На Востоке - Иван Федюнинский

А разведка в тот раз закончилась успешно, пленный был захвачен.

18 июля наши войска, отдохнувшие и пополнившиеся личным составом, вновь вернулись в свои районы обороны. Мы передали позиции другим частям и занялись доукомплектованием и повышением боеспособности своих подразделений. Пополнение было кстати. В предыдущих боях мы потеряли немало командиров и политработников, особенно командиров взводов и рот.

Как я считаю, одной из причин потерь в комсоставе явилось то, что форма одежды командиров и политработников резко отличалась от красноармейской. Сразу бросались в глаза светлые коверкотовые гимнастерки, темно-синие брюки и фуражки, ремни портупеи. Красноармейцы же имели защитное обмундирование: пилотки, стальные шлемы и личное оружие (винтовка или карабин).

Помню такой случай. Мне потребовалось пройти на передний край в одну из рот. Присоединился к группе красноармейцев, которая двигалась в том же направлении… Через несколько минут японцы открыли артиллерийский и минометный огонь. Пришлось броском преодолевать простреливаемое пространство. К счастью, потерь мы не имели. Когда добрались до места, я сказал в шутку красноармейцам:

— Ребята, с вами идти не очень выгодно, стреляют самураи. Лучше ходить в одиночку.

Но и они не остались в долгу. С присущим бойцам юмором один из них заявил:

— Товарищ полковник (после боев за Баин-Цаган мне было присвоено это звание), это еще надо подумать, кому выгодно, а кому — нет. Пожалуй, невыгодно нам. Когда мы шли одни, обстрела не было, а как только вы присоединились к нам, тут и началось. Вы вон какой разнаряженный, вас за километр видно.

Верно. Невооруженным глазом на расстоянии 400–500 метров можно вполне отличить по обмундированию командира от красноармейца. А в полевой бинокль тем более. Мои полковничьи треугольники, нашитые на обоих рукавах, и широкая красная полоса с золотым галуном были действительно далеко видны. Кроме того, у меня в то время были ордена Красного Знамени и Красной Звезды и медаль 20 лет РККА. Конечно, японцы заметили и это.

Тогда уже я сделал вывод, что во время боевых действий командир по внешнему виду не должен резко отличаться от бойца. Ему надо иметь такую же форму одежды и скромные знаки различия. Вывод-то напрашивался сам, а вот учесть горький опыт мы смогли лишь в годы Великой Отечественной войны. А тогда неоправданно гибли командиры.

Часто командиры гибли и из-за безрассудной храбрости, а то и несоблюдения требований уставов. В мирное время командиры учили бойцов окапываться, маскироваться, но сами этого зачастую не делали. Даже когда проводились большие учения, когда уже и командиры учились действиям в бою, а не только солдаты. Но ведь и тогда от командиров слабо требовали, чтобы они делали все то, что положено на войне. В боях такое упущение сказалось. Когда в ходе наступления противник огнем прижимал подразделения к земле, бойцы сразу зарывались, а некоторые командиры не делали этого. И, случалось, гибли…

Мы были рады пополнению. Пока не было боев, молодые командиры входили в курс дела, набирались опыта. Впрочем, бои местного значения, как их потом стали называть, происходили почти непрерывно.

Справа от нашего полка оборонялся полк 82-й мотострелковой дивизии. Командовал им майор И. А. Судак. Левый фланг этого полка проходил по высоте, которая давала возможность просматривать глубину боевых порядков как наших, так и японских. Боюсь сказать точно, в чем дело — то ли неудачно была организована оборона высоты, то ли на ней было мало личного состава, — но японцы выбили оттуда подразделения майора Судака и заняли высоту. Попытки отбить ее успеха не имели.

Командующий армейской группой комдив Г. К. Жуков приказал моему полку восстановить положение и занять высоту. Я поставил эту задачу батальону капитана Акилова. Смелой атакой батальон занял сопку. Командующий приказал передать ее полку Судака, что и было сделано. Прошли сутки, и высота снова оказалась у японцев. Последовал вторичный приказ в адрес полка взять высоту. Я не совсем тактично ответил Жукову: мол, высоту полк возьмет, но Судаку отдавать не будет. Командующий сделал мне замечание за дерзость и тут же спросил:

— Почему вы не хотите отдать сопку соседу?

— Что же это получается, товарищ командующий, наш полк будет брать ее, а Судак обратно японцам отдавать? Поэтому разрешите взять ее нам и не отдавать ему.

Жуков засмеялся, но с предложением моим согласился.

— Ну что и, будь по-вашему, — сказал он.

На этот раз высоту взять оказалось труднее. Японцы сразу укрепились на ней: ведь она была ключом к нашей обороне.

После короткой артподготовки батальон бросился в атаку. Японцы встретили наступающих плотным огнем и прижали их к земле. Положение создалось критическое, атака могла сорваться. Тогда поднялся во весь рост политрук батальона (я, к сожалению, забыл его фамилию) и с возгласом За мной, товарищи! Ура! ринулся вперед.

Бойцы словно ждали этого клича. В едином порыве они устремились вслед за товарищем. Политрук первым ворвался в траншею врага и начал огнем и прикладом крошить врага. Завязалась жаркая рукопашная схватка. Не выдержав натиска советских воинов, японцы поспешно оставили первую, а затем и вторую траншею. Высота была взята.

Но враг не хотел мириться с потерей важной позиции. Опомнившись от внезапного удара, перегруппировав силы, он перешел в контратаку. Пехоту поддерживали танки. Враг численно превосходил наших воинов. Но они не дрогнули, смело приняли бой. По танкам ударила подоспевшая артиллерия, пулеметчики открыли огонь по живой силе, отсекая ее от неприятельских машин. Один танк устремился на окоп политрука. Он мигом упал на дно, бронированная машина пронеслась над ним. Политрук тотчас высунулся из окопа и в упор стал расстреливать набегавших врагов. Несколько японцев уничтожил отважный воин, не отступив ни на шаг.

Атака противника захлебнулась. Батальон прочно удерживал высоту. На ней мы создали надежную оборону. Несколько раз потом противник пытался захватить ее, но ни одна его попытка не увенчалась успехом. Он понес немалые потери и в конце концов прекратил эти бесплодные попытки.

Война — это не только атаки и контратаки, огонь и смерть. Разные случаи бывают в боевой обстановке. Происходят события, прямо скажем, курьезные.

В период так называемого затишья (так называемого потому, что стычки с японцами происходили чуть ли не постоянно) мой наблюдательный пункт находился на небольшой сопке, которая почти не выделялась на местности. Вблизи него были поставлены четыре, установки спаренных зенитных пулеметов (станковый пулемет максим со специальным прицелом) и две пушки. Они обеспечивали надежную охрану НП.