Библейские смыслы - Борис Берман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Зло от Нимрода легко совмещается со злом от Кнаана и каиновым злом гневливости и человекоубийства. Зло от Нимрода способно цементировать в единое целое все названные выше виды зла, в том числе и «зло от юности» и зло от Хама. Адам запустил процесс внедрения начала злого в человеческую жизнь. Нимрод завершил одну из стадий этого процесса, сцементировал все виды зла, которые вошли до него, и смог начать Вавилонское дело.
4
Рассказав о порождениях Иефета и Хама, Тора в следующей главе возвращается к тому времени, когда ещё не было разделения человечества на народы.
«И была вся Земля язык один (сафа ахад) и общее имущество (у дварим ахадим)» (Б.11:1).
В большой семье Ноаха и имущество было общее и, конечно, разговаривали все на одном и том же языке. Но нам тут рассказывается не о лингвистической ситуации тех времен. «Сафа ахад» – это язык взаимопонимания, такая степень раскрытости душ людей друг другу, такой душевный контакт, при котором человек свободно и легко воспринимает мысли и побуждения другого человека. Вот то исходное состояние, с которого должен был бы пойти процесс расселения народов по всей Земле.
«И было: отправились с Востока (ми-кедем)…»
Слово «кедем» употребляется в языке Торы в значении «восток» и в значении «прежнее», и в значении «начало». Люди двигались с Востока на Запад – по пути вестеризации, окультуривания – и уходили от «прежнего» общего порядка в единой семье, оставляли прежние устои жизни, чтобы начать путь цивилизации. В Торе нам не раскрыто, зачем это было нужно им.
«… и нашли (вайимцеу – нашли то, что искали, а не наткнулись случайно) долину в стране Шинар и там осели» (Б.11:2).
Мидраш рассказывает, что именно тут, в стране Шинар, Мабуль отряхивал мертвых… Люди зачем-то осели на земле мертвых.
«И сказал каждый ближнему своему (рэа – не сосед, а тот, за кого чувствуешь ответственность, с кем есть душевное единение) давайте калить кирпичи и будем жечь на обжиг (нисрефа лисфера – жечь, чтобы жечь) и стал им кирпич (hелвена) камнем (леавен) [18] и цемент (лаhем) стал им глиной (ле-хомер)» (Б.11:3).
Казалось бы, ничего дурного: люди своими руками строят что-то. Но, заметьте, в выбранной людьми земле мертвых нет естественных строительных материалов; и они искусственно создают их.
«И сказали они: «Давайте построим нам город и Сооружение (Мигдаль – возвеличивание, башня, сооружение) и глава его на небе. Сделаем нам имя – чтобы не расселяться по лицу всей Земли»«(Б.11:4).
Но ведь Бог велел: «Наполняйте Землю»? А люди собираются в одном (и очень странном) месте и решают сообща строить город и в нем возводят некое Сооружение, вершина которого должна достигать неба. Но строят, возводят и желают «сделать нам имя» с единственной целью: не исполнять повеление Божье, не расселяться по лицу всей Земли. Вавилонские строители отчетливо сознавали, что делали, и специально нарушали повеление Бога. Этим вавилонское грехопадение людей на Земле резко отличается от греха Адама в Эдене.
«Мигдаль», Башня, с главой на небе – сооружение принципиально неосуществимое. Это вечное строительство чего-то, что должно бы сделать строителей великими. Скорее всего, Мигдаль нужен для совокупного бесконечного делания. Тут есть пафос – пафос коллективного труда, осуществляющего человеческое «мы». Именно состояние «мы» дает вавилонским строителям самоощущение величия. Оно же делает «нам имя».
Человеческая общность (цибур) не мертва тогда, когда имеет цель выше себя и вне себя. Когда она собрана только для того, чтобы сохранить себя, то это раньше или позже приведет к катастрофе. Ибо здесь средства то же, что цель, а цель то же, что средства. И это то же самое, что жечь для того, чтобы жечь (нисрефа лисфера) или воздвигать для воздвигания. Такая ситуация – лучшая почва для Великого Ловца, для гибор-цайд Нимрода, главы и вдохновителя Вавилонского Дела. Для него непереносима мысль, что кто-то может находиться вне строительства, вне «мы», и, следовательно, не под его духовной или мирской властью. По сути дела, Нимрод в Вавилоне осуществлял – и через «мы» мог осуществить! – единение всего злого в людях.
«И спустился Господь посмотреть город и Мигдаль, которые строили сыны человеческие» (Б.11:5).
Господь (`Гашем, а не Элоким) спускается, то есть проявляется в человеке. Образ Его заявляет о себе в людях и противостоит тому, что вершат «сыны человеческие».
И до сих пор люди способны сообщаться душами и вроде бы, когда хотят, понимают друг друга. Но в нас уже нет того, что можно было бы назвать «сафа ахад», при котором каждый думал и чувствовал как все, был в сердце своем «мы» и только «мы». «Мы» поглотило «я».
Спустившись и увидя это, Господь сказал:
«Вот народ единый и язык один (сафа ахад) у всех и это они затеяли делать и это никуда не уйдет от них» (Б.11:6).
Такое сообщество, такого рода единство, такое «мы» не отстанет от того дела, которое оно затеяло. Вот первый смысл стиха. Но есть, видимо, в словах Бога и другой смысл: человеческое сообщество и единение не должно зиждиться на вавилонском строительстве. То всечеловеческое единение, которое люди пытаются сохранить, не уйдет от них. Но осуществляться оно будет иначе.
Тут-то Господь и говорит кому-то:
«Давайте спустимся (hава нерэда)…»
Есть места в Торе, где Единый как будто обращается к кому-то, неназванному, как будто подразумевает какое-то «мы»: «Я сказал Господь: сделаем человека, в образе Нашем, как подобие Наше» (Быт. 1:26). «И сказал Бог Господь: вот человек стал как один из нас…» (Быт.3:22). Такие места всегда давали повод для утверждений, что Тора глухо признает многобожие, выдает свои политеистические корни и т. п. И Моше (Моисей), говорит мидраш, дойдя до такого места, это предвидел – и засомневался. «Пиши! – сказал ему Хозяин Мира. – Кто хочет ошибиться – ошибется…»
Талмуд замечает, что в таких местах опровержение находится тут же, рядом (Сангедрин, 38б). Но именно в этих местах, всегда ключевых для судьбы и назначения человека на Земле, учителя Торы видят особый смысл «мы». Царь Мира обращается к Своему небесному окружению, к свите ангелов, приведенных Им в бытие на Второй День Творения и окружающих Его Престол. Кто же эти ангелы, имеющие прямое отношение к работнику Божьему на поприще его труда?
Разделяя единый людской род на много народов, давая ему множественность путей на лице Земли, Он говорит: «давайте спустимся…» Сразу за этим резким изменением пути человека идет перечисление 70 имен. За каждым из них определенная духовная сущность. Это наименование 70 народных душ, составляющих все человечество. Семьдесят служителей Бога, Его «посланников», назначенных Им каждый над своим уделом 70 личностных сущностей, концентрированных духовных воль, 70 духовных ликов спустились из высшего мира, чтобы образовать все многообразие национальных путей. Они, которым было сказано «сделаем человека» – единого человека, – составили и множественность Общих душ человечества. Эта «высшая семья» спустилась, дав семью национальных душ.
Для каждой Общей души – своя индивидуальная и личностная воля, свой духовный лик, свое служение и назначение, свой «Сар», «покровитель» свыше. Не будем вдаваться в мистику трансформации этих ликов в Истории. Для нас важно, что число 70 является в Торе символом совокупности наций, семьи народов Земли, идущих от сыновей Ноаха.
В рассказе о Вавилонском строительстве раскрывается как Им закладывается глубинная мистика возникновения и развития народных душ. По велению Бога «высшая семья», высшее «мы», семьдесят ликов Сарим (множественное число от слова Сар) спустились к «мы» вавилонских строителей – и что же?
«… и увял тот же час их (людей) язык (венавла шам сфатам)…»
Произошло не «смешение языков», как обычно переводят, а «увядание языков», то есть вавилонского «мы». Слово «навла» однокоренное со словом «мабуль» и так же, как оно, указывает на процесс перехода от жизни к смерти. Но теперь это – душевный мабуль. который приводит к увяданию того языка взаимопонимания, того сафа ахад, который осуществляет единение вавилонского «мы».
«… чтобы не слышал каждый язык ближнего своего» (Б.11:7).
Слышание другого подразумевает понимание его, но в глубинном смысле. Лингвистические различия – легко преодолимая проблема для взаимопонимания людей. Однако речь в стихе Торы идет о душевном отделении и разобщении людей. При этом каждый отдельный народ получает свой духовный корень из «высшего семейства» – своего Сара. Сплоченность «мы», как сказал Господь, может теперь осуществляться иначе – на основании общей духовной задачи и общего направления внутреннего развития, задаваемого каждому народу его Саром [19].
