Непростительно красива, или Лекарство Его Высочества (СИ) - Обская Ольга

– Ты права. Я лезу не в своё дело.

Снежана кивнула на кресло, приглашая южанку присесть. Решила всё же проявить гостеприимство. Какое-то внутреннее чувство подсказывало, что Ларитта не несёт опасности. В последнее время Снежана заметила, что у неё сильно обострилась интуиция. Уже несколько раз ей удавалось безошибочно прочитать намерения людей. Она догадалась о секрете Тельмара, просчитала планы Демира. Но сейчас интуиция не посылала тревожных сигналов – южанка не хитрит.

Ларитта, почувствовав, что выгонять её не собираются, немного расслабилась.

– Ты уже готова к завтрашнему открытию фестиваля? – перешла к светской теме. – Я решила надеть темно-кремовое платье. В талии оно почти чёрное – скрадывает полноту. А ты в чём будешь?

Хороший вопрос. Снежане всё это время было настолько не до фестиваля, что она ещё даже не думала, что наденет на его открытие. Хотя ей, в общем-то, и думать особо не придётся. В её гардеробе имелся единственный наряд для торжеств – тёмно-синее бархатное платье. Она надевала его, когда её везли во дворец. Наверно, сгодится и для фестиваля. Или для бала оно слишком сдержанное? Впрочем, выбора всё равно нет.

– Я буду в тёмно-синем.

– Покажешь?

Снежана неохотно поднялась и направилась к шкафу.

– Вот, – распахнула дверцу.

По выражению лица Ларитты она поняла, что наряд скромноват.

– Я приехала на фестиваль налегке, – пояснила Снежана. – Не было времени собраться. Взяла с собой всего несколько платьев.

Южанка по-деловому стала прикидывать, можно ли за ночь чуть переделать наряд, чтобы он больше подходил для бала, но дальше произошла сцена почти как из сказки про Золушку. Дверь в покои отворилась, и на пороге появился лакей.

– Госпожа Анабель, вам просили передать подарок.

В руках слуга держал наряд, покрытый чехлом. Таких чехлов Снежане видеть не приходилось. Он был сделан из изысканной плотной дорогой шелковистой ткани, расшитой позолотой. Если один только чехол уже похож на произведение искусства, что же тогда под ним?

Лакей осторожно передал Снежане свою ношу и с поклоном удалился. Ларитта восторженно ахала. И у Снежаны тоже сердце барабанило от радости. Она почему-то подумала, что это подарок Крайдана. И его «срочные дела», вопреки её опасениям, не были неприятностями. Он отлучался, чтобы купить ей платье.

– Снимем чехол? – не терпелось Ларитте.

Снежана кивнула, и южанка принялась аккуратно снимать с наряда ткань чехла. Чем больше приоткрывалось платье, тем больше восторженных возгласов издавала Ларитта, и тем больше холодело внутри у Снежаны. Сначала ей просто показалось, что наряд ей знаком, где-то она его уже видела. А потом она узнала его – почти точно в таком же наряде была изображена похожая на Снежану девушка, портрет которой служил иллюстрацией в историческом трактате. В том самом – вручённом Снежане принцем Твинсеном. Кажется, она догадывалась, чей это подарок. Но что принц хочет? Что за намёки?

– О, да тут записка, – Ларитта сняла листок, прикреплённый булавкой к лифу, и протянула Снежане.

В записке была всего одна фраза:

Буду счастлив видеть тебя на открытии фестиваля в этом.

– И ты говоришь, что у тебя нет тайного поклонника? – Ларитта закатила глаза и вздохнула с лёгкой грустинкой.

Глава 49. Помпезное пребытие

Глава 49. Помпезное прибытие

Ларитта принялась уговаривать немедленно примерить наряд, но Снежана не спешила. Она, вообще, не знала, что с этим платьем делать. Принять подарок? Но не воспримет ли это принц как знак благосклонности с её стороны? Может, лучше отказаться – вернуть подарок назад? Но Снежана не знала тонкости местного этикета. Вдруг такое поведение расценивается тут как неуважение к королевской особе со всеми вытекающими последствиями?

