Последний мятеж - Сергей Щепетов

Николай бежал примерно по горизонтали, смутно понимая, что двигаться вверх нельзя, а вниз нежелательно. Впрочем, надолго его не хватило: через пару сотен метров ноги налились тяжестью, а носок в правом ботинке сбился и стал жутко тереть ногу. Погоня была уже рядом — его, похоже, брали в кольцо. Николай захромал, заметался от куста к кусту… Немелодичные вопли раздались совсем близко, кто-то метнулся ему наперерез, и множество рук вцепилось в штаны, в рубаху, в волосы на затылке. Он потерял равновесие, упал и тут же оказался погребен под грудой скользких женских тел.

Ничего романтичного-эротичного в этом не было совершенно: от девиц резко пахло потом, они были безоружны, но злы и вертки, как кошки. Каждая из них, конечно, значительно легче и слабее Николая, но их было много, и эта возня, наверное, со стороны была похожа на сцену из мультфильма про Маугли, где медведь Балу воюет с бандерлогами. Николай, со своей заторможенной реакцией, еще не начал драться всерьез — он просто хотел вырваться, но у него не получалось. Несколько раз он вставал на ноги, но его опять валили. Почему-то туземки упорно пытались ухватить и «зафиксировать» его голову. В какой-то момент им это удалось, и Николай понял-таки зачем, но было поздно: тихий хлопок и облачко белой пыльцы в лицо. Николай зажмурился, замотал головой — опять хлопок под самым носом и новое облачко. Он попытался задержать дыхание, но не смог и вдохнул эту дрянь. В носу защипало, захотелось чихнуть. Он так и не чихнул, но его почему-то отпустили. Николай сбросил с себя чужие скользкие тела, вскочил и кинулся в просвет между кустами. Только через несколько шагов кусты, да и весь пейзаж, поехали куда-то в сторону, а трава под ногами двинулась навстречу…

Теперь они стояли и, хищно раздувая ноздри, смотрели на него сверху вниз, а он сидел на земле и не убегал. И главное, никак не мог понять: он не может или не хочет? Ему отказал мозг или тело?

Наверное, на какое-то время Николай выпал из реальности, потому что когда он в нее вернулся, то обнаружил, что на плечах у него лежит палка, на манер коромысла, и руки к ней чем-то привязаны.

«Ну почему, почему уже второй раз меня так глупо вяжут?! Бабы, дурман… Ну не-ет, больше я на эти грабли наступать не буду! Не буду… если пребуду… Чего они? Руки вот связали… Зато сразу не убили… А старая что бормочет?»

Власть над собственным телом не вернулась, но в мозгах слегка прояснилось. Что он и где? А все там же — на краю поляны. Вот тут он, кажется, и стоял. Старуха сидит на корточках, тычет в землю пальцем и что-то объясняет стоящим вокруг девушкам. Кажется, он даже понимает слова, только в смысл не врубается. Что там такое?

Николай кое-как придвинулся ближе и попытался сфокусировать зрение на том, что показывает старуха. «Надо же, как интересно: засохшая трава смята, и отчетливо виден рубчатый след моего ботинка. Только теперь из этого следа торчат какие-то шипы и палочки. Это что же, контагиозная магия?! Но ведь это же чушь собачья! Чушь? Какой там след-то? Правый? А ведь как раз правая-то нога меня и подвела — носок сбился в ботинке. Сколько уже было приключений, и ничего, а тут — на́ тебе! Вот и верь теперь умным книжкам…»

Наверное, это интеллектуальное усилие его истощило — Николай опять «поплыл». Во всяком случае, память его дальше работала урывками. Его куда-то вели, чем-то окуривали, чем-то, кажется, мазали. Потом было массовое купание в какой-то мутной воде, кишащие и вопящие голые тела вокруг, потом было что-то еще и еще…

…А сейчас он лежит в какой-то хибаре, похожей на шалаш из веток и листьев. Поскольку передняя стена отсутствует, видно, что на улице ночь и, наверное, светит луна. Жарко и душно, хочется пить, поташнивает, болит голова, по потному телу ползают какие-то насекомые, и давно пора освободить мочевой пузырь. Руки свободны, рубашки нет, но штаны на месте. Оба ботинка стоят рядом, только почему-то в одном из них нет шнурка. «А что они сделали с моей головой? — пощупал Николай затылок. — Ага: сзади срезан здоровенный клок волос. Ладно, хорошо хоть скальп не сняли… Интересно, это им зачем? А-а, вспомнил! Это старуха срезала и сказала, что можно развязать, — теперь, дескать, никуда не денется! Сейчас, ждите… Сматываться надо: может, они меня завтра сварят и съедят! Интересно, а охрана есть?»

