Безумная страсть - Патриция Хэган

Примерно через полчаса Эйприл снова выехала на главную дорогу, ведущую в Силакогу. Она наверняка прибудет туда еще утром, а к вечеру, если ей повезет, будет уже на полпути к Монтгомери. Проведет где-нибудь ночь, а утром со свежими силами снова двинется в путь.

Сестрицу Ванессу ждет сюрприз, да еще какой!

В желудке заурчало, но у Эйприл не было денег, чтобы купить еду. Собралась, называется! Она отругала себя за эту непростительную глупость. Как можно было пускаться в такое путешествие и не взять с собой ни кусочка хлеба? При мысли о кукурузных лепешках, которые она вчера вечером жарила на ужин, Эйприл замутило от голода. А ведь на столе их оставалась целая корзинка. И что ей стоило захватить хотя бы одну?

И только тут Эйприл поняла, что без денег не сможет послать телеграмму дяде Джеймсу. Но она не теряла надежды, решив, что как-нибудь выкрутится.

Лысоватый человечек с солидным брюшком недоверчиво уставился на Эйприл из-за деревянной конторки.

- Вы, должно быть, шутите, милая девушка, - сказал он, не вынимая изо рта табачную жвачку. - Вы что, думаете, у меня здесь кредитный банк?

Эйприл опустила глаза. Щеки ее горели от смущения.

- Простите… - пролепетала она и заставила себя снова посмотреть на почтового служащего. - Дело в том, что мне крайне необходимо послать это сообщение, а денег у меня нет.

Мужчина передвинул жвачку за другую щеку, склонил голову к плечу и улыбнулся:

- Леди, я очень вам сочувствую, но ведь я здесь - только служащий. Если бы я был владельцем телеграфа, тогда другое дело. Не могу же я платить из собственного кармана за все телеграммы, которые отправляю! Таких денег у меня нет…

«Если не отправлю телеграмму дяде Джеймсу, - в отчаянии подумала Эйприл, - значит, я буду вынуждена одна разбираться и с Ванессой, и с Зиком, и с Уитом. Конечно, можно пойти к шерифу и все ему рассказать. Но где гарантия, что шериф поможет? А вдруг скажет, что Ванесса - дочь моего отца и имеет полное право жить в его доме. А то и вовсе не станет меня слушать…»

Ладони Эйприл стали холодными и влажными. Дрожащими пальцами она коснулась маленького золотого медальона, которым чрезвычайно дорожила, поскольку когда-то он принадлежал ее матери. Отец говорил, что медальон сделан из чистого золота и стоит очень дорого. Но девушка ни разу не задумывалась над его денежной ценностью… ни разу до сегодняшнего дня. Торопливо отстегнув медальон, Эйприл протянула его мужчине за конторкой.

- Вы можете взять это в залог? Я обязательно заплачу вам, как только достану деньги. А до тех пор вы можете держать эту вещь у себя.

Служащий протянул пухлую ладонь, и Эйприл опустила в нее медальон. Пока толстячок вертел его, внимательно рассматривая, она торопливо продолжала:

- Медальон принадлежал моей матери, и я очень им дорожу. Вы понимаете, что отдать его насовсем я не могу. Все, о чем я прошу, - предоставить мне несколько дней, в крайнем случае неделю.

- Ну ладно, - скучным голосом произнес лысый и опустил медальон в карман своего засаленного шелкового жилета. - Диктуйте! И скажите, кому я должен это отправить.

- Джеймсу Дженнингсу в город Хаттисберг, штат Миссисипи. - Эйприл вцепилась в край конторки и смотрела, как мужчина старательно выцарапывает буквы. - Текст такой: «Приезжай немедленно. Папа болен. Дела плохи. Ты мне очень нужен. С любовью, Эйприл».

В конце фразы голос девушки дрогнул, но служащий не обратил на это никакого внимания. Все так же равнодушно глядя на Эйприл, он сказал:

- Хорошо. Даю вам неделю. Если вы не появитесь здесь с деньгами, медальон мой. Понятно?

- Да-да, конечно! Но вы можете не беспокоиться - я обязательно приду за ним.

Она направилась к двери и вдруг услышала, как мужчина хмыкнул у нее за спиной:

- Да меня как раз больше беспокоит то, что вы придете, леди! Медальон-то больно дорогой. Я бы с удовольствием оставил его себе…

- И не надейтесь. Я приду за ним, - твердо повторила девушка.

Очутившись на улице, Эйприл снова почувствовала приступ голода. Из ресторана, расположенного рядом с почтой, доносился такой соблазнительный запах жареного бекона, что ей чуть не стало дурно. Но поскольку денег не было, она решила сразу отправиться в путь.

Хорошо, хоть кобыла тем временем вдоволь напилась из деревянной колоды, что была рядом с почтой. Эйприл взобралась ей на спину и заторопилась из города.

Время от времени Эйприл с беспокойством оглядывалась - не преследует ли ее Хинтон или Мюльхерн. Но каждый раз видела позади себя лишь пустынную пыльную дорогу и вздыхала с облегчением.

Вскоре стало ясно, что она просчиталась: до Монтгомери оказалось не так уж близко. Кобыла брела неспешным шагом, и Эйприл не понукала ее, так как не знала, насколько вынослива эта неказистая коренастая кобылка. Кроме того, ей ведь нужно дать сена, или овса, или еще чего-нибудь. Да и самой не мешало бы поесть…

Дорога поворачивала вправо. Сразу за поворотом перед Эйприл предстало зрелище, на которое она меньше всего рассчитывала. Девушка так удивилась, что невольно натянула вожжи, и кобыла рывком остановилась. Впереди была церковь, а вокруг - множество людей. На кострах жарились поросята и куры. По всей вероятности, это был пикник. Запахи, носившиеся в воздухе, заставили Эйприл спешиться. Нет, больше терпеть голод она не в силах! Пока девушка привязывала кобылу к дереву, несколько человек с любопытством посмотрели на нее.

Отряхнув брюки, она застыла в нерешительности. Эйприл понимала, что являет собой жалкое зрелище. И как унизительно просить милостыню! Но навстречу ей уже спешил какой-то мужчина с чрезвычайно добрым лицом. «Наверное, священник», - подумала Эйприл, чувствуя, что очень волнуется.

- Благословен будь, брат мой, и добро пожаловать в баптистскую церковь Шейди-Гроув…

В этот момент Эйприл сняла шляпу, и каскад роскошных волос заструился у нее по плечам и спине. Священник запнулся, но тут же улыбнулся:

- Извините, сестра.

- Ничего страшного. - Эйприл нервно облизнула губы. - Видите ли, отец, мне еще ни разу в жизни не приходилось просить милостыню… Дело в том, что я возвращаюсь домой и со вчерашнего дня ничего не ела. А здесь такие запахи…

- Я понимаю.

Улыбка пастора стала еще шире и благодушнее. Он протянул руку, и Эйприл грациозно оперлась на нее, будто собиралась войти в бальную залу.

- Пойдемте со мной. Моя паства всегда готова открыть свои сердца - и корзинки с едой - для любого Божьего создания. Пойдемте же!

Остальные участники пикника оказались столь же дружелюбны, как и их пастырь, и хотя порой Эйприл ловила на себе любопытные взгляды, вопросов никто не задавал. Ее наделили внушительной порцией жареной свинины, сладким картофелем, вареными кукурузными початками, фасолью и горячими бисквитами, истекавшими маслом. И хотя воздушный яблочный пирог с хрустящей корочкой, поданный ей на блюде, выглядел весьма аппетитно, Эйприл от него отказалась.