Походные записки русского офицера - Иван Лажечников

Выгодное положение Дерпта между Ригой и Петербургом, частое посещение его путешественниками, стечение в нем окружного дворянства, выгоняемого из деревень своих суровой зимой и привлекаемого в город различными веселостями, с которыми знакомит его соседняя столица; бывающая в январе ярмарка, куда сливаются богатства Петербурга, Москвы, Риги, Ревеля и Белоруссии и к которой удовольствия приглашают немцев и русских; наконец, украшающий его храм лифляндских и эстляндских муз, покровительствуемых великим монархом; все это делает Дерпт одним из приятнейших городов России.

Г. Дерпт, 12 марта

В пребывание мое здесь В. А. Жуковский и А. Ф. Воейков изъявили желание иметь историю города этого, достойного примечания по месту, занимаемому им в летописях наук и политики. Я трудился тогда над этой историей; но хотя и обещались эти знаменитые литераторы быть снисходительными, я не смел показать им трудов моих по робости, свойственной молодым писателям, не надеющимся на знания и способности свои. Предлагаю здесь небольшой отрывок вступления в историю города Дерпта и кратчайшую выписку из самой истории: заняв несколько страниц в моей записной книге, они не обременят ее.

…Историк одного города, действуя на такой тесной сцене, которой пределы не осмеливается ни распространить, ни перешагнуть, не менее того действует для пользы сограждан и заслуживает хоть небольшого и внимания. И у него являются Гении – хранители человечества, неизменная любовь и уважение народов; и у него встречаются сильные злодеи – мгновенное пугалище современных и вечная ненависть потомства! Пользуясь отчасти правом наставлять людей, он сверх того доставляет нам любопытные сведения об уголке земли, известном нам, может быть, по одному слуху; говорит о бурных и счастливых происшествиях, в нем случившихся и для нас еще новых, рассказывает нам о нравах и обычаях его жителей, нам совершенно незнакомых. Но возложением на себя обязанностей бытописателя, окружив себя источниками, в которых почерпнуть ему легче и способнее, нежели другим, от них более удаленных, он бросает, со своей стороны, свет на историю целой области и даже государства, приготовляет для нее материалы, очищенные разбором и трудом, и служит ей верным помощником в обширных и важных занятиях ее так же, как она служит помощницей Истории всемирной.

При начертании Истории Дерпта были мне путеводителями лифляндские летописцы, из которых наиболее следовал я Ленцу, уроженцу дерптскому. И кому мог я смелее довериться, как не бытописателю города, в стенах которого видел он колыбель свою, вырос и получил счастливейшее образование ума и сердца?.. Истина всегда и повсюду возьмет дань, ей должную.

Дерпт занимал некогда в Истории достойнейшее и некоторыми периодами блестящее место. Основание его русским государем – основание, исполненное дальновидной мудрой политики; временное владычество этого города над Лифляндией, смелость, с которой он неоднократно предпринимал в войну с пограничным державами, связи его с Ганзою, гордившейся иметь его в союзе своем, и цветущее состояние его торговли, право иметь высшее судилище и бить собственную монету, народонаселение его во время епископского правления; твердость и великолепие его зданий, которых следы видны еще в развалинах и в основаниях их при построении новых домов; наконец, любимое в нем пристанище лифляндских и эстляндских Муз: все эти предметы заслуживают того, чтобы говорить о них согражданам своим: Они достойны пера Историка – хотя не такого, который великими подвигами на поприще словесности обратил уже на себя общее внимание, но по крайней мере такого, который хочет на этом поприще испытать свои силы и, шествуя издали за исполином, приучать младенческие, робкие стопы свои шагать ему подобно.

В истории Дерпта видны также мрачные промежутки нескольких лет, в которые город этот представляет единственно груды пепла и совершенное опустение. Обладание им было предметом пяти сильных держав. Он выдержал четырнадцать осад и одиннадцать раз был взят приступом. Во время епископского правления чума опустошила его. Часто судьба его придавала новый блеск венцу государей; или омрачала счастливую звезду их; нередко увлекала она в сохранение своей участи соседние народы: так некоторые строения, от грозной скалы отделяющиеся, ускоряют ее падение, так присоединение нескольких камней утверждает прочность целого здания.

Дерпт есть древнейший город в Лифляндии. Сама Рига должна уступать ему старшинство, 170 лет.

Ярослав, или Юрий Владимирович, великий князь Новгородский и Киевский, усмирив Лифляндию, сбросившую было с себя владычество русского венца по смерти Святого Владимира, заложил Дерпт в 1030 году, почему он получил название Юрьева, которое и ныне носит. Этим основанием желал, конечно, русский венценосец обеспечить предприятия свои на обладание целой Лифляндии и в соседних ей землях со временем более и более утверждаться. Политика Ярослава в этом случае ознаменовалась не одной силой; покоренная область видела в нем всегда своего благодетеля и справедливого мудрого судью. После него владычество русских князей над самим краем – владычество легкое и благотворное, не возмущаемое внутренними раздорами и внешними беспокойствами – сохранилось постоянно близ ста лет. За этим долговременным спокойствием последовали беспрестанные возмущения, чему причинами были или новый образ правления новых владык, или дикие нравы жителей. Знамя бунта часто развевалось над стенами Дерпта. Крестоносцы, наводнившие потом Лифляндию для обращения язычников на путь истины, завоевали этот край. Основатель Риги, третий епископ Ливонский, отважный и прозорливый Альберт, овладев Дерптом, сделал его епископством и подарил ему в окружности земли. 29 епископов дерптских, из которых первый был Герман Апелдерен, а последний Герман Вейланд, в продолжение 314 лет возвели управляемый ими город на самую блестящую степень величия и богатства. Могуществу Иоанна Васильевича предоставлено было сокрушить сей колосс, делавшийся опасным и для русского венца. Дерпт покорен последнему в 1553 году Петром Ивановичем Шуйским. Плененный в это время епископ Вейланд был отвезен в Москву, где кончил жизнь свою и прекратил собою существование епископства. В 1560 году последний орден-мейстер Готтар Кеттлер уступил свои владения королю польскому Сигизмунду Августу и принял светский сан с досточтимого герцога Курляндского и Лифляндского.

С тем кончилось правление ордена рыцарей меча. С этого времени казалось, что раздор бросил яблоко свое между тремя сильными державами. Эстляндия и Ревель находились уже давно во владении шведов, бывшее епископство Дерптское, с некоторыми другими округами, принадлежало еще России; вся остальная часть Лифляндии была во власти Польши. От этого разделения произошла кровопролитная и продолжительная война, успехи которой переходили из рук в руки, а последствием было опустошение земель, занимаемых переменными победителями.