Раб моего мужа (СИ) - Марья Зеленая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Элизабет выдохнула, сама не понимая, что на нее нашло. Провожая взглядом Самсона, уводящего лошадей, она твердила про себя, что все это чушь. Бесспорно, он — приятный, симпатичный мужчина, но, черт побери, он — негр! А она, между прочим, замужняя дама! Даже если они разоткровенничались в пути, между ними нет и не может быть ничего общего, кроме отношений госпожи и слуги.
Глава 17
Две недели стояла адская жара, и все вокруг плавилось в раскаленном зное. С той прогулки Элизабет ни разу не выезжала верхом, так как единственное, на что она была способна в такую духоту — это сидеть в комнате с опущенными жалюзи, поминутно обтираясь водой.
Как-то ночью, когда Элизабет уже легла в кровать и задула свечу, дверь открылась, и на пороге показался Джеймс. Он держал фонарь, и в его тусклом свете Элизабет разглядела, что волосы мужа растрепаны, глаза лихорадочно блестят, а рубаха наполовину вылезла из штанов.
— Ты пьян! — возмутилась Элизабет, по подбородок натягивая на себя простыню. — Что тебе надо? Я уже сплю!
Джеймс, пошатываясь, направился к ней.
— Др-рогая, — заплетающимся языком пробормотал он, — пойдем, я хочу тебе кое-что показать.
— Никуда я не пойду! Ты знаешь, который час? Оставь меня в покое, я хочу спать!
— А я гр-рю, пойдешь! — Он сдернул с Элизабет простыню и схватил ее за плечо. — Вставай!
Несмотря на подпитие, сил у Джеймса было предостаточно, и пришлось подчиниться. Элизабет села на кровати и спустила босые ноги на пол.
— Идем! — Муж потянул ее за руку.
— Дай мне хотя бы одеться!
Джеймс оглянулся по сторонам, подошел к креслу и взял висящий на спинке пеньюар.
— Надевай! — Кружевная вещица полетела Элизабет в лицо.
Поняв, что с пьяным спорить бесполезно, она накинула пеньюар поверх ночной сорочки и сунула ноги в домашние туфли.
Джеймс схватил ее под локоть и рывком притянул к себе. В бок уперлось что-то твердое и, опустив глаза, Элизабет увидела на поясе мужа свернутый кнут и револьвер в кобуре.
— Что ты задумал? — испуганно спросила она.
— Сюрприз, дорогая. Все, хватит вопросов. Ступай!
Они спустились по лестнице и вышли во двор. В черном небе сияла луна, из кустов доносились звонкие трели цикад. Несмотря на жару, Элизабет пробирала дрожь, и она зябко закуталась в пеньюар. Что еще за дичь взбрела в хмельную голову муженька?
Джеймс повел ее через сад, освещая путь фонарем. Свет желтым пятном ложился на дорожку, а все остальное утопало в глубокой тени. Вдруг что-то резко зашуршало в кустах. Элизабет вздрогнула, и сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Скорей всего это опоссум или еще какой-то мелкий зверек, но ее нервы и без того были натянуты как струна.
Хозяйственный двор скрывался во мраке, лишь тускло светился красным кузнечный горн. Джеймс с пьяным сопением тащил Элизабет за собой, и она не решалась задавать вопросы, боясь его разозлить. От него и трезвого не знаешь чего ждать, а уж когда он навеселе — и подавно.
Впереди показались негритянские хижины. В окнах ни проблеска — все уже спали, измученные тяжелым трудом. Фонарь выхватил из темноты колодец, и Элизабет вспомнила, как навещала Самсона.
К ее изумлению Джеймс двинулся прямиком к той самой хижине и пинком распахнул дверь.
— Подъем, черномазые! — во всю глотку заорал он, вломившись внутрь.
Он втащил за собой Элизабет. В тусклом свете фонаря она увидела, как с койки вскочила перепуганная Люси, а с тюфяка у противоположной стены поднялся Самсон.
