Руины Гипербореи - Оливер Ло
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Во время ночного привала Рисбо заговорил первым.
— То, что у тебя на плече. Это ведь артефакт из Потерянной Эры, я прав?
— Да. Как ты узнал? Даже князь Огневед не способен был увидеть его, пока он не активирован.
— Ну, артефакторы чувствуют силу магического предмета, даже если тот не используется. Это называется Дыханием Предметов. Позволишь?
Ивор пожал плечами, сняв кафтан. Он остался в одной тунике, а на правом плече на кожаных ремнях был крепко повязан Студеный Декабрь.
— О-о-о! По ощущению это сокровище Солнечного ранга, не ниже точно. Да еще и сочетается с твоим атрибутом, что весьма редкое явление для подобных находок. Где ты его нашел?
— Это не имеет значения.
— Пф, ну и ладно. Я прикоснусь?
— Слушай, это…
Не дожидаясь ответа Рисбо коснулся Студеного декабря, отчего рисунок на нем засиял голубоватым светом. Наплечник завибрировал, а энергия в нем начала переливаться и циркулировать, впиваясь морозными касаниями в тело Ивора.
— Смерти моей хочешь? — ледяной практик успокоил духовную силу льда, пропуская ее по потокам во внутренних жилах.
— Потрясающе!!! — глаза Рисбо светились от счастья. — Полное подчинение тебе, малый интеллект в виде осколка души и… о нет… ты что, совсем дурень?
Вот так Хазарский артефактор с одного касания определил сущность Декабря, более того, он увидел нечто, о чем даже Ивор не догадывался.
— И почему же я дурень?
— Ты ведь не раскрыл и десятой части силы этого сокровища. Как так можно. Это же великолепно выполненная работа, ты просто обязан удовлетворить ее. Использовать на все сто, нет, двести!
— Тц… Ну да, я испытываю некоторые проблемы с тем, чтобы пропустить через него свою энергию. Не привык еще. Я видел, как один парень использует пламенный меч того же порядка, они будто единое целое, я такого единения пока не достиг.
— Так потому что ты смотришь на него, как на вещь. А ты расценивай наплечник, как напарника, советуйся с ним, позволяй немного своевольничать. Ну и… сейчас.
Рисбо вытащил маленькую иглу и провел под складкой наплечника. Ивор почувствовал, как тонкий укол первобытной энергии точным разрядом попал в какое-то труднодоступное место.
Внезапно все тело Ивора покрыло ледяной энергией. Но она была не жестокой, а наоборот мягкой и приятной. Духовная сила переливалась бело-голубыми цветами, завораживая своей красотой.
— Ого, сейчас намного лучше, что ты сделал?
— А, не бери в голову. Какой-то идиот поставил блок на проход энергии, видимо, чтобы ты…
Энергия в Студеном Декабре продолжала возрастать, пока наконец Ивор не потерял контроль.
Ледяные вихри в его теле запульсировали и заставляли кровь останавливаться. Сердце билось все медленнее.
Его тело замерзало, погружаясь в глубокий сон. Разум еще некоторое время действовал. Последнее, о чем он подумал, прежде чем впасть в состояние, подобное тому, что он испытал впервые, получив Морозную сферу Абсолютного Льда, было проклятье навьего хазара.
Все произошло всего за четверть вдоха, поэтому сложно было предугадать такой исход.
Рисбо стоял в недоумении. Лицо его побледнело так, словно он был мертвецом. Сердце сжалось от страха.
— О нет. Нет-нет-нет-нет! Я убил его. Твою же мать, да как так-то. Эй! Ивор, слышишь, и…извини. Я не хотел тебя убивать.
Он стучал по ледяному гробу, но юноша внутри молчал. Он уже впал в то состояние, когда никто извне не может повлиять на него.
— А может он растает? Тогда надо ли мне посидеть тут и подождать? Нет, конечно я могу убежать, но куда бежать-то? С ним хоть есть шансы на выживание. О, великий Хан Тенгри, прошу, дай знак, пусть я и не овладел твоим искусством, но прошу, скажи, что мне делать?
То ли случайность, то ли забавная закономерность, но именно в этот момент на ночном небе зажглась полярная путеводная звезда.
Рисбо посчитал это достаточным знаком, чтобы остаться возле ледяного гроба до утра.
* * *
Ивор оказался перед заснеженным замком, который выглядел, как величественное произведение архитектуры. Каждая деталь замка потрясала своей красотой и выражала всю глубокую власть и невероятную силу своего обладателя. Среди глухой зимней долины, в которой не было совершенно ничего, кроме этого исполинского сооружения, Ивор стоял в абсолютном одиночестве. Ни голоса Звездочки в его голове, ни Новы. Даже внутренний мир посетить было невозможно, будто что-то закрывало путь туда.
— Где я? — произнес он в пустоту.
Его слова хоть и были громкими, но их полностью поглотил зимний ветер, метущий снега.
Удивительно, что Ивор совсем не ощущал холода, несмотря на то, что был в одной легкой тунике. Даже наоборот, ветер был ему приятен.
Он медленно двинулся к замку, который состоял из основного здания и высоких башен с острыми шпилями: две по бокам и одна позади.
Двери замка, украшенные витиеватыми линиями, словно изморозь на стекле, были громадными и тяжелыми на вид. Тем не менее, толкнув их, Ивор обнаружил, что они с легкостью отворились.
Внутренние залы были выстроены полностью изо льда. Вся мебель, пол, стены. Кроме, пожалуй, флагов и гобеленов, те были из каких-то дорогих шелков.
В противоположном конце зала, стоял ледяной трон, который полностью был увешан бархатными одеялами. А на троне восседала Она.
Сине-голубые волосы, будто покрытые инеем, чуть ниже плеч, образовывали легкие завитки в виде полумесяцев. Кожа ее белая и столь же холодная, как снег, а ярко-бирюзовые глаза, с игривым блеском похожи на два сапфира.
Ледяные одежды девушки спускались до самого пола и были расписаны тем же узором, который красовался на огромных дверях в замок. Диадема с инкрустированными сапфирами плотным ледяным металлом окружала верх ее головы. На шее несколькими подвязками крепился белый плотный плащ с большим меховым воротом.
Весь вид ее был словно прекрасное наваждение. Словно катарсис, пришедший после длительной смертельной тоски.
То был второй раз, когда Ивор что-то почувствовал, после касания боевого ража Лилии.
И сердце его замерло.
— Ну здравствуй, Малыш. Я не ждала тебя так рано.
Глава 72. Я верну тебе все
— Ну здравствуй, Малыш. Я не ждала тебя так рано.
— Но ты говорила в прошлую встречу, что она последняя и твой фрагмент души растворился из сферы.
Ивор с недоумением смотрел на Богиню Зимы и Смерти перед ним. Про себя он отметил, что она
