Йомсвикинг - Бьёрн Андреас Булл-Хансен

– Я ищу своих братьев, – прозвучал голос Хальвара. – Их взяли в плен после… некоторых разногласий.

Я вновь услышал шорох шагов. Хальвар уселся.

Ветер крепчал. Я встал и достал одну из своих шкур. У меня было две, вторую я отнес к Хальвару. Тот поблагодарил меня, когда я укрыл его шкурой.

– Ты хороший парень, – добавил он. – Хотя мне, пожалуй, лучше звать тебя мужчиной. Ты плывешь на собственной лодке, да и пес у тебя есть. Сколько тебе лет?

– Четырнадцать.

– В этом возрасте я уже бился в своей первой битве. Где-то в Рогаланде. Я был с отцом.

Я не ответил. Меня бы не удивило, если бы Хальвар сказал, что стал воином в тот день, когда только родился.

– А ты, Йостейн, ты уже убивал?

Этот вопрос настиг меня, когда я возвращался к лодке. Я улегся, завернувшись во вторую шкуру с Фенриром в ногах. Отвечать не хотелось. Мне казалось, об этом лучше не говорить.

– Твое молчание – уже достаточный ответ, – сказал Хальвар. – Где это было? В Норвегии?

– Да.

– В битве?

– На нас напали.

– Это там тебя ранили? – Хальвар кашлянул. – Не сочти за хулу, парень, но я вижу, что ты подволакиваешь ногу.

– Да, там.

– А шрамы на твоей шее – это от рабского ошейника?

– Да.

Хальвар замолчал. Я слышал, как он ворочается, будто пытается тщательно все обдумать. Вдруг он сказал: «Жрать охота», а затем поднялся и принялся расхаживать по берегу. Я слышал, как он плещется у воды, вот он застонал и что-то проглотил.

– Если бы только мы могли заглянуть на хутор там, дальше… Нет, лучше не будем, так безопасней. Завтра утром поплывем дальше. У тебя в лодке есть снасти?

– Да.

– Тогда порыбачим по дороге.

– А куда…

– В Йорвик. Там большой рынок рабов.

Моей первой мыслью было, что это очень кстати, я ведь и сам собирался в Йорвик.

– Я тебе заплачу, – добавил он.

Я промолчал, вдруг сообразив, что с Хальваром туда, пожалуй, отправляться опасно. Его могут узнать. Ведь есть какая-то причина, почему те люди гнали его до самого моря. Должно быть, из-за чего-то, что он натворил.

– Ты собирался куда-то еще?

– Нет…

– Так ты просто плаваешь безо всякой цели?

– Нет, я… Я ищу своего брата.

– Норвежец из Вика? Он постарше тебя?

– Да. На пять лет.

– Ну так он в том возрасте, когда мужчины охотно хватаются за оружие. Так он отправился в поход? А ты поплыл на его поиски?

Я кивнул, хотя было слишком темно, чтобы мужчина у воды смог меня увидеть.

– Может случиться так, что ты найдешь его в Йорвике. Юнцы обычно отправляются туда. – Хальвар почавкал, сплюнул и выругался, песок опять заскрипел, он вернулся на свое место и сел, пробормотав: – Водоросли. Никудышная еда для мужчины.

Похоже, Хальвар попытался найти удобное положение там, за камнями, он застонал, баюкая руку. Наконец все стихло, я забрался в лодку и сел, пытаясь разглядеть что-то над планширем. Спать мне нельзя, я не доверял этому человеку. Но, может, то была неумная мысль, ведь если бы он хотел убить меня, он бы уже это сделал. Накатил сон, тело отяжелело, и я сомкнул веки.

9

Йорвик

Оказалось, что обогнуть Англию не так просто, и времени это занимает больше, чем я предполагал. Кое-где отлив был так силен, что нас тащило назад даже под парусом. Но погода выдалась хорошей, было совсем нехолодно, и по мере того, как мы продвигались на юг, бухточки, где мы устраивались на ночь, становились все теплее. На севере земля была бесплодной, и мы могли укрыться от ветра только на берегу, у скал, а здесь, на юге, увидели лиственные леса, тянущиеся вглубь страны. То был красивый вид: берега казались золотистыми от осенней листвы. По вечерам, вытащив лодку на берег и разведя костер, мы нередко сидели, глядя на воду, на парящих чаек и, если погода выдавалась ветреной, на листья, летящие по ветру. Только изредка мы перебрасывались парой слов. Хальвар держался вызывающе лишь в тот первый вечер, а на следующее утро, когда мы забрались на борт лодки, я вдруг увидел перед собой тихого, задумчивого человека. В кошельке у него были серебряные монеты, он показал мне их. Мне причитались две: одна – за то, что я довезу его до Йорвика, а вторая – за спасение его жизни. Поэтому одна монета уже лежала у меня в кошельке, я постоянно вытаскивал ее и рассматривал. На одной стороне виднелся выбитый рисунок, похожий на чью-то голову, вокруг этой головы шел какой-то узор. Хальвар сказал, что это письмена, но таких диковинных рун я никогда не видывал. Хальвар считал, что это монета с юга, из Миклагарда. Другие его монеты были такими же. Он знавал людей, побывавших там с товаром, они привозили домой точно такие же монеты. Наверное, Хальвар побывал во многих странах, когда он смотрел на море, мне казалось, что в этих глазах отражается весь мир. Он расспрашивал меня, как я оказался в Ирландском море, ведь я приплыл туда не прямо из старой Норвегии? Тогда я рассказал все, как есть, что лето провел на острове Россэй на севере, чинил кнорр, и что там есть люди, ждущие моего возвращения. На это Хальвар ничего не ответил. Просто повел плечами и стал смотреть на горизонт. Он нередко так сиживал.

Мы обогнули королевство Уэльс и вскоре миновали западный мыс Корнуолла. Здесь нас встретил сильный ветер, и мне пришлось грести целые сутки и еще одну ночь. Когда мы наконец смогли причалить, Хальвар похвалил мое искусство морехода. Он заявил, что у меня, должно быть, в жилах течет соленая кровь самого Ньёрда, ведь даже седобородые шкиперы, доплывшие до Гренландии, не смогли бы лучше управлять лодкой.

По дороге на юг мы все чаще видели усадьбы на берегу, но казалось, что людей там было мало. Это меня удивляло. Несколько дворов, встретившихся нам на пути, казались заброшенными. Скотины я тоже не заметил. Сначала Хальвар не хотел ничего говорить, но вскоре мы увидели несколько пепелищ, и тогда он, кивнув, поведал мне, что это дело рук «великого воинства». По большей части то были даны, сказал он, а вел их Свейн Вилобородый. Попадались среди них и норвежцы. Они уже давно воевали с Этельредом, а там, где бьются воины, крестьяне убегают. Вот так и получилось, что эти дворы оказались заброшены. Этельред – злой человек, добавил он. Говаривали, что