Одиночка - Крис Мориарти

– Боже, – сказала Ли, но, взглянув на огорченное лицо Маккуина, не стала продолжать.

Это была понятная ошибка, хотя и серьезная. Но сейчас не следовало заниматься взаимными обвинениями, а нужно было исправлять ее, пока возможно.

Ли закрыла глаза на короткий миг, пока погружалась в поток, а открыв их, увидела, как стали расплываться черты Маккуина за потокопространственной пеленой.

– Ты проверил, не платила ли она кредитным чипом и все такое?

– Да. Никаких следов.

Она проверила сама, просмотрев банковские проводки, счета за пищу, воду и воздух и дебит потокопространства – следы, которые не мог не оставлять каждый житель Кольца ежеминутно на протяжении всей своей сознательной жизни.

– Непонятно, – произнесла она. – Не может такого быть, чтобы не было следов. Если, конечно, она не умерла.

– Умерла или пользуется наличными.

– Нельзя пользоваться наличными в пространстве Кольца, Маккуин. Их никто не принимает. Даже уличные торговцы и нищие художники предпочитают хорошие, чистые, только что отмытые кредиты.

– А может быть, она уже и не в зоне Кольца, сказал Маккуин с таким видом, словно он отчаянно хотел ошибиться.

– Нельзя покинуть пределы Кольца, не воспользовавшись кредитами, – отрезала Ли и замерла, поскольку интуиция ей подсказывала, что она нащупала верный ход, хотя еще и не поняла – куда и почему.

– Проверь транспортные записи, – сказала она Маккуину. – Мне нужно название каждого корабля, поднявшегося из Фритауна за последние двенадцать часов.

Два часа спустя Ли уже склонилась у монитора Маккуина, просматривая снятый камерой системы безопасности колеблющийся поток пассажиров, поднимавшихся по эстакаде на приписанный к Фритауну грузовой транспорт.

– Вы уверены, – спросил Маккуин, когда она остановила запись, показывая пальцем.

– Уверена.

Больше не было шелковой блузки и дорогих украшений ручной работы. Гоулд надела недорогую одежду и дешевую обувь. На плече она несла дешевую сумку из вирукожи. Она либо обрезала свои прекрасные волосы, либо убрала их под шляпу – Ли не разобрала. Гоулд наклонила голову и двигалась быстро, чтобы камеры не могли четко снять ее. Прямая тонкая линия рта, надменные изгибы скул и ноздрей, вид несгибаемого неоспоримого превосходства – все это заставляло Ли испытывать какую-то странную радость от того, что эта женщина уходила от нее.

Она отбросила эти ощущения, почувствовав себя дурочкой, и сказала себе, что не рождена для службы в полиции.

– Проверь расписания телепортации, – сказала она Маккуину. – Посмотри, сможем ли мы перехватить корабль до скачка.

Когда Гоулд переносила свою сумку через посадочный пандус, у нее на шее что-то блеснуло. Ли улыбнулась. У Гоулд на шее был милый кулончик: полоска квантового конденсата в вакуумной упаковке в медальончике в форме сердечка из полупрозрачного пластекса. Абсолютная дешевка. Такие безделушки уличные торговцы предлагают туристам вместе с поддельными «ролексами» и бейсбольными кепками с названиями команд первой лиги.

И вряд ли можно было заставить Гоулд носить такую вещь без серьезных причин даже под угрозой смерти. Эту женщину ни в коем случае нельзя было назвать небрежной.

– Я не могу найти их в очереди на телепортацию, – сказал Маккуин, сокрушаясь.

Ли сама проверила расписание транспортов, затем вышла на открытый сервер, чтобы найти полетный план, который заполняется на каждом судне, на всех телепортационных станциях маршрута. Но полетного плана не было. Они ничего не заполняли.

И только тогда до нее дошло.

– Мы опоздали, – сказала она. – Это не корабль скачка. Он летит до Фритауна на субсветовой скорости. И они уже в медленном времени. Нам не догнать ее до того, пока они не выйдут из медленного времени и не попадут на орбиту.

Маккуин тяжело опустился на один из побитых временем офисных стульев.

– Зачем ей понадобилось делать это? И почему во Фритаун?

– Почему во Фритаун? Это простой вопрос. Там за проезд принимают наличные и не вписывают твое имя в судовую роль. Там можно укрыть информацию, которую не доверишь банкам данных ООН. Туда хорошо летать, чтобы хранить нелегальные данные. Конечно, медленное время труднее рассчитать, но она будет там… – Ли сверила орбиты Земли и Юпитера со временем отправления «Медузы» и рассчитала ее прибытие на одну из орбитальных станций Фритауна. – Девятого ноября. Через двадцать шесть дней.

– Может, она просто бежит, – сказал Маккуин. – Люди не всегда думают нормально, когда испуганы. Может быть, она запаниковала, а это был первый уходящий рейс или что-то в этом роде.

Ли вспомнила спокойное бледное лицо Гоулд, ее блеклые глаза, четкую высокомерную складку между бровей.

– Я не думаю, чтобы Джиллиан Гоулд когда-либо впадала в панику в своей жизни, Брайан. Если она направляется во Фритаун, то у нее есть свои соображения. И у нас осталось меньше месяца, чтобы узнать, в чем они заключаются, и предпринять меры противодействия.

Маккуин закрыл лицо руками.

– Ну как я мог ее упустить? Как я мог?

– Бывали ошибки и похуже, Брайан. Я иногда их делала сама.

– Я понимаю, но… Боже милостивый, какая досада! Ли вытянула ногу и постучала по носку башмака Брайана.

– Веселее! – сказала она. – По крайней мере, мы знаем, по какому следу идти. А строго установленный предельный срок – это то, что всегда подгоняет.

Маккуин вздохнул и провел веснушчатой рукой по лбу.

– Расслабься, – сказала Ли. – Давай начнем с того, что разузнаем, что может привести нас к Фритауну. Мне нужны все записи всех передач с этой станции на Фритаун за неделю до смерти Шарифи. Затем давай проверим, чем Шарифи здесь занималась. И не только официальную версию. Мне нужен каждый отрывок спин-информации, посланный ею со времени первого предложения провести этот эксперимент. Я хочу знать обо всем, что она делала с момента прибытия на станцию. С кем беседовала, с кем ела, спала, ругалась. Все и всех. Даже то, что касается личной жизни. Особенно личной жизни.

Маккуин схватил блокнот и принялся записывать все инструкции, вылетавшие из Ли как из пулемета.

– Это, возможно, будет хорошей подсказкой, – сказала она, вынимая журнал Шарифи из кармана и бросая его на стол перед ним.

– Я понимаю, – сказала она в ответ на его взгляд. – Я должна была зарегистрировать его. Но он написан ее собственной рукой, черт возьми. Возможно, на нем остались следы ее ДНК. И вроде бы никакого сомнения в том, кто делал в нем записи, нет.

Конечно, она хотела оставить этот журнал у себя, пока она не смогла бы внимательно изучить его вместе с Нгуен.

– Нет, – сказал Маккуин. – Вы не поняли. Это – Хаас. Он звонил целый день. Он хотел что-то из вещей Шарифи. Что-то, чего, я сказал ему, у нас не было. Поскольку его не было в описи вещей.