— Масса Джеймс? — пролепетала Люси, судорожно стягивая на груди ветхую ночную сорочку.
Муж поставил фонарь на стол и выдвинул два табурета. На один усадил Элизабет, на второй опустился сам.
— Джеймс, что все это значит? — Элизабет пыталась говорить твердо, но голос предательски дрожал.
— Дорогая, ты когда-нибудь видела, как черный жеребец покрывает кобылу? — мерзко ухмыльнулся муж.
— Что?
— Сейчас увидишь. — Он повернулся к Самсону, который в светлых подштанниках стоял у стены. — Эй, черномазый, ну-ка оприходуй девку! — Он кивнул на Люси.
Самсон изумленно вытаращил глаза.
— Но, масса Джеймс… — пробормотал он.
— Ты что-то тявкнул, ниггер? — Джеймс достал из-за пояса кнут. — Живо исполняй приказ!
— Что за бред! — возмущено выпалила Элизабет. — Я ухожу!
Она вскочила на ноги и кинулась к двери, но муж поймал ее за руку и рывком усадил назад.
— Сядь! — рявкнул он. — Вы все будете делать, что я велю. — Он повернулся к забившейся в угол Люси. — Скидывай тряпье, черномазая дрянь!
Негритянка упрямо покачала головой и с неожиданной дерзостью заявила:
— Черта с два, масса Джеймс! Я скорей сдохну, чем рожу вам еще одного раба!
— Ах ты тварь! — вскочив на ноги, заорал Джеймс. — Я забью тебя до смерти, паршивая девка!
Он размахнулся кнутом. Элизабет зажмурилась, услышала резкий свист… но удара не последовало. Открыв глаза, она увидела, что Самсон перехватил кончик кнута, намотал его на кулак и вырвал кнут у Джеймса из рук.
— Нет, сэр! Не бейте ее! — твердо сказал он.
Джеймс побагровел. Он выхватил из кобуры револьвер и нацелил его Самсону в лоб.
— Отдай кнут, черный выродок! — потребовал он.
Самсон не шелохнулся. Тогда Джеймс перевел оружие на дрожащую от страха Люси.
— Живо, или я прострелю этой дуре колено!
— Джеймс, прекрати! — воскликнула Элизабет, в ужасе наблюдая за происходящим.
— Заткнись! — рявкнул муж, не опуская револьвер. — Ну же! Считаю до трех. Раз!..
Самсон швырнул кнут ему под ноги.
— Хорошо, — протянул Джеймс. Он вновь уселся на табурет. — Теперь раздевайтесь.
Негры переглянулись.
— Давай, Люси! Раньше ты не была такой стыдливой, — ухмыльнулся Джеймс. — Вспомни, как ты визжала от удовольствия подо мной.
Люси бросила на Элизабет испуганный взгляд. Ее полные губы отчетливо дрожали.
— Не бойся, моя жена все знает, — небрежно сообщил Джеймс. — Ну же! Снимай тряпье!
Рабыня колебалась. Тогда Джеймс наставил револьвер на Самсона.
— Если ты сию секунду не разденешься, я отстрелю ему яйца. — Он щелкнул курком.
— Будьте вы прокляты, масса Джеймс! — сквозь зубы процедила Люси и стащила через голову ночную сорочку.
Элизабет, кусая губы, опустила взгляд. Ее всю трясло. Джеймс свихнулся! Неужели он и вправду заставит негров заниматься этим у нее на глазах?
— Теперь ты, — велел муж Самсону. — Снимай портки!
Послышался шорох одежды.
— Ну вот, так-то лучше, — заметил Джеймс. — Что же ты не смотришь, любимая? Это представление специально для тебя.
Он схватил Элизабет за волосы и заставил поднять голову.
— Полюбуйся, дорогая. Ручаюсь, ты еще никогда не видела голых африканских самцов.
Она невольно взглянула на обнаженные тела, лоснящиеся в
