и речек»; «а на иных местех есть на волоку и горы, а леса везде темные. А есть… и чистые места на речках, где стоят и отдыхают». По волоку грузы переносили люди, использовались вьючные лошади и даже собаки, «а телегами через тот волок ходу за грязьми и болоты никогда не бывает» (6, с.112).

Начиная с 30-х гг. XVII в. значительную роль сыграл путь с Оби на Енисей через Елогуйский волок. Он шел от устья Иртыша вверх по Оби, а затем по ее притоку Ваху и далее в р. Волочанку до Елогуйского волока длиною в 15 верст. Сам волок проходили в два дня и достигали другой р. Волочанки, впадавшей в Елогуй, приток Енисея. Этим путем пользовались в первую очередь торговцы и промышленники, добиравшиеся до промыслов по Нижней и Подкаменной Тунгускам или возвращавшиеся с промыслов. Этот путь сокращал дорогу к местам, лежавшим ниже Енисейска. Важно было и то, что он позволял миновать без заезда Нарым, Кетск и Енисейск и, следовательно, избегнуть контроля со стороны властей этих административных центров.

Этим путем одно время заинтересовались и мангазейские воеводы в стремлении найти более близкую и безопасную дорогу из Мангазеи в Тобольск. По нему временами производилась пересылка почты из Мангазеи. Но главным образом по ней перемещались торговые люди, возвращавшиеся с Нижней и Подкаменной Тунгусок «с покупной мягкой рухлядью», и промышленники, ехавшие с тунгусских промыслов.

Костюм тунгусского шамана

Так что уже в 40-х гг. XVII в. кетские воеводы жаловались, что «проезжей пошлины и оброку стало имать в Кетском остроге не с кого, кетским служилым людям и ружникам в жалованье и на кетские на всякие на мелкие неокладные расходы впредь давать будет нечего, потому что… торговых и промышленных людей из Енисейского пропускают через Вах, а мимо Кетской острог не бывал никаков человек» (6, с.114).

Xотя Елогуйский путь никогда официально разрешен не был, но даже в 1702 г. московские власти обратили внимание на то, что проходившие по Елогуйскому волоку сибирские служилые люди торгуют по пути с местными жителями, не уплачивая пошлин, провозя незаконно с собой торговых людей под видом своих работников. С тех пор вышел официальный запрет на использование этого пути. Тем не менее, как это часто бывало на Руси, запрет не соблюдался. Академик Миллер свидетельствовал, что и в его время (30-е гг. XVIII в.) этой дорогой продолжали ездить купцы из Тобольска в Туруханск.

Кроме того, промышленники для прохода с Оби на Енисей использовали дорогу по р. Тым, притоку Оби, там, где верховья Тыма близко подходят к верховьям Сыма, притока Енисея. Так еще в 20-х гг. XVIII в. промышленнники с Енисея ходили на Сургут. Енисейскими воеводами для пресечения этого пути пришлось даже устроить заставу на устье Сыма.

Из Сургута промышленники ходили также «озерами и сухим путем» на верховья р. Таз, где было основано Сургутское зимовье. Правда, Сургутский путь не стал столбовой дорогой для промышленников и торговцев, видимо из-за оскуднения промысла в бассейне р. Таз.

В течение первой половины XVII в. русские деревни появились на пути от Оби к Енисею через Маковский острог к Енисейскому, по Ангаре и по Енисею вниз от Енисейска. А после сооружения в 1669 г. Кемского и Бельского острогов русские переселенцы стали активно заселять бассейны рек Кеми и Белой, где переселенцы находили «великие и хлебородные» поля, прекрасные покосы и строевой «красный лес». Активно заселялся район между Енисейском и устьем Ангары и по Нижней Ангаре и ее притоку Тасеевой, от которой к югу простирались Канские степи.

Летом 1623 г. енисейский казак Поздей Фирсов спустился до устья Подкаменной Тунгуски и там собрал ясак с местных эвенков, затем он поднялся почти на 500 км по реке, преодолев два крупных порога, до р. Чуни, впадающей в нее справа. У него произошла стычка с проживавшими там эвенками, но он все же получил с них ясак и затем возвратился в Енисейск. Вероятнее всего, от эвенков он узнал, что верховья Подкаменной Тунгуски не подходят близко к другим рекам, расположенным восточнее. Возможно, отсутствие волоков для перехода на следующую великую сибирскую реку и определило то, что на Енисее у устья Подкаменной Тунгуски не было основано значительных опорных пунктов (18, с.272).

