Однажды была осень - Марина Полетика

— А, вот вы о чем! — улыбнулся Роман Михайлович, прижимая к себе Алекса-Сашку. — Жена уехала на полгода в Германию на учебу, я на работе с утра до ночи. Так он дома такое стал устраивать — просто вдребезги все разносить! Приходил я вечером и удивлялся, как такая маленькая собачонка может за день провернуть такой объем работ: наделает в коридоре луж, притащит туда подушки с диванов, бумаги, какие достанет, — изорвет, обувь забудешь — пиши пропало. Наказывал его — плачет, рыдает прямо, в ноги кидается, — а на другой день опять за свое принимается! Мне и посоветовали к вам. Дорого, конечно, но раз уж он наш человек — куда деваться? Вот жена приедет, думаю, все наладится. Скучает он. Мы вместе скучаем, да, Сашок?

— А зачем же вы йорка взяли? — тоже улыбнулась Лина, ей очень нравились и лысый боевой пес Сашка, и его улыбчивый доброжелательный хозяин. — С ними столько хлопот, у меня у самой йорк, я знаю.

— Да это подруга жены его взяла, буду, говорит, с ним на тусовки ходить, он вместо сумки — такая, без ремешка, знаете?

— Клатч, — подсказала Лина.

— Точно. Живой, говорит, клатч — самый писк моды. Только надоел он ей через месяц, да и дети его замучили. Она туда-сюда, никому йорк не нужен, как раз потому, что хлопот с ним невпроворот. Выкину, говорит. Или в питомник обратно подкину. А моя супруга увидела, и получилась у них с Сашкой любовь с первого взгляда. Я сперва ревновал жутко, да, Сашок? А потом смирился. Что только женщины с нами, мужиками, не делают… — Роман Михайлович притворно вздохнул, и Сашка утешительно лизнул его в щеку.

Вечером, когда пробки стали поменьше, Лина решила заскочить к Лариске, чтобы отдать ей свой абонемент в фитнес-центр. При нынешнем графике работы на занятия времени не хватало категорически, приходилось ограничиваться домашним бассейном и сауной, а абонемент стоил очень даже недешево — так отчего бы не сделать Лариске приятное?

— И бассейн? С баней? И тренажеры? Ой, и йога? Всю жизнь мечтала! И в любое время? Ура!!! — подпрыгивала на стуле Лариска. — Вот это подарок! Спасибо, моя дорогая, я про этот центр столько рекламы видела. А вот теперь пойду туда и найду себе миллионера! Толя, слышишь? Такого качка!

— Чего? Привет, Галка! — выглянул в коридор Анатолий. — Классная стрижка!

— Чего-чего? Пойду на фитнес и найду себе миллионера, там такой центр, что только миллионеры и ходят! — не унималась Лариска.

— Ой, пойду ль выйду ль я да, ой, пойду ль выйду ль я да… — затянул Анатолий. — Пойдемте, девочки, чай пить.

И он скрылся в кухне, напрочь проигнорировав угрозу, нависшую над семейным благополучием Белкиных. За ним, гордо задрав хвост, прошествовал Ричи.

— Не давай ему торт! — крикнула Лариска, все еще рассматривая золотую карточку, не веря глазам и свалившемуся на нее счастью.

Лина снисходительно наблюдала за всей этой суетой, раздумывая, стоит ли ей принимать приглашение и проходить в кухню или лучше поехать домой, она все же устала за день до чертиков.

— Торт! Кто сказал: торт? Зажулить хотели? Нечестно! Тетя Галя, пойдемте торт есть! — мимо них вихрем пронесся сын Пашка. — Скорее! Пока мелкого нет! А то папа и Ричи все сожрут на пару!

— Ну вот скажи мне — можно с этими обжорами похудеть? — пожаловалась Лариска, глядя в зеркало и критически проводя по тому месту, где раньше у нее была талия, и сама ответила: — Нельзя! Поэтому за начало моих занятий финтесом надо пойти и съесть по куску торта. Пошли, он вкусный. Тем более — на халяву! Представляешь, сегодня Тольке взятку дали. Он берет только тортами и шоколадками, да, моя радость?

— А что делать? — развел рукам Анатолий, помогая вошедшим дамам разместиться в тесной кухоньке, где стол уже был накрыт к чаю. — Понимаешь, Галя, пациенты хотят меня отблагодарить, принято у нас так на Руси испокон веков. Денег не беру: нехорошо это — за больных детей деньги брать. Коньяк — мамочкам дороговато. Вот я и велел всем своим сестричкам говорить, что заведующий, мол, сладкое обожает, ест торты на завтрак, обед и ужин. Теперь я ими всю больницу снабжаю. Этот только не удержался, домой привез, Даньке показать. А Данька у бабушки, как назло.

Торт и вправду был оригинальный — в виде автомобиля. Лина торты покупные не ела, тем более такие простецкие. Это вам не воздушные пирожные с клубникой в венской кондитерской, только там она позволяла себе нарушать строгую диету. Но и сидеть просто так было неловко. Мысленно ругая себя и Толину предприимчивость, Лина согласилась-таки попробовать кусочек. Отрубленный щедрой рукой Анатолия «кусочек» поверг ее в шок своими размерами, но отступать было поздно, и Лина отважно принялась ковырять его ложкой. Ричард сидел рядом и смотрел так умильно, что она сразу успокоилась насчет судьбы «кусочка», надо было только улучить подходящий момент.

— Мам, а чего ты там про миллионеров? — поинтересовался Пашка, уписывая торт за обе щеки.

— Мама хочет поменять меня на миллионера, — объяснил отец.

— Да ну, они все козлы! — авторитетно заявил парень. — Рядом с папой не стояли.

— Почему, Паш? — заинтересованно спросила Лина.

— У них в голове — тараканы. Они типа крутые и хозяева, а все только должны под них прогибаться. Вон, в Сети писали, яхта Абрамовича в Венецию зашла, и все стали жалобы кропать, что она им вид закрывает. А ему вся эта Венеция по фиг. И потом, какой от них толк?

— Павел, хватит трепаться! — посоветовал отец.

— А почему ты думаешь, что от них толка нет? Они владеют предприятиями, предприятия выпускают продукцию… — не отставала Лина. Паша был ровесником ее сына, но Андрей с ней давным-давно уже не разговаривал на отвлеченные темы. «Привет — пока, как в школе — нормально, я пошел — хорошо, звони» — и все. Интересно, что у них в голове?

— Они украли, а теперь бабки пилят и за границу переводят! — пояснил свою точку зрения юный экономист. — Топ-менеджером может быть любой. Ну, или почти любой, выучится там и все такое. А вот врачом, как папа, — не каждый. Представляете, тетя Галя, у него там такие ляльки под наркозом — с куклу. Я видел один раз, меня папа брал. А он их оперирует. Потом видел, как одна женщина хотела папе руку поцеловать, он еле вырвался, так забавно! Мама же не дура.

Так неожиданно закончив свое выступление, Пашка сунул в рот последний кусок, тяжело вздохнул — больше не влезет! — и великодушно сказал матери:

— Ладно, это мелкому оставим, приедет и съест. Прикольно, ему один капот остался, — и отправился к себе учить уроки.

— Во как! — удивился Анатолий, взглянув на жену.

— Он тебя очень уважает, Толик. И я тоже, — Лариса шутливо погладила его по голове. — Только ты торты больше не носи, а то я даже на беговую дорожку не влезу.