Башня грифонов - Наталья Александрова

– Она им увлеклась, – продолжила журналистка, – и даже надеялась на что-то большее.

– В смысле, на то, что он разведется с женой и женится на ней? – снова уточнила Надежда, стараясь назвать все своими именами и расставить все точки над i.

– Ну да. Я пыталась убедить ее, что это нереально, что он никогда так не поступит, но Ларка меня и слушать не хотела. В последние недели глаза у нее буквально светились, так что я подумала – чем черт не шутит, может быть, я ошибаюсь и она действительно добьется своего? Я спросила ее, как у нее дела с Федором, а она сделала большие глаза и говорит – он будет моим! Только моим! Что, я спрашиваю, он сам тебе сказал?

А она отвечает: да куда он денется! У него просто не будет другого выхода! – и хитро так улыбается. – Я нашла на него рычаг воздействия! У меня есть такое… такое…

Больше расспрашивать я не стала – думаю, если захочет, сама скажет. А не захочет – что я, клещами из нее буду правду выпытывать?

– Логично, – вставила Надежда.

– Ну, мы вообще-то не очень часто виделись… Тут я в отпуск улетела – путевка горящая подвернулась. Возвращаюсь, звоню Ларке – она какая-то не такая. Буквально силой вынудила ее встретиться. И не узнала свою подружку близкую. Похудела, стала какая-то серая, глаза блестят так зло. Не говорит, а шипит, дерганая такая, с места не встает, а вскакивает, как будто ее иголкой укололи.

– На нервах, в общем, человек…

– Угу. Ну, я сразу поняла, что дело плохо. Что, спрашиваю, он тебя бросил? И ладно, говорю, и черт с ним. Наплюй и забудь про этого мерзавца. Тем более сразу было ясно, что ничего у тебя не выйдет, не расстанется он с женой никогда. А она так посмотрела на меня – жутко прямо мне стало. Нет уж, говорит, раз не вышло у меня женой его стать, то так просто я это дело не брошу. Со мной, говорит, я ему шутить не позволю. Жизнь ему качественно подпорчу, надолго меня запомнит. Может быть, навсегда.

Я тогда испугалась этих ее слов. Опомнись, говорю, кто ты и кто он? У него власти побольше. Ничего, Лариса отвечает, он тоже не бог весть какая величина, знаю, кого он боится. Так и расстались мы. Плохо расстались, дурой я ее назвала на прощанье, теперь жалею.

А потом Ларка моя пропала…

– То есть как пропала? Это посылка на почте может пропасть или какая-нибудь важная бумажка, но живой человек…

– А вот так – пропала, и все! Утром она позвонила мне и сказала, что встречается с Федором, а потом пропала. Не вернулась домой, ее телефон не отвечал… а через два дня ее тело нашли в отдаленном спальном районе, в мусорном контейнере.

– Ужас какой! – искренне воскликнула Надежда. – И что же было дальше?

– Время ее смерти определили с достаточной точностью. Это случилось в тот самый день, когда она мне последний раз звонила. Я сообщила следователю, что Лариса собиралась встретиться с Воронком, что была у них связь, но он это категорически отрицал. Он заявил, что в тот день его вообще не было в нашем городе, и привел массу свидетелей.

– И вообще знакомство с Ларисой отрицал?

– Ну, этого он не говорил, потому что Ларка в мэрии работала, так что они встречались. Но про роман сказал, что все вранье. А следователь мне и говорит – вам, говорит, верю, но вот подружка ваша вполне могла все выдумать. Женщины любят влиятельными любовниками хвастаться. А доказательств у вас никаких нету, нечего на человека с положением напраслину возводить, тем более что он полное алиби предоставил на тот день. Так что никаких подозрений у следствия не осталось.

– И какой же это был день? – спросила на всякий случай Надежда, хотя почти не сомневалась, каким будет ответ.

– Тринадцатое мая, – не задумываясь, ответила Ольга.

– И как раз тринадцатого мая он был на ярмарке народных промыслов в Торжке.

– Действительно, – журналистка удивленно взглянула на Надежду, – а откуда вы это знаете?

– Оттуда же, откуда сейчас все берут информацию: из Интернета.

– Да, действительно, он был в Торжке… – протянула Ольга. – Так что у него стопроцентное алиби.

– С одной стороны – да, – негромко проговорила Надежда, – но с другой стороны… посмотрите-ка на эту фотографию. Думаю, вам будет интересно.

Она достала из сумочки распечатанный снимок, сделанный покойным Станишевским во дворе аптеки, – тот, на котором было видно мужское лицо в окне. Снимок этот она распечатала утром на собственном принтере. Качество не очень хорошее, но разобрать можно. Для чего она взяла с собой этот снимок, Надежда и сама затруднялась ответить. Во всяком случае, показывать его господину Воронку она не собиралась. Однако вот сейчас он пригодился.

– Кто это, как вы считаете?

– Это он, это Федор Воронок, – уверенно ответила журналистка, – никаких сомнений.

– Верно. А теперь посмотрите на дату внизу фотографии.

– Тринадцатое мая… что же это? Это же явно не в Торжке! Значит, его алиби – фальшивое?

– Больше того. Вы видите женскую руку на заднем плане? Я не уверена, конечно, но сильно подозреваю, что это рука вашей подруги. Так что наверняка Воронок ее убил, и на этом кадре запечатлен момент незадолго до убийства…

– Я так и знала! – выпалила Ольга. – Но как он умудрился устроить себе алиби? Как он мог одновременно быть и здесь, и в Торжке?

– Не знаю! – с сожалением проговорила Надежда. – И боюсь, что мы этого никогда не узнаем. А еще боюсь, что, даже если мы передадим полиции эту фотографию, ничего не изменится. Воронок – персона влиятельная, и его алиби уже принято, а эта фотография неизвестно откуда взялась, на нее и внимания не обратят.

– Да, тем более что на следующий день после убийства Ларисину квартиру ограбили. Влезли ночью, все перерыли. Так следователь прямо обрадовался – все, говорит, теперь ясно, убийство с целью ограбления, нашли в сумочке ключи, да еще и квартирку обнесли. Почерк профессиональных уголовников.

– Да, точно, фотографию во внимание не примут. Тем более что у меня она оказалась случайно.

– В полиции, может быть, и не примут, – тихо проговорила Ольга, – но я знаю человека, который примет ее всерьез.

– Кто же это?

– Тесть Федора Воронка.

– А кто у нас тесть?

Надежда вспомнила, что, когда искала в интернете информацию об актрисе Никодимовой, она не нашла там ни слова о ее семье, о родителях. А это странно – когда дело касается публичных персон, журналисты готовы перерыть горы источников, чтобы раскопать любую подробность их личной жизни.

Ольга молчала.

– Так в чем же дело? – Надежда Николаевна пристально взглянула на собеседницу.

– Дело в том… только обещайте мне, что не станете никому об этом рассказывать!

– Да я вообще могила!

– Надеюсь, для вашей же безопасности… дело в том, что Никодимова… как говорили раньше, незаконнорожденная.

– Ну, и что в этом такого? – Надежда пожала плечами. – Вряд ли это сейчас так существенно. Только слово какое-то устаревшее. Постойте, но тогда… при чем тут тесть Воронка?

– Дело в том, – продолжала журналистка, – дело в том, что ее отец когда-то был очень крупным уголовным авторитетом. А этим людям по уголовным понятиям нельзя иметь семью, детей. Поэтому он формально не признал свою дочь. Она носит фамилию матери, и во всех документах в графе «отец» у нее стоит прочерк. Но на самом деле отец очень привязан к ней, очень о ней заботится, помогает.

Сейчас он давно уже отошел от криминала, стал солидным, законопослушным бизнесменом, но по-прежнему обладает очень большим влиянием. И он в свое время употребил и свое влияние, и свои деньги для того, чтобы сделать карьеру дочери и ее мужу. Именно благодаря поддержке тестя Воронок получил свой пост.

– Вы точно знаете?

– Ну, я же все-таки журналистка, знакомых у меня в этой среде много. Что Никодимова – его родная дочка, как-то разузнали, когда ее карьера пошла на взлет. Но в прессу это не попало, пыталась одна газета про это написать – давно нет той газеты, а журналист тот в аварию попал, еле выжил… Очень опасный человек господин Шатило, это фамилия у него такая…

– Да уж… значит, Федор Воронок всем обязан тестю. И если его тесть узнает…

– Да, если он узнает, что муж его дочери – убийца, то Федору мало не покажется.

– И не только это, – сказала Надежда, подумав, – по вашим словам выходит, что Лариса, уже твердо зная, что Воронок ее обманул, продолжала встречаться с ним. С какой целью? Она говорила вам, что хочет испортить ему жизнь.

– Ну да, я так поняла, что она хотела его чем-то шантажировать. Дело в том, что она работала референтом в мэрии и могла видеть какие-то документы. Но это только мое предположение, потому что, откровенно говоря, больше не знаю, что и думать.

– Мы должны найти то, чем она шантажировала Воронка! – заявила Надежда. – Тогда будет ясен мотив. И сделать это нужно как можно скорее, пока он не подчистил все следы.