Советоваться с Лариттой Снежана тоже не считала хорошей идеей. Не настолько она доверяла южанке, чтобы рассказать, что подарок от принца. Ларитта как-то сама обмолвилась – всё, что будет сказано девушкам-участницам фестиваля, может быть использовано против тебя. Поэтому Снежана не придумала ничего лучшего, чем повесить пока платье в шкаф.

Ларитта была разочарована, но недолго. Вскоре и её внимание, и внимание Снежаны привлёк шум, раздающийся с улицы – торжественный вой фанфар. Они обе прилипли к окну.

– А вот и Бьютрис пожаловала, – усмехнулась южанка. – Что я говорила? Приедет последней и сделает из этого целое представление.

То, что происходило за окном, действительно было похоже на помпезное шоу. Одна за другой во двор въезжали кареты – ярко красные, под цвет заходящего солнца. Все лошади, запряжённые в кареты, были как на подбор – одной породы. Чёрные с золотистыми гривами. В цвет гривам позолотой блестели эмблемы рода, на дверцах карет.

В первом экипаже прибыли музыканты с фанфарами. Они выставили длинные трубы, украшенные флагами, прямо из окон и исполняли туш, такой громкий и торжественный, что мёртвых поднял бы из могил.

Вторая карета с открытым верхом была заполнена циркачами. Они виртуозно жонглировали шарами, булавами и кольцами. Несколько следующих карет занимали дамы в изысканных нарядах.

Все прибывшие выстроились у входа во дворец, образовав живой коридор. И только после этого во двор въехала ещё одна карета. Самая большая, самая кричащая. Несколько слуг подскочили к двери, как только карета остановилась.

Снежана не сомневалась, что Бьютрис покажется именно из этого пафосного транспортного средства. Воображение тут же нарисовало образ – высокая красотка с яркими выразительными нагловатыми чертами лица и вызывающей манерой поведения.

Каково же было удивление, когда поддерживаемая слугами из кареты вышла виновница всей этой шумихи. Маленькая, максимум полтора метра, девушка, с лицом фарфоровой куклы. Вернее, она была бы похожа на милую куклу, если бы ей глаза побольше. А так её мелкие черты лица больше ассоциировались с птичьими. И хоть образ совсем не совпал с тем, что рисовало воображение, всё же блёклой её назвать было нельзя. Правда, это из-за внешней мишуры – ярко-красного платья и дорогих украшений.

Бьютрис встретили овациями и новой порцией трубного рёва. Если она хотела, чтобы весь дворец наблюдал её приезд, она своего добилась. Снежана была уверена, что большинство придворных и все поголовно девушки-участницы фестиваля сейчас прилипли к окнам и с любопытством созерцают шоу.

– Моё задумчивое высочество, не хотите взглянуть на представление? – позвал Мёрфиль с подоконника.

Твинсен нехотя подошёл к окну. Увидел примерно то, что ожидал: кони, люди, кареты и звезда представления – Бьютрис. Всё пёстрое до рези в глазах и звонкое до рези в ушах.

Но Твинсена спектакль оставил равнодушным. Сегодня у него было хорошее настроение, и даже шумное прибытие Бьютрис не испортило его. Твинсен с недавних пор обнаружил, что затея с фестивалем перестала его раздражать. Теперь ему было даже интересно. Он знал причину – Анабель, эта дьявольски красивая северянка. Утончённая, умная, дерзкая. Он уже три ночи подряд провёл с мыслями о ней.

Твинсен всё ещё не мог понять, что делать со своим влечением. Ему хотелось флирта, ухаживаний, игры. Ему хотелось вызвать в ней ответное влечение. Воображение рисовало тайные встречи, прикосновения, поцелуи. Запретные будоражащие отношения…

Твинсен чувствовал приятное предвкушение от завтрашнего открытия фестиваля, которое завершится балом. Он сможет танцевать с Анабель. Одной рукой сожмёт её ладонь, другой будет касаться открытой спины. Она сделает высокую причёску – поднимет волосы, и у него будет возможность смотреть на её тонкую шею и соблазнительные ямочки возле ключиц.

Ему захотелось, чтобы на балу она была в таком же платье, как его юношеская любовь – дева с иллюстрации в книге. Он дал портнихам задание. Они работали без сна и справились в срок. Твинсен чувствовал лёгкое волнение, когда отправлял лакея передать подарок. Ещё никогда в жизни ему так сильно не хотелось, чтобы подарок пришёлся по душе.