Османская Турция. Быт, религия, культура - Рафаэла Льюис

Мехтер – музыканты армейских оркестров – состояли при определенных официальных лицах, и численность этих музыкантов зависела от социального статуса их опекунов. Султанский военный оркестр, в обязанности которого входила игра на музыкальных инструментах с целью побудки обитателей дворца к утренней молитве, состоял из 90 музыкантов, военный оркестр великого визиря – из 45, капутан-паши – из 30 музыкантов. Столько же музыкантов содержал губернатор провинции. Мехтер играли во время торжественных церемоний, в обычные дни вслед за послеполуденной молитвой, а по пятницам и в дни священных праздников – после дневной молитвы. Игра длилась 20 минут. В это время присутствовавшие слушали музыку стоя – ведь фактически это было религиозное песнопение – гюльбанк. Играли на разнообразных дудках и барабанах, цимбалах и тамбуринах, а заканчивали все это низким поклоном музыкантов с произнесением протяжного возгласа: «Гу-у-у». В военное время играли особый гюльбанк с целью возбудить боевой дух солдат. Военный оркестр также играл для янычар, которые, маршируя, повторяли: «Керим Аллах, рахим Аллах» («Щедрый Аллах, милостивый Аллах»). Их впечатляющий парадный марш совершался под отсчет «раз-два-три-пауза», то есть шаг левой, правой, левой ногами, затем пауза перед четвертым шагом, когда ногу слегка задерживали позади приподнятой, затем шаги: правой, левой, правой, пауза и так далее. В день отбытия каравана паломников в Мекку оркестр янычар играл на улицах, бродя из одного квартала в другой и собирая деньги. Именно эти музыканты оповещали о повышении в должности, играя у дома счастливца.

Излюбленным занятием, достигавшим порой большого мастерства, было садоводство. Розы, гвоздики, гиацинты, тюльпаны и прочие цветы, которые изображались на керамических плитках, резных изделиях, фонтанах и тканях, возделывали с любовью и усердием. Летние беседки сановников утопали в цветущей зелени растений, посаженных в определенном порядке и похожих на яркие ковры. В XVII веке страсть к тюльпанам приводила некоторых людей к экстравагантным поступкам, заканчивавшимся финансовым банкротством. Период с 1703-го по 1730 год известен в турецкой истории как «эпоха тюльпанов», когда в садах устраивались вечеринки, во время которых по клумбам ползали черепахи с маленькими масляными лампами на панцирях.

Глава 8

ЖИЗНЬ В АНАТОЛИИ

Территории Османской империи делились по ряду признаков на четыре категории. Во-первых, это были территории, имевшие прямое управление в соответствии со сложной, но единообразной моделью. К ним относились Румелия, Анатолия и некоторые соседние провинции. Далее следовали регионы, находившиеся под особым управлением, такие, как Египет и священные города Мекка и Медина. В третью категорию входили провинции, например Румыния и Трансильвания, пользовавшиеся некоторой автономией в вопросах выплаты податей. Четвертую категорию составляли опекаемые или вассальные страны, которые входили в империю лишь номинально и не платили никаких податей. Это были такие страны, как некоторые регионы Аравии, татарский Крым, чья правящая династия, по общему признанию, унаследовала бы турецкий трон, если бы Османская династия прервалась. Помимо территорий, признававших верховную власть султана, сохраняя в то же время значительную самостоятельность в проведении внутренней политики, большая часть империи делилась на области, в которых правил губернатор, назначенный на определенный срок центральными властями. Некоторое число этих областей группировалось под властью генерал-губернатора, которого наделяли правом носить санджак, или штандарт, состоявший из копья с позолоченным медным шаром на конце и нескольких конских хвостов – первоначально хвостов яков, – свисавших сверху. Санджак символизировал власть султана и его наследника, число хвостов указывало на статус персоны. Так, губернатору предназначался штандарт с одним хвостом, генерал-губернатору – с двумя, великому визирю – до пяти, а самому султану – не менее чем с девятью хвостами.

Каждый губернатор был для своей провинции тем же, чем был султан для всей империи. В мирное время он олицетворял гражданскую власть, в военное время под его штандарт собирались войска провинции. Это сочетание гражданских и военных функций определяло его положение как заместителя монарха в провинции. Предметом гордости для каждого губернатора было создание в своей резиденции подобия дворцовой жизни, воспроизведение даже в самых дальних уголках империи цивилизованного образа жизни, подобного стамбульскому. Жизнь в городских условиях в Анатолии не так тяготила государственных чиновников, как в некоторых других провинциях. Сыновья султана, направлявшиеся в провинцию, чтобы набраться опыта правления, никогда не назначались на губернаторство в Румелию: в этом случае они были бы слишком близки к дислоцированной там армии, которую могли бы склонить на свою сторону и начать мятеж. Поэтому их посылали в Анатолию и в связи с этим построили прекрасные дворцы в ряде крупных городов провинции, которые стали значительными центрами активности в сфере культуры и архитектуры. Деревенская жизнь в Анатолии сохраняла столетиями черты чрезмерно грубой простоты, обусловленные феодальными ограничениями и географической труднодоступностью. Штандарт дал название единице территориального деления провинции – санджак. Каждый санджак, в свою очередь, делился на ряд более мелких территорий, городских и сельских, в основном с административными центрами в деревнях. В каждый район назначали кадия для претворения в жизнь мусульманского закона и армейского офицера, представлявшего власть, однако за исключением сборщика налогов подлинным вершителем судеб в деревне был местный муфтий. Этот почетный титул иногда присваивали мудрецу, чьи познания в религии могли быть весьма скромными.

