Потусторонний. Пенталогия (СИ) - Муха Руслан

Хару кивнул.

— Только, — продолжила Изана уже более хладнокровно, — никто не должен подумать, что мы к этому причастны. Пусть это сделают Капи. У них есть мотивы. Найди кого-нибудь из оскорбленных, и пусть они убьют этого сопляка.

— Будет сделано, Нара, — поклонился Хару и поспешил убраться из этого дома подальше от Изаны.

Глава тринадцатая, или Семья

Я никогда не был жаворонком. И подъем на рассвете мне дался непросто, к тому же я полночи просидел с Лейлой в библиотеке за изучением местного алфавита и языка. Да, я собирался научиться читать. Но выучив пару символов, понял, что все не так просто. Без знания языка прочитанное не имело смысла. Но как там говорят? Большой путь начинается с маленького шага. Поэтому оставалось только шагать. Зато теперь я знал, что свой язык местные зовут вада или вадайским. На нем говорят все жители большого континента, имеются лишь незначительные различия — в разных регионах свой диалект. А вот жители Холодных земель говорят на своем языке — шитале, и сам народ так и называется — шитала (холодный).

Но вряд ли мастеру Сэдэо это было интересно. Он бессовестно ворвался в комнату и до противного бодрым голосом объявил:

— Утро — время новых начинаний! Вставай и одевайся, Азиз.

Я одевался с закрытыми глазами, брел по коридорам, изредка приоткрывая глаза, чтобы не напороться на стену. Сэдэо все время останавливался и подгонял меня, неодобрительно качая головой.

— Если хочешь достичь результатов, тренироваться нужно каждый день, — сказал урджа-мастер, когда мы оказались под серым предрассветным небом.

Я только обреченно вздохнул и тоскливо взглянул на такую зеленую и мягкую лужайку. Лечь бы здесь и вздремнуть на свежем воздухе еще хоть пару часов.

Вообще из-за частых перелетов у меня всегда режим был абы какой, а в новом мире так и вовсе слетел к чертям. А все потому, что на Хеме сутки составляли двадцать шесть часов. Когда я увидел их часы, я даже немного завис. Система та же, вот только час шестьдесят пять минут, а самих делений вместо привычных двенадцати — тринадцать. Почему на Хеме именно так, я не знал. Только предполагал, что это может быть связано со вторым спутником планеты — Фаттой.

— Просыпайся, — сказал мастер и неожиданно ударил меня под дых, согнув пополам. Я, выпрямившись, непонимающе уставился на него.

— Нужно поработать над реакций, Азиз, — сочувствующе сказал Сэдэо. — Ударь меня.

Здесь меня не нужно было уговаривать, я, подавшись вперед, ударил, целясь в скулу. Но в момент, когда кулак должен был коснуться лица Сэдэо, мастер исчез, а я махнул по воздуху.

— Ты очень медлительный, — сказал мастер уже за спиной. — Нужно использовать шакти для ускорения. Это один из базовых навыков ракта. Я вижу, ты в хорошей физической форме, но при этом весьма неуклюж.

А это было обидно, особенно учитывая, что большую часть жизни я провел, тренируясь и оттачивая навыки владения телом.

— Любой ракта, — продолжил мастер, — даже ребенок, владеющий техникой урджа-боя, надерет тебе задницу. Придется поработать.

Я обрадовался. Ну, сейчас-то уж мастер научит меня этим крутым штукам и той потрясающей боевой технике. Но Сэдэо, видимо увидев, как я засиял, поспешил меня разочаровать:

— Рад, что ты проснулся, а теперь к занятиям. Садись, — урджа-мастер кивнул на лужайку.

Что? Опять медитация? Я обречённо вздохнул и уселся в позу лотоса, следуя примеру мастера.

Сэдэо тем временем подобрал с земли серый камешек с чёрным пятнышком и сказал:

— Ты должен его поймать, — и тут же бросил камень мне за спину.

Я не то что поймать, даже взглядом за траекторией полета не успел проследить. Я недоверчиво поглядел на мастера. Неужели издевается?

