Мой мир - Лучано Паваротти

Оркестр аккомпанировал прекрасно. Публика на концерте была просто потрясающая: при каждой высокой ноте начинали хлопать, а в конце просто неистовствовали от восторга. Этот концерт стал одним из самых ярких впечатлений моей жизни, замечательным завершением наших необыкновенных двух недель, проведенных в Китае. В тот же вечер мы вылетели в Европу.

В Пекине меня всегда глубоко трогал прием китайских зрителей. Полагаю, что до этого я нигде не встречал ничего подобного. Они так добры, открыты и великодушны, в них нет ни зависти, ни национализма. Их отклик шел из самого сердца, их души раскрывались нам навстречу. Конечно, звуки нашей музыки, безусловно, непривычны для слуха китайцев, но они воспринимали ее очень чутко. И это было не просто проявление интереса к другой культуре. Ничего подобного прежде я не испытывал, и меня это очень трогало.

Оказывается, концерт транслировали по телевидению и одновременно его смогли посмотреть двести миллионов китайцев. Трудно себе представить такое. Невероятно! Это было замечательное завершение нашей необычной поездки.

Перед отъездом возник вопрос: что делать с кухонными принадлежностями, особенно с холодильником? Я решил подарить его нашему переводчику г-ну Ву, который был так добр и внимателен к нам все время.

К нашему изумлению, он не принял подарка. Когда его спросили почему, он ответил, что на его улице ни у кого нет холодильника и соседи могут невзлюбить его за это. Мы подозревали, что дело не только в этом, но он отказался от холодильника наотрез.

Кое-кто из моих друзей любит поддеть меня и говорит, что, когда я отправляюсь в поездки по экзотическим странам, то мало что вижу, потому что всегда нахожусь либо в лимузине, либо в роскошном отеле. А отели и лимузины везде одинаковы. «Как там лимузины в Венгрии, Лучано? Они не такие, как в Чили?» В какой-то степени это утверждение справедливо. Но я всегда стараюсь прорваться сквозь искусственный барьер, чтобы лучше узнать то место, где нахожусь. Иногда же (как в случае с господином Ву) жизнь страны сама прорывается ко мне.

Китайцы — совершенно необычные люди, со своим особым менталитетом. Люди везде хотят жить лучше, так или иначе стремиться вперед. Мы, итальянцы или американцы, в большинстве своем стремимся иметь дом побольше, машину получше. Но китайцы — другие. Хотя мне и говорили, что лет через десять на улицах Китая будет полно машин, я не уверен, что они хотят этого. Да, они хотят лучшей жизни (как все люди), но, может быть, по-своему? Может, им не нужен ни новый дом, ни автомобиль?

Как бы там ни было, поездка в Китай стала одним из самых ярких впечатлений моей жизни. Я, разумеется, не забуду ее, а если и начнет что-то забываться, у меня есть видеофильм «Далекая гармония», чтобы я мог вспомнить прекрасные места, замечательных людей, их сердечный прием.

Правительство Китая еще не раз приглашало меня приехать вновь. Но я всегда отклонял эти предложения: знаю, сколь бы удачной ни была следующая поездка, она никогда не будет такой удивительной, наполненной непредвиденными ситуациями, как в 1986 году. Такое в жизни не повторяется. Такое не случается дважды.

Глава 8: МЕЖДУНАРОДНОЕ КОННОЕ ШОУ ПАВАРОТТИ

Всю жизнь я был отчаянным болельщиком, почти фанатом. Мне нравятся все виды спорта, но самым любимым остается футбол (американцы называют его «соккером»). Помню, в детстве я играл в него каждую свободную минуту. Если был не в школе и не за семейным обедом, то гонял на улице мяч с соседскими ребятами. Играл я и в школьный команде, и в местной футбольной лиге. А если не играл в футбол, то занимался другим видом спорта. Я всегда был в движении, никогда не стоял на месте. Моя чудная бабушка Джулия, бывало, говорила: «Тише, Лучано. Напугаешь лошадей».

В футбол я играл неплохо, но не настолько хорошо, чтобы стать профессионалом. Он у меня в крови — как музыка. Я внимательно слежу за игрой профессиональных команд. Могу не знать, кто пел на прошлой неделе в «Ковент-Гарден» или в «Ла Скала», но скажу наверняка, кто победил — «Флоренция» или «Мадрид». Где бы ни находился, я звоню друзьям, чтобы узнать счет матча. Футбол повлиял и на мою карьеру оперного певца. Именно из-за футбола состоялся первый «Концерт трех теноров», когда мы пели вместе с Пласидо и Хосе.

Мне нравится и теннис: я постоянно играл, пока меня не подвела коленка. Когда не мог быстро бегать, то какое-то время играл в парный теннис, но, в конце концов, пришлось бросить и его. Говорят, я был атакующим игроком. Мы часто играли с Ренатой Нэш и ее мужем. Когда я был ее партнером, то, бывало, стоял на одном месте и вопил: «Бери мяч, бери мяч!» Теперь колено мне прооперировали. Надеюсь, что скоро смогу играть в теннис и сам брать мячи.

Еще я увлекался автомобильными гонками, особенно в молодости. Забыть это невозможно! Когда в 1987 году я пел в Буэнос-Айресе в «Богеме», то был безумно рад знакомству с великим автогонщиком Хуаном Мануэлем Фангио. Встретив героя моей юности, я так разволновался, что лишился дара речи. Мальчишкой я был поклонником двух итальянских гонщиков: Фаусто Коппи и Джино Бартали. Благодаря им в 40—50-х годах в Италии автогонки стали популярными. Как любой спортивный болельщик, я восхищаюсь всеми, кто добился больших спортивных успехов. Неважно, в каком виде спорта.

Футбол — моя первая любовь на всю жизнь, но в последние двадцать лет у меня появилась новая страсть, которая может соперничать с футболом. Это лошади. Я всегда любил животных. В моем детстве у нас в доме не было животных: мы были слишком бедны. Позже, хотя я и стал хорошо зарабатывать, но так много ездил, что не мог держать даже собаки. Я и сейчас очень много путешествую. Для собаки это плохо: собаки умнее лошадей и сильнее привязываются к хозяину. Лошадь вам радуется, но не скучает так, как собака.

В Модене у меня десять лошадей. Раньше верхом ездил я, сейчас ездят дочери. Может быть, если я немного похудею, то снова стану заниматься верховой ездой.

Когда я был еще мальчиком, у моего дяди, который жил в деревне, был пони и рессорная двуколка. Помню, как я отпрашивался дома навестить дядю: мне так нравился пони! Дядя покупал и продавал лошадей на ярмарках в соседних городах. Мне было страшно интересно ездить вместе с ним и наблюдать, как он осматривает лошадей и заключает сделки с торговцами. Это дело меня завораживало, но главное — я был просто счастлив находиться рядом с лошадьми.

В начале моей карьеры надо было на те деньги, которые я зарабатывал, содержать семью. Мне было не до лошадей. Да и видел я их нечасто: не было времени. Все изменилось в декабре 1979 года, когда я выступал с концертом в Дублине. Кто-то предложил показать мне замечательных лошадей. Когда я увидел этих прекрасных животных, во мне вспыхнула старая страсть: я влюбился в них во всех. Перед отъездом из Ирландии я купил двух лошадей и привез их домой в Модену.