Ложь во спасение - Ольга Егорова

Даже мысленно произнеся это слово, Лена едва заметно вздрогнула. Она с детства обладала развитым воображением и к тому же была трусихой. А поэтому старательно избегала жутких кровавых историй. Даже вполне безобидных иронических детективов почти никогда не читала, опасаясь, что ночью приснится кошмар. Но все эти выдуманные истории, леденящие душу, конечно же, ничего не стоили по сравнению с тем настоящим убийством, которое случилось два дня назад и о котором она просто не могла не думать.

Думать – это еще цветочки.

Нужно было что-то делать, и эта необходимость повергала ее в ступор. В тех книгах, которые она старалась не читать, и в фильмах, которые она избегала смотреть, подобные истории всегда развивались по законам жанра и заканчивались одинаково. Справедливость, запутавшаяся в хитрых лабиринтах преступного расчета, все равно торжествовала, злодеи несли заслуженное наказание, героям оставалось только петь и плясать от радости, жениться и рожать детей. В книгах и фильмах на борьбу со злом дружно сбегались крутые самоуверенные дядьки с пистолетами или непробиваемо спокойные тетки с изощренным логическим мышлением. От одного их вида зло должно было трепетать и пачкать штанишки, как двухмесячный младенец, страдающий дисбактериозом.

В жизни, Лена отдавала себе в этом отчет, подобные истории случались достаточно часто, но вот финал их был, увы, непредсказуем. В жизни вместо крутого дядьки с пистолетом получался бледный, насмерть перепуганный Женька Шевцов, а вместо непробиваемо спокойной тетки – такая же насмерть перепуганная и такая же бледная Лена Лисичкина.

Вопрос о том, какая из противоборствующих сторон в данном случае страдает дисбактериозом, даже и поднимать не стоит. И вполне можно было бы без всякой борьбы выкинуть белый флаг и сдаться на милость победителя. Наверное, именно так бы Лена и поступила, случись эта история с кем-то другим. С кем-то другим, но не с Женькой.

Потому что Женьку она любила. Любила всю свою сознательную жизнь и знала, что теперь уже ничего с этой любовью не поделаешь, что будет она его любить и дальше всем смертям назло. И конкретной, два дня назад случившейся в Женькиной квартире насильственной смерти – в том числе и в первую очередь. А значит, она будет бороться, несмотря на отсутствие пистолета и явные признаки надвигающейся слабости кишечника. Потому что отсутствием логики она никогда не страдала. Значит, придется использовать это единственное имеющееся в арсенале орудие борьбы со злом на всю катушку.

Это решение она приняла еще вчера, но уже сегодня утром, в тот самый момент, когда переходила дорогу на красный свет, вдруг поняла, что выбранный путь приводит ее в тупик. Тщательно обдумывая каждую деталь произошедшего, делая выводы и выстраивая из них логическую цепочку, она вдруг оказалась на краю зияющей пропасти, поняв, что по законам логики в сложившихся обстоятельствах на роль убийцы годится только один человек.

Сам Женька.

Поняв это, она тут же, не оглядываясь, побежала обратно по проторенной тропинке и снова оказалась на стартовой отметке с той лишь разницей, что сил на новый старт существенно поубавилось. Стало очевидно, что все ее логические ходы давно просчитаны человеком, находящимся в тени событий. И для того, чтобы найти в этой безупречно выстроенной цепочке хоть одно бракованное звено, нужно обладать сверхлогикой.

Лена понятия не имела, обладает ли она сверхлогикой. Зато она знала совершенно точно одну важную вещь: Женька Шевцов никого не убивал. Это было очевидно, как то, что ночь сменяет день, что вода замерзает при температуре ноль градусов по Цельсию, а все реки текут. Это была аксиома, не требующая доказательств.

Но от этого легче не становилось.

Наоборот, становилось еще тяжелее и страшнее. Она словно чувствовала у себя за спиной ухмылку того, кто просчитал заранее все ее шаги, кто расставил на ее пути хитроумные ловушки. Она ощущала на себе его непроницаемый взгляд, от которого по спине пробегала стайка леденящих мурашек, ноги становились ватными и пальцы начинали дрожать. И, кроме жалкого крика зажатой в ледяные тиски страха души – «Женька Шевцов никого не убивал!» – ничего, ничего не могла больше ему противопоставить.

– Елена Михайловна, да что это сегодня с вами? – Чей-то близкий голос заставил ее отвлечься от мыслей.

Стены, выкрашенные голубоватой краской, оказались стенами ординаторской, а голос принадлежал Леше Постнову, дежурному врачу наркологического отделения. Саму себя Лена, вернувшаяся «из астрала», обнаружила стоящей возле столика с чайными принадлежностями. В руках у Лены был электрический чайник, из которого она лила кипяток мимо чашки, прямо на стол. Прозрачная дымящаяся лужица растекалась по поверхности стола все шире, приобретая угрожающие размеры, и лилась уже тонкой струйкой на пол.

– А ну-ка дайте сюда! – скомандовал Леша, сердито вырывая у нее из рук почти пустой чайник. Лена послушно разжала пальцы и принялась искать глазами тряпку, одновременно оценивая масштабы бедствия.

Так, хорошо, что никто из обитателей ординаторской не додумался забыть на чайном столике документы. Пострадала только картонная коробка с заварочными пакетиками, практически раскиснув от кипятка, и нижняя часть выложенных стопкой салфеток.

Ерунда, по большому счету.

А если вспомнить, например, что случилось два дня назад с Женькой Шевцовым…

– Извини, Леша, я сегодня не выспалась, – проговорила она, изо всех сил пытаясь придать оттенок сожаления собственному голосу.

– Не выспалась, – пробурчал в ответ Лешка. За год работы в больнице он так и не определился, называть ли ему Лену на ты или на вы, поэтому время от времени сбивался. – Не выспалась она!

Обнаружив тряпку на чугунной батарее возле окна, Лена быстро ликвидировала последствия стихийного бедствия и улыбнулась:

– Ну вот и все. Ничего страшного не случилось, и не нужно на меня так смотреть.

– Так – это как?

– Сердито!

– Сердито! – обиженно повторил Лешка. – Я, кстати, с тобой разговаривал в то время, когда ты кипяток лила на стол. Получается, ты меня и не слушала совсем?

– Извини, – во второй раз повторила она. – На самом деле из меня сегодня плохой собеседник…

– Лен. – Прищурившись, Лешка окинул ее пристальным взглядом и сменил обиду на озабоченность. – У тебя, может, случилось что? Тебе помощь нужна?

– Случилось. – Лена ответила коротко, давая понять, что в подробности Лешку посвящать не собирается. – Только помощь мне не нужна. То есть ты помочь не сможешь. Мне сейчас может помочь только… сверхлогика.