Жизнь как теннис - Tanza Liz

– Мисс Миллс, как вам ваша сегодняшняя соперница Анника Бек из Германии?

– Анника – отличная молодая теннисистка, в ее возрасте я только начинала выступать на мировых турнирах. Она отлично провела свою игру с Лорен Девис. Но я в первый же день сказала, что моей соперницей во втором круге будет именно Бек, – иронично ответила Реджина.

– Как вы оцениваете свои шансы победить сегодня?

Реджина рассмеялась, – как я оцениваю свои шансы? Я играла с мисс Бек шесть раз и за все шесть раз она взяла у меня всего три сета.

– Так вы уверены в своей победе?

– Я не нарушу сегодня нашу статистику с мисс Бек. Сегодня я не оставлю ни единого шанса своей сопернице.

– Мисс Миллс, вы опять так уверены в своей победе, а не получиться, так как в игре с Векич?

– Я вас уверяю, что нет. В игре с хорваткой я допустила много ошибок, но игра все равно осталась за мной, – не переставая улыбаться, отвечала Миллс.

Реджину еще много расспрашивали о ее соперницах, которые могут попасться на турнире. Миллс объяснила, что уже может предположить, кто ей встретится в матчах до четвертого круга. Журналисты расспрашивали про ее тактику, будет ли она ее менять или просто внесет какие-либо изменения. На что Миллс сдержанно ответила, что будет вносить коррективы по ходу турнира. В чем непосредственно примет участие ее тренер мистер Гордон.

Обсуждая будущие матчи, один из журналистов решил узнать, – Реджина, от чего, по-вашему, вообще зависит победа? От везения, профессионализма, может желания?

– Я отвечу вам так, – Реджина посмотрела на аудиторию, – человек не может получить больше чем любит его сердце.

После сказанного все журналисты переполошились, – мисс Миллс, вы говорите, что выиграете чемпионат, не хотите ли вы сказать, что влюблены?

– Каждый понимает этот ответ, как хочет, но я, по-моему, не сказала, что влюблена, – усмехнувшись, ответила Миллс.

– Но вы сказали, что любящее сердце получит больше. А вы говорите, что победите, значит…

– Это ничего не значит, – откровенно смеясь, сказала Миллс.

– Мисс Миллс, сегодня играет Эмма Свон, вы посетите ее игру?

– Нет, – кратко ответила брюнетка.

«Почему про Свон спросили именно после моего ответа про сердце?!»

– Но почему, вы не хотите поддержать Эмму? – спросили из зала.

– В то время, когда играет мисс Свон, у меня свидание, – улыбаясь, ответила Миллс.

– Но, видя ваши вчерашние фотографии с мисс Свон, можно сказать, что вы оказываете друг другу поддержку. Особенно когда мисс Свон массировала вам ногу.

– Это просто помощь, оказанная мне, – сухо прошипела Миллс.

– А если ваше присутствие поможет ей пройти дальше? – выкрикнули из зала.

– Мисс Свон и с моей поддержкой не пройдет дальше четвертого круга, – улыбаясь, ответила Реджина.

Свон проснулась от настойчивого писка будильника, девушка и забыла, что поставила его на восемь утра. Хотя матч был вечерний, Эмма не хотела просто так валяться и решила взяться за ум и провести небольшую пробежку, а после подробнее изучить игру предстоящей соперницы.

Нехотя, Свон сползла с кровати и с понурой головой пошла в душ. Вчерашний день не выходил у Эммы из головы. Она вновь и вновь прокручивала игру с Паркер в голове, и не понимала, почему ей не удалось вчера взять вверх над подругой.

Удары были те же самые, подачи такие же сильные, но вот, что-то все равно не давало сосредоточиться и пустить мяч прямо в линию и не допустить уйму невынужденных ошибок.

Также Свон не обошла в своих мыслях перепалку с Миллс, и еще раз удостоверив себя, что нужно вовремя брать себя в руки, решила забыть вчерашний неловкий эпизод и полностью уйти в работу.