— Догнать летящий камень способен не каждый ракта, — объяснил Сэдэо. — На такое способен только марута-ракта, подчинивший стихию ветра, использующий силу воздуха. Например, как я заметил, Зунар Хал обладает таким даром. Не многие на такое способны, но к этому нужно стремиться. Пробуй.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Сэдэо протянул руку, и камешек, тот же самый, с черным пятном, прилетел в его руку.

Такой фокус с появлением выкинутого камня я бы смог провернуть хоть сейчас, будь у меня два одинаковых камня. Но Сэдэо наверняка не фокусы показывал, он действительно вернул тот самый камень обратно. Но я уже не удивлялся. Телекинез — по сравнению с тем, что я видел во время стычки с Капи, пустяки.

Все утро я гонялся за камнем. Конечно, бег по утрам весьма полезен, и когда я еще был дома, регулярно заставлял себя хоть дважды в неделю выходить на пробежку. Но гоняться за камнем, как дрессированный пес за палкой, мне показалось занятием глупым и бесполезным.

Сэдэо много объяснял, как использовать шакти для ускорения, как распределять ее по мышцам и каналам, но у меня совершенно не получалось.

И когда урджа-мастер наконец сказал: «Хорошо, на сегодня хватит», — я выдохнул и с облегчением завалился на траву. Ну и загонял же меня мастер! Сил не осталось ни на что, а ведь сейчас только утро и еще целый день впереди. Причем весьма насыщенный новыми знакомствами день.

Взяв себя в руки и оторвав тело от земли, я потащился в дом. Холодный душ, нет, даже ледяной — вот, что мне сейчас нужно.

Но не успел я ступить и пары шагов, как мое внимание привлекла стройная фигурка Амали в обтягивающем цветастом костюме для тренировок. Она вытянулась на коврике в какой-то причудливой асане, эротично выгибая спину и вытягивая ногу к небу. И вся эта живописная картина так заворожила, что я остался стоять и бесстыдно пялиться.

Амали, будто почувствовав мой взгляд, повернулась, улыбнулась, кивнула приветствуя.

Я, пойманный врасплох, отвернулся и зашагал прочь, изобразив, что не увидел ее. При этом чувствуя себя весьма по-дурацки.

Мерзкие гормоны, или что там со мной происходило. Ненавидел это чувство. Карлос бы сказал, что я втюрился, но я не верил в любовь с первого взгляда. Нет, я верил, что люди могут любить друг друга, но такие чувства проверяются временем, а вначале это всегда дело рук одного из самых древних инстинктов, отвечающих за продолжение рода.

И вообще я не понимал, почему люди так идеализируют сексуальное влечение к противоположному полу, придумывая всякие возвышенные и романтические глупости. Учёные давным-давно все объяснили. Именно химические реакции нашего организма заставляют вести себя как идиот и говорить как умственно отсталый с предметом вожделения. И гормоны же заставляют идеализировать объект влечения. Каждый раз, когда подобное накатывает, я вспоминаю об этом. Знание — сила.

Но одним знанием от этого не избавиться, поэтому я использовал всегда единственный проверенный и самый безотказный способ. Чтобы прекратить постоянно думать об особой и самой распрекрасной девушке, нужно с этой девушкой переспать. Иногда можно повторить несколько раз, чтоб наверняка. И тогда все проходит само собой: особенная девушка превращается в самую обычную, а затем и вовсе пропадет к ней интерес. И этот способ меня ни разу не подводил.

Но как быть в таком случае с Амали, я не представлял. Вряд ли Зунар оценит мой метод спасения.

А вот Лейла вполне себе может помочь отвлечься от этого наваждения. С такими мыслями я вернулся в дом, дошел до душа и врубил холодную воду. Под ледяными струями тело приходило в тонус. В голове прояснялось, и я смог переключиться на другую волну.

Сегодня меня ждет встреча с новоиспеченными родственниками. Предстоит много смотреть, изучать, анализировать. А ещё я радовался, что наконец вырвусь из этого дома, а также надеялся, что в Сундаре у меня будет больше свободы, возможно, даже удастся улизнуть и установить ретрансляторы, а может быть, и попасть к исходной точке.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Продрогнув под ледяными струями, я окатился горячей водой и вылез. Теперь разыгрался аппетит, и я рассчитывал, что, выйдя из ванной, застану Сати, накрывающую мне завтрак, но не тут-то было.

Завтрак мне Сати не принесла.