К 1623 г. отрядам казаков удалось проследить Ангару на протяжении 500 км вверх от устья. В следующем году отряд во главе с сыном боярским Андреем Дубенским и атаманом Василием Тюменцом поднялся по Ангаре почти на 1000 км до Шеманского порога. Это были первые попытки проникнуть по Ангаре в «страну братов» — племен, известных позже как буряты.

Летом 1626 г. также далеко по Ангаре прошел казачий атаман Максим Перфильев, который собрал ясак с местных жителей. Из-за падения уровня воды в Ангаре он не смог преодолеть Шеманские пороги и возвратился в Енисейск. Перфильев составил отчет-«скаску», в которой изложил собранные им в походе сведения о «Братской землице», то есть о Бурятской земле. По его словам, она многолюдна, богата соболями, бобрами и скотом и «бухарских товаров (то есть из Средней Азии, Китая и Индии. — М.Ц.), дорогов и киндяков и зенденей и шелков… много, а серебра де добре много, а коней и коров, и овец и велбудов (верблюдов. — М.Ц.) бесчисленно, а хлеб пашут ячмень и гречу, и ждут брацкие люди к себе… государевых служилых людей, а хотят тебе, великому государю, брацкие люди поклонитися и ясак платить и служилыми людьми торговати» (17, с.50).

На следующий год у Падунского порога, то есть в 200 км выше по течению от достигнутого в прошом году рубежа, он заложил Братский острог, который в 1631 г. был перенесен еще выше к устью р. Оки.

Стрелецкий сотник П. Бекетов, впервые прошедший в 1628 г. в Западную Бурятию к окинским, а затем усть-удским бурятам, был встречен там миролюбиво и смог взять ясак.

Летом 1629 г. пятидесятник Василий Черменинов с отрядом в 20 казаков побывал в населенной бурятами долине р. Чуна, одной из составляющих р. Тасееву (вторая составляющая — р. Бирюса) и прорезающей Приангарское плато. Отряд дошел по Верхней Чуне до 56° с. ш. и в начале октября возвратился в Енисейск.

Однако применение отрядами Я. Xрипунова и красноярскими казаками насилия в бурятских улусах в 1629 г. вызвало противодействие местного населения (17, с.51). В 1634 г. отряды бурятских князцов вместе с зависимыми от них тунгусами сожгли Братский острог. Посланный из Енисейска в 1635 г. Н. Радуковский с отрядом казаков в 100 человек восстановил острог в устье р. Оки, но в 1638 г. «братские» князцы вновь «учинились непослушны». Но вскоре тунгусские данники отошли от князцов и буряты стали устанавливать постоянные мирные отношения с русскими.

Выше устья Ангары по Енисею проживали воинственные кочевые племена, которых поддерживали монгольские ханы. Поэтому процесс присоединения Красноярской земли к Русскому государству протекал довольно драматично.

В начале XVII в. сведения русских о той местности, где впоследствии возник Красноярск, были довольно смутными. Эта страна первоначально была известна под названием «Тюлькина земля» по имени князька, сын которого («Тюлкин сын») упоминается в одном из документов 1608 г. Русские считали ее жителей остяками. От местных жителей они знали, что «Тюлкин сын и со своими остяками живет податно к киргизским людям» (27, с.13), то есть платит дань кочевникам.

Скоро казаки нашли дорогу в Тюлкину землицу. Первую попытку объясачивания ее жителей можно отнести к 1607 г., когда кетский воевода Владимир Молчанов «посылал для государева ясаку на Енисею к Тюлькину сыну и к их людям». Но попытка оказалась неудачной. Зато туда пробились для торговли русские купцы.

Энергичные действия для закрепления русских в Тюлькиной земле предпринял первый енисейский воевода Яков Игнатьевич Xрипунов, посланный в Енисейск в 1623 г. Он отправил прикомандированного к нему из Москвы Андрея Ануфриевича Дубенского со служилыми людьми «вверх по Енисею реке в новые землицы». Эта экспедиция усмотрела в «новой Качинской землице» (так теперь называли Тюлькину землю) на Енисее «на яру место угожее, высоко и красно, и лес близко всякий есть, и пашенных мест и сенных покосов много, и государев де острог на том месте поставить мочно» (27, с. 17). После этого 25 сентября 1624 г. Xрипунов отправил в Тобольск «чертеж… урочищам и местам, где мочно быть в Тюлкиной земле острогу». Такой же чертеж был послан в Москву с самим Андреем Дубенским, повезшим в столицу енисейскую соболиную казну.