Империя: Спартанец - Алексей Живой

Новая волна криков радости накрыла поле стадиона. Слушая все это, Тарас невольно почувствовал гордость, даже забыв на время про свою наготу. Еще никогда он не ощущал себя таким нужным «своей» стране. Странное это было чувство. На первых порах к нему еще примешивалась боль обид от незаслуженных наказаний, но по мере того, как нарастал вой трибун, приветствовавших своих любимцев, Тарас был уже готов простить все издевательства над собой.

– Народ Спарты! – вновь заговорил эфор, когда гул над стадионом затих. – Чтобы воздать должное Аполлону, мы будем праздновать Гимнопедии шесть дней подряд. Победители – самые сильные и красивые – получат лавровые венки из рук царей, верховных жрецов Аполлона. А теперь я умолкаю, об остальном они расскажут сами.

Эфор, еще раз обернувшись к народу, сел на свое место. Но вскоре на ноги поднялся царь Леонид и, получив свою долю восторженных криков, погасил их одним движением руки.

– После торжественного шествия мы проведем сегодня забег среди наших лучших эфебов. Затем они исполнят гимн в честь Аполлона, – заговорил царь, сразу переходя к программе мероприятий. – Завтра эфебы порадуют нас состязаниями в метании копья и диска.

Он выдержал паузу и продолжил.

– Третий день мы целиком отдаем борьбе!

Трибуны просто взорвались от восторга.

«Любят здесь борьбу!», – подумал Тарас, опасаясь, как бы не разочаровать трибуны своим выступлением. Он хоть и неплохо изучал местные приемы, а все равно тянуло для быстроты исхода применить карате. Дать ногой своему противнику по голове или в промежность, одним ударом решив исход схватки. Но здесь к такой технике не привыкли, могут и не понять.

Между тем Леонид неожиданно сел, а его речь продолжил второй царь, Леотихид. Со стороны казалось, будто они поделили пополам свои обязанности, как и отведенное для приветствия время.

– Четвертый день, народ Лакедемона, – подхватил эстафету Леотихид, полуобернувшись к трибунам, – мы отдадим скачкам на колесницах, выставляемых нашими знатными гражданами[44]. А пятый и шестой целиком будут заняты воздаянием хвалы Аполлону.

Тарас был изумлен: «Два дня подряд танцевать? Вот это да. Лучше уж побегать или подраться. Ох уж это мне воздаяние Аполлону». Но вслух, понятное дело, не стал богохульствовать, находясь в двух шагах от его святилища.

– А сейчас мы с помощью табличек, которые содержат в себе эти кратеры[45], выберем агелы, которые будут соревноваться друг с другом в борьбе, – подвел итог Леотихид.

Закончив свою краткую совместную речь, оба царя встали. Рядом с ним тут же возникли рабы. Согнувшись в полупоклоне, они держали в руках широкие кубки, наполненные неизвестным содержимым. «Сейчас состоится жеребьевка», – догадался Тарас, которому, несмотря на торжественность момента, уже немого надоело стоять без дела на глазах у многих тысяч людей.

– В состязаниях борцов агела Фиеста будет состязаться с агелой Недрона, – первым объявил Леонид, вынув пару табличек.

– Агела Автония выставит своих борцов против агелы Лабдака, – добавил царь Леотихид, в свою очередь, заглянув в кратер.

– Агела Деметрия будет бороться против агелы Леарха, – произнес царь Леонид, сделав выбор, которого ждал Тарас.

– Это сильные бойцы, – сказал Эгор шепотом, услышав свой жребий, – из лагеря у Амикл. Я слышал о том, что у них надзиратели просто звери, а инструкторы забили насмерть уже десятерых.

«Ну да, – про себя съязвил Тарас, вспомнив жестокие избиения, – а наши так просто добряки». Цари еще долго продолжали называть имена командиров агел, которых здесь собралось просто огромное количество, но Тарас уже потерял интерес к жеребьевке, изучая людей на трибунах. Все равно борьба должна была состояться только через пару дней, а сегодня предстоял массовый забег. Дистанцию Тарас знал весьма приблизительно. Та, что он чаще всего бегал в лагере, была примерно десять километров. Элой объяснял ему, что на Гимнопедиях она будет больше, но где пройдет соревнование, не счел нужным объяснить. Оказалось, что на стадионе будет только дан старт, а бегать придется по улицам города, в районе, который надзиратель назвал дромосом.

«Что еще за дромос такой, – напряженно размышлял Тарас, – а впрочем, какая разница. Главное не заблудиться. Вот будет позор – не отмоешься».

И он решил первое время держаться в общей группе, не отрываясь от коллектива.

«Если „трасса“ не меньше десяти километров, то это должны быть либо большие кольца, либо она идет вокруг города с заходом на Хорос, – думал спецназовец. – Ладно, главное – ввязаться, а там посмотрим».

– В забеге участвуют все агелы, – объявил наконец Леотихид, закончив жеребьевку.

После его слов стражники раскрыли ворота, отогнав толпу подальше от места старта.

– Ну сейчас начнется, – пробормотал Тарас, переступая с ноги на ногу, разминая икры.

Но не тут-то было. Вместо того чтобы выпустить бегунов на старт со стадиона, сквозь ворота пропустили группу молодых спартанок, человек сто, которые бодрым шагом прошествовали к царским трибунам и, встав на некотором отдалении от них, лицом к эфебам, вдруг запели гимн в честь Аполлона. Похоже, так требовалось начинать соревнования.

Но Тарас был даже рад задержке. Дело в том, что молодые спартанки были такие же голые, как и все эфебы. Ни одна из них не надела на праздник гиматия или хотя бы хитончика. «Вот это но– мер, – вдохнул Тарас, опуская руки на причинное место, – гимнастки пришли».

Голые девчонки с воодушевлением пели минут пять, перечисляя множество спартанских героев, сложивших головы в честь Лакедемона и во славу Аполлона. Их звонкие голоса разносились над Хоросом, а Тарас заставлял себя не слишком возбудиться от такого пения, но это с трудом получалось. Не каждый день тебя прославляют сто голых девчонок с отменными спортивными фигурами и, надо сказать, с довольно красивыми лицами. Пели они, нисколько не стесняясь своей наготы, так, словно были одеты и все, что они делали, было вполне приличным.

«Хорошая группа поддержки, – решил Тарас, когда пение было окончено и спартанки, повернувшись к царям, поклонились, а потом таким же бодрым шагом покинули стадион, виляя упругими ягодицами, – может, они будут бежать впереди нас? Тогда я приду первым».

Он осторожно посмотрел на своих соседей по шеренге. Судя по выражениям лиц, все они разделяли его мысли.

– Поблагодарим же этих прекрасных дев, которые пришли прославить Аполлона и наших достойных эфебов, – вдруг громогласно заявила царица Горго, встав со своего места и тряхнув длинными, завитыми в локоны, волосами.

Это была невысокая