Царство сумеречных роз (СИ) - Даша Игоревна Пар
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Она была против, не так ли? — догадалась я, отпивая ещё немного. — Твоя мама?
— Она вынесла приговор твоим родителям. Но не сказала, в чём именно он заключается. И в выданном документе об этом нет ни слова.
Я нахмурилась, отставляя кружку, и потребовала продолжения.
Дарден как-то ссутулился, наклонился ниже, задумчиво проводя пальцем по каёмке бокала.
— Дарья, ты же наизусть знаешь договор между вампирами и людьми. Назови пункт, запрещающий подобную связь.
— Охотник не может спать с вампиром. Наказание — ссылка в Сибирь, — припоминая подробности, ответила я.
— Это поздняя редакция. В первоначальной мужчин кастрировали, а женщины в те годы и вовсе не могли быть охотницами, — мягко усмехнулся Дарден. — Но ты понимаешь? Твоя мама не была охотницей.
Я непонимающе улыбнулась.
— Но есть же правила…
— Официально это не запрещено. Порицается — да, считается порочным — трижды да. Но в договоре не закреплено. Так почему их казнили, Дари? — спросил Дарден, отодвигая бокал. — И почему моя мать молчит об этом, а Севастьян приложил все усилия, чтобы уничтожить тебя?
А дальше мы бросались теориями, как детвора кидается снежными шариками. Обсудили любовные похождения вампиров и людей. Зашли на конспирологическую часть, в которой мой отец, заведующий лабораторией по изобретению искусственной крови, что-то такое наворотил, отчего сбежал с моей мамой.
Добавили жути в духе романа «Остров доктора Моро», в которой безумный учёный Кирилл Соррент ставил опыты над бедняжкой Аделиной. Прошлись по прошлому Севастьяна. Обговорили теорию, что он как-то в этом замешан. Затронули и религиозную часть — не зря же глава Конгрегации на неё опирался.
Словом, мы допили наши напитки, а потом перешли на благородный коньяк и, в конце концов, совершили настоящую шалость — сломали замок с выхода на крышу и уместили на краю, прикупив сигарет и ещё одну бутылку коньяка.
Теперь курили и пили из горла, и продолжали обсуждать таинственное прошлое наших семей. Мне хотелось обвинить во всём клан Соррент, но в чём Дарден виноват? Узнав столько нового, я спрашиваю себя, а так ли безвинны были мои родители? Может ли статься, что они и правда совершили нечто такое, отчего заслужили смерть? Могу ли я так рассуждать? Могу ли я, не знающая их, быть рациональной или же мне стоит отдаться чувству мести, и просто сделать то, что спланировали с Яном?
Мы проговорили несколько часов. Сначала о прошлом и наших семьях, о том, через что прошли, к чему идём.
Дарден оказался не таким, как я думала. Рядом с ним спокойно. Даже его голос успокаивает мою мятежную душу. Хочется открыться, поделиться всем и во всём признаться. Он как скала: незыблемая, твёрдая, вечная. В том, как он себя вёл, открывалась уверенность, стабильность, верность своим целям и идеалам. Я понимала, почему Елизавета так рано назначила своего сына наместником. Он был тем, за кем пойдут. В ком не усомнятся. Прирождённый Хозяин.
Про таких говорят: «Он знает, что делает». Это подкупало. Ведь вместе с лидерскими качествами, в нём скрывалась доброта. Честность. И немного мальчишеского ребячества, всё-таки он выглядел очень молодо для своих вампирских лет.
Нам нравилась одинаковая музыка, книги и фильмы. Мы оба хотели прыгнуть с парашютом, поплавать по морскому дну с аквалангом и отправиться в увлекательное путешествие к Альпам. Мы разделили придуманную мечту когда-нибудь слетать в космос. И договорились, когда станет поспокойнее, послушать в оранжерее симфонический оркестр.
Всё это было естественно для меня. Будто исполнилась моя старая мечта и я сбежала из дубравы, отыскала своё место в жизни и встретила обычного парня, с которым готова пойти на свидание. Я представила себя в белом платье, поверх кожаная куртка, волосы убраны в хвост, а он в клетчатой рубашке, синих джинсах, взъерошенный мальчишка, с которым идём за руку по парку и говорим обо всём на свете. Едим сахарную вату, потом умываем лица друг друга от сахара и смеёмся таким простым, беззаботным смехом, как могут смеяться только люди, не знающие ничего об этом мире.
На секунду эта картина так остро предстала перед глазами, что я зажмурилась, глотая даже не слёзы, а кровавый ком в горле. Разом всё навалилось. Вновь увидела последний взгляд Арду, услышала торжествующий смех Яна, бесконечные крики умирающих, злость на лице Птолемея, гнев Севастьяна. Я достаю из тела пули, я пью кровь, я дерусь с дикими, а потом вступаю на ринг против Велмы.
Каскад из воспоминаний захлестнул мой разум, и я тихонько простонала, а Дарден сжал мою ладонь, успокаивая.
— Плохие воспоминания? — спрашивает он и я впервые замечаю в черноте его глаз отблески эмоций. Дарден переживает и хочется успокоить меня, но не знает как.
Для людей солнце давно спряталось за горизонт, но мы вампиры, наше зрение куда лучше, так что я всё ещё видела цвета догорающего заката, чувствуя вкус последних капель коньяка на своём языке.
— Мне тяжело дышать, — сухо ответила ему. — И я не знаю почему.
— Ты была охотницей. Частью организации. Членом семьи. А они отказались от тебя. Ты стала дампиром. Перед тобой открывается новый, незнакомый мир. Как тут разобраться? — рассудительно заговорил Дарден, переводя взгляд вниз, где по дороге проезжают машины, а по тротуарам идут пешеходы, катятся самокаты и ездят велосипедисты.
Город полнится мелодиями, не стихающими с заходом солнца. Он не заснёт и в самый тёмный час, его не убаюкает мелодия ветра, не испугает холод приближающейся зимы. Город живой, в нём так много хорошего и плохого, что хочется кричать, хочется оказаться везде и сразу, или исчезнуть, потому что я чувствую, как вновь рвётся моя душа на части.
Дарден не должен быть таким. Я не должна быть такой. И это вырывает из меня поток мыслей, в которых я прячу свои истинные чувства:
— Я больше не понимаю, зачем всё это было нужно. Меня готовили убивать вампиров. Меня мучили тем, что у меня плохо это получалось. Это раздирало меня на части, и я мечтала вырваться, понимая, насколько сложно это сделать. И вот моя семья вынесла мне смертный приговор. Просто потому что. Они даже не попытались разобраться. Даже объяснений не дали,