Приведя себя в порядок и приготовившись к утренней разминке, Свон вышла из номера и направилась к лифту.

Дождавшись сигнала прибытия лифта, Эмма, смотря себе под ноги, зашла в кабину и тут же повернулась лицом к дверям.

– И вам доброе утро… – почувствовала легкое прикосновение к своему плечу Свон и чуть дернулась.

– Тьфу ты… – плюнула Эмма, видя улыбчивую Паркер, которая также собиралась совершить пробежку, – нельзя же так пугать…

– Какие мы нервные стали в последнее время, – сказала подруга.

– Прости, – махнула головой Эмма, – что-то я совсем никого не замечаю.

– Да я уже привыкла. Вся в себе и в себе, может, расскажешь, что с тобой творится в конце то концов? – выходя из лифта и уже подходя к выходу из гостиницы, спрашивала Паркер.

– Тин, со мной все в порядке. Я просто сосредотачиваюсь на предстоящий матч и…

– Так, Свон. Прекращай мне по ушам ездить! – строго выговорила Паркер, – то, что вчера произошло – это ты называешь все в порядке?

– А, да, Тин, прости, что вчера так вот выгнала тебя. Просто я не хотела, чтобы ты слушала всю это перепалку с Миллс.

– Вот об этом я и спрашиваю. Что у вас настолько все серьезно? – приподняла одну бровь подруга.

– Да, что ты несешь? Что серьезно, Паркер? – вспыхнула Свон.

Тина незаметно усмехнулась и выдала, – а что тогда у вас с мисс Миллс? Почему вы не могли просто нормально поговорить при всех? Почему после вашего разговора она собирает большую пресс-конференцию и грозится ответить на все вопросы журналистов? Мм?

– Да, не могли. У нас был конфиденциальный разговор, да и вообще… – Эмма запнулась и еще раз прокрутила у себя в голове информацию про конференцию и вопросы.

– Подожди, – крикнула Свон, так как Тина уже побежала дальше и не стала дожидаться стоящую и думающую Эмму.

– Может, расскажешь, о чем вы таком говорили, что Миллс хочет раскрыть все карты перед журналистами? – спросила Тина, когда Эмма, наконец, догнала девушку.

– Да все как обычно, – усмехнулась Эмма, – облили друг друга «любезностями». Откуда ты узнала про конференцию?

– Оттуда же, что и про фото – птичка на хвосте принесла, – съязвила Паркер.

– А теперь серьезно, – останавливаясь посередине парка, сказала Тина, – о чем вы вчера разговаривали?

Эмма покачала головой и, не посмотрев на подругу, присела на лавочку. Ей сейчас просто необходимо было кому-то выговориться, и этим кто-то вполне могла стать Тина, которой Свон всецело доверяет. Хоть Эмма не хотела ничего разъяснять Паркер, но настойчивость подруги не оставила ей ни единого шанса.

– Я вчера была сама не своя. Вернее, я не понимаю, что на меня нашло. После случая со снимками и журналистами я была в ярости, а уж после нашего спарринга я просто не могла контролировать свою злость… – Эмма посмотрела на Тину, но та не обиделась и, кивнув, дала понять это.

– Когда я попросила тебя выйти я буквально накинулась на Миллс с обвинениями. Ой, Тина, я столько гадостей ей наговорила, что ты даже не представляешь, как я сейчас жалею. Да, нет. Я просто ненавижу себя за это. После моего интервью в ту газету все так закружилось, что я уже не я. Я – какой-то злобный, враждебный человек, который кидается на первого встречного, показывая свои заточенные донельзя зубы. Я сама понимаю и каждый раз настраиваю себя на то, что нужно держать себя в руках, не вестись на всякую ерунду, если можно так сказать. А сама завожусь с полуоборота, и еще быстрее, когда речь идет о Миллс. Тин, я, правда, не понимаю, что происходит…