Скрипя суставами, Николай сел, вытянул оставшийся шнурок из ботинка и разорвал его пополам. Он взгрустнул о носках, которые давно надо бы постирать, обулся, зашнуровал ботинки и выполз на четвереньках под ночное небо. Луна была почти полной и очень яркой. Пахло остывшим дымом, отбросами и еще черт-те чем. Никаких охранников поблизости не наблюдалось. «И что дальше? Сматываться — это куда? Наверх, в гору, конечно?»

Собственно говоря, большого выбора не было: хижина, из которой он выполз, оказалась одной из полутора десятков, расположенных вокруг пустого пространства, в центре которого торчало раскоряченное дерево. Рядом с ним большое кострище, обложенное камнями. Это — то, что видно, а что там, в зарослях за домами, совершенно непонятно, хотя где тут река, а где гора, сообразить можно.

Николай, стараясь ступать как можно тише, обогнул строение, справил нужду и двинулся в сторону зарослей. Как только кроны деревьев сомкнулись над головой, стало совсем темно. Он уже начал всерьез сомневаться, что сможет передвигаться в такой темноте, когда обнаружил, что идти ему как-то подозрительно легко. Присел на корточки и пощупал землю: так и есть — тропа! Даже не тропа, а целая дорога. Но идет, кажется, туда, куда нужно. Рискнуть? А что делать?!

Далеко, впрочем, он не продвинулся, так как метров через 30—50 тропа кончилась. Заросли, правда, не начались — вокруг была пустота, но почему-то ничего не видно. Николай задрал голову кверху — луна исчезла! Кажется, на нее наехала туча. Сейчас она сползет, и можно будет увидеть, что тут такое…

Пока света не было, Николай попытался на ощупь определить характер препятствия. Больше всего это походило на плетеный забор из веток и листьев метра в два высотой. Все сухое и хлипкое — шуршит, качается, но не падает. «Хорошенькое дело: через деревянный или каменный забор такой высоты можно перелезть без особого труда, а как преодолеть этот плетень? Просто проломить плечом? А он, может, и не проломится, но шуму будет! Лучше обойти…»

Николай двинулся влево и метров через пять уткнулся в заросли чего-то густого и колючего. Забор здесь был ниже, но за ним в темноте все равно ничего не видно. А тут еще налетел порыв ветра, и все вокруг зашуршало. Даже, кажется, какой-то свежестью повеяло… Он вернулся вдоль забора обратно на тропу и двинулся в другую сторону. Результат оказался примерно таким же, только продвинулся он немного дальше. Пришлось опять возвращаться. Там, где тропа подходила к забору, Николай решил подумать и уселся на корточки. Луна, похоже, скрылась окончательно, а где-то далеко-далеко слабо громыхнуло. Дождь, что ли, собирается?

«М-м-да-а, романтика, блин горелый! Загадочный параллельный мир: ночь, заросли, тропинки… Колгочусь в темноте на задах первобытной деревеньки и тычусь, как слепой, в кусты и заборы — еще хорошо, что в помойную яму не свалился и ни во что пока не вляпался! А что там такое черненькое белеется на палках забора? Горшки, что ли? Ну да: раз есть плетень, значит, должны быть и горшки… Смешно, конечно, но делать-то что? Может, вернуться в свой шалаш и поспать до утра?»

Похоже, действительно приближалась гроза: наверху что-то сверкнуло, и через некоторое время послышался довольно внятный раскат грома. Вспышка была далекой и слабой, но Николаю хватило, чтобы разглядеть ближайшие окрестности: перед ним действительно плетеный забор, который держится на воткнутых в землю палках. Но сверху на эти палки надеты совсем не горшки и не кринки, а… человеческие черепа. Причем вон те два, кажется, не очень и старые… Что ж, теперь комплект экзотики полный!

Шум небесный, похоже, не остался незамеченным в деревне: оттуда послышались голоса, и явственно потянуло дымком. «Обратной дороги нет, — вздохнул Николай. — Тут, кажется, было что-то похожее на калитку?»

Он распутал узел из туго скрученных стеблей какой-то травы и слегка надавил на плетеную стенку — между столбами-палками образовалась приличная щель. Николай протиснулся внутрь и попытался привести забор в прежнее состояние. Ничего у него не получилось, зато очередная вспышка молнии высветила то ли навес, то ли хижину посреди вытоптанной площадки. А еще он успел убедиться, что «закон подлости» не знает исключений: конечно же он оказался в замкнутом пространстве, потому что забор просто ограждал эту хижину!

«Ч-черт, это уже не смешно, Коля! — обратился он к самому себе. — Это же не первый твой параллельный мир! Неужели тебе так въелись в мозги все эти теле-кино-боевички про всяких Джеймсов Бондов иже с ними?! Когда герой, оказавшись в совершенно незнакомой обстановке, немедленно начинает действовать, причем успешно и безошибочно! Есть же мудрое правило — для жизни, а не для боевиков — про знание брода и ценные части тела. В общем, сиди и не рыпайся! Но, с другой стороны, в царстве Зеленой Богини соблюдение этого правила чуть не сделало из меня человеческую жертву…»