Налоги в сельской местности взимались на всей территории империи по-разному. В этом смысле Румелия и Анатолия отличались от восточных владений и облагались налогами в целом в объеме 10–20 процентов урожая, порой деньгами, порой и деньгами и натуральной продукцией одновременно. Налогообложение мусульман имело форму десятины. С другой стороны, немусульмане платили подушный налог на взрослых членов семьи в дополнение к подоходному, напоминавшему десятину. Лишь духовенство меньшинств освобождалось от налогов. Кроме того, существовали произвольные налоги, которые включали таможенные сборы, плату за патент, плату за судебные издержки, за брак и холостяцкую жизнь, а также разные штрафы, взимавшиеся исходя из требований или корысти султана и его подчиненных. Налоги взимали как с мусульман, так и с других национальных групп, хотя, как правило, по разной таксе: например, таможенные подати мусульман составляли 4 процента, представителей меньшинств – 5 процентов, европейцы, проживавшие в Турции, в соответствии с режимом капитуляций выплачивали всего лишь 3 процента. В 1481 году, по окончании правления Мехмета Завоевателя, права сбора налогов были переданы на аукционные торги. Выигравшие, гарантировав властям получение запрошенной ими суммы, имели немалый доход от вымогательства у налогоплательщиков под разными предлогами дополнительных сумм. Концессия на налоговые сборы сначала предоставлялась на годичный срок, однако после правления Мустафы II (1695–1703) она выдавалась пожизненно и постепенно стала даже наследственной. Вот почему такой концессией неверные никогда не пользовались. Подобная система защищала казну от финансовых неудач, но подвергала население непомерным и несправедливым поборам. Имелось две казны: одна пополнялась налогами и податями с населения, другая находилась в распоряжении самого султана. Последняя составляла сначала пятую часть всех трофеев и, в частности, военнопленных, к этому прибавлялись подати из Египта и Аравии, десятипроцентный налог на наследство со всех подданных, имущество, которое он автоматически наследовал после смерти рабов на государственной службе, и, разумеется, богатые подарки, которые монарх постоянно получал.

Султан владел всей землей Анатолии, которая не предназначалась для завещания в вакф, и без согласия монарха или его представителя передача ее другим собственникам не допускалась.

Согласно турецкой космологии, земля была плоской, окруженной океаном, вокруг которого, в свою очередь, находились горные цепи. Это была самая высокая из семи суш, в то время как над головой турка простиралось семь небесных сфер. Однако его знания о близлежащей географической местности носили более практический характер. Многочисленные военные походы, доклады губернаторов и оценщиков налогов, так же как паломников и торговцев, исследования специалистов давали подробную информацию о расположении горных хребтов и равнин, лесов и рек, полезных ископаемых и плодородных территорий. Постановления, регулировавшие землевладение и эксплуатацию минеральных ресурсов Анатолии, были четко сформулированы и определяли девять категорий: одни территории были засушливыми или заболоченными и непригодными для культивации, другие обозначались как городские или сельские и включали площади для садов и огородов, пастбища служили главному ремеслу анатолийцев – разведению скота для получения кожи, шерсти, мяса и тягловой силы. Пахотные земли, виноградники, фруктовые сады, луга брались крестьянами в аренду у феодалов и обрабатывались. Государство эксплуатировало леса и шахты. Лесное хозяйство находилось в ведении различных правительственных учреждений в зависимости от конечного назначения продукции. В их обязанность входило следить за тем, чтобы все бревна для бимсов, мачт, палуб и других конструкций соответствовали стандартам и мерам, установленным архитектором Синаном, а также чтобы заготавливались дрова и уголь, необходимые для обогрева столицы и других городов. Минеральные ресурсы Турции, несмотря на их значительность, не эксплуатировались сверх потребностей государства. Власти следили за объемами добычи полезных ископаемых и выдачей лицензий на нее так бдительно, что старатели не могли сделать свое ремесло прибыльным. Когда сообщалось об обнаружении ценной руды, на место выезжали государственные инспекторы и брали на анализ образцы породы. Если качество и количество руды признавались удовлетворительными, одна-две деревни по соседству с месторождением освобождались от взимания налогов в компенсацию за вынужденные работы по обустройству шахт. С других разработок в это место присылали опытных специалистов и шахтеров, затем начиналась работа. Добывались серебро, медь, железо и даже золото. Для взрывных работ добывали селитру. Пули для оружия часто отливали на месте, рядом с залежами железа, и доставляли в столицу группами пеших янычар.