Навстречу звездам - Игорь Алмазов

Мельком взглянув на меня, он уставился на моего десятилетнего брата Мухаммеда. Американец длинными пальцами провел по его плечам, груди и животу. Глаза посла при этом еще больше расширились, он обнажил зубы в плотоядной улыбке. Мухаммед заплакал, за что тут же получил затрещину от продавца. Последний униженно распинался, уговаривая Смита купить моего брата. Наконец, тот вынул из кармана пачку долларов, и Мухаммеда, оторвав от меня, увели и запихнули в "роллс‑ройс". Больше я его не видел...

За два часа были проданы еще три брата и две сестры. Ахмеда купили для дворца ‑ он должен был служить в гареме, где наследник престола Сауд, ставший через два года после этого королем, проводил "бурные" ночи в обществе сотен жен и наложниц. Это означало, что тринадцатилетний мальчик, еще не знавший женской любви, должен был подвергнуться ужасной процедуре оскоплению...

Наконец, пришел и мой черед. Толстый человек в роскошной одежде придирчиво ощупал мои мускулы, осмотрел зубы и купил меня за двести фунтов... Это был агент владельца каменоломней, находившихся в районе Красного моря.

Закованные в колодки, мы тряслись в набитом до отказа грузовике ‑ по знойной пустыне, ужасно страдая от жажды. В караване было пять машин. В трех везли различные грузы, а в двух ‑ пятьдесят восемь детей‑невольников. Самому старшему из нового "пополнения" было семнадцать, самому младшему восемь. Нас везли на каторгу, а фактически ‑ на убой. Больше полугода не выдерживал никто. Дети были совершенно беззащитны и более дешевы по сравнению со взрослыми мужчинами... Когда караван достиг моря, нас переправили на безжизненный островок в семи километрах от берега и в тридцати километрах к северо‑западу от Джидды. Отныне мы должны были по семнадцать часов в сутки заниматься тяжелейшим трудом, без выходных, в цепях и колодках, под палящим солнцем и ударами плетью. Это была работа на износ ‑ умерших детей заменяли вновь купленными. За все время, которое я там провел, умерли от каторжного труда и под плетью тридцать девять детей... И все это для того, чтобы богачи могли жить в роскошных дворцах, с фонтанами и бассейнами...

Я сразу понял, что терять мне нечего. Я решил: если и не удастся сбежать, то по крайней мере пусть они получат от меня как можно меньше. Надсмотрщики сразу невзлюбили меня. Меня постоянно секли плетью, привязывали к столбу на солнцепеке на целый день без глотка воды, и солнце дико жгло мои раны на спине...

Однажды я, не выдержав издевательств, взял камень и замахнулся на надсмотрщика. Но не успел опустить булыжник ему на голову ‑ получил страшный удар палкой по руке. Что поделать ‑ он был взрослый, сытый, полный сил... О "бунте" доложили хозяину, и он приказал в назидание другим публично выжечь раскаленным железом у меня на спине клеймо диаметром в пять сантиметров.

Чтобы я не "заражал" других, меня изолировали и запирали на ночь в отдельно стоящем сарае. Это меня и спасло: в одном из углов среди всякого хлама и металлолома я нашел старое лезвие пилы. Вернее, обломок. И еще одно обстоятельство спасло меня: та гниль, которой нас кормили, хорошо клеилась и имела практически тот же цвет, что и цепи.

Восемнадцать ночей ушло на перепиливание цепей. Наконец, на девятнадцатую ночь я сделал последние надрезы пилой, и оковы пали. Но это было только начало. Мне уже было все равно, что со мной будет. Я готов был умереть в морской пучине или в пасти акулы, но только не в рабстве. Никем не замеченный, я быстро вынул плохо скрепленные друг с другом камни, из которых был сложен сарай, вышел на свежий воздух, тихо дополз до моря, бросился в волны и поплыл прочь от острова.

Я не рассчитал своих сил: проработав семнадцать часов, я еще три часа затратил на избавление от цепей. А в море я провел еще два часа... Совершенно обессиленный, я почувствовал, что больше плыть не могу. Перевернувшись на спину, я немного отдохнул... Через два часа мучители меня хватятся...

Взошло солнце, и я поплыл дальше. Я точно знал, что умру, но не вернусь на каторгу... И тут, когда сознание уже начало мутиться, я увидел судно под красным флагом. Собрав последние силы, я поплыл ему наперерез, стал отчаянно кричать... Меня услышали, и через десять минут я уже был на советском торговом корабле "Восход".

"Восход" шел из иранского порта Бушир в Новороссийск через Красное море и Суэцкий канал. К счастью для меня, случилась небольшая поломка, и кораблю пришлось зайти в Джидду, тем самым отклонившись от основного пути. Капитан и его заместитель по политчасти отлично знали арабский язык. Вся команда была просто в шоке, когда я объяснил происхождение рубцов и клейма на спине... Капитан на всякий случай связался с Москвой и доложил об обстоятельствах случившегося и координатах судна. Он дал слово коммуниста, что команда будет защищать меня от рабовладельцев до последнего. На полном ходу мы пошли прочь из территориальных вод Саудовской Аравии.

Уже в нейтральных водах нас догнал быстроходный катер с вооруженными людьми ‑ охранниками каменоломни. Они нагло потребовали доступа на советский корабль. Однако капитан твердо сказал, что мы будем драться до конца, а в случае нашей гибели террористы и их хозяева очень ненадолго переживут нас ‑ обо всем уже известно Москве, сеанс связи продолжается и в эту минуту.

Кровопийцы отлично знали, что это не пустые угрозы: еще был жив Сталин, еще работал на своем посту Павел Судоплатов... Это потом, в 1954 году, когда он будет посажен, тайваньские фашисты на пару с американцами захватят наше судно "Туапсе", бросят команду в тюрьму, а хрущевское правительство будет только громко мычать, как недоенная корова. Кстати сказать, ущерб от этого будет громадным ‑ ценнейшие результаты психологических экспериментов по подавлению личности среднестатистического советского человека, проведенных в рамках этой "операции", будут затем эффективно использованы в штабах стратегов "холодной войны"... А в 1955 году на рейде Севастополя итальянцы взорвут наш военный корабль "Новороссийск", и тоже никакой реакции не последует...

Но был 1951 год, и поэтому преследователи убрались ни с чем...

26 августа мы были уже в Новороссийске.

Советские врачи вылечили меня, восстановили силы. Мне пересадили кожу на спине, удалив рабское клеймо. Капитан усыновил меня, я быстро выучил русский язык и вскоре стал полноправным советским гражданином. Советский Союз тогда был путеводной звездой и гостеприимным пристанищем для угнетенных со всего мира, всех рас и национальностей ‑ таким он остается и сейчас...

В 1952 году меня пригласили на встречу Сталина с детьми. В Большом Кремлевском дворце состоялась торжественная часть ‑ Сталин говорил о том, что мы ‑ будущее страны, что нам предстоит строить новую счастливую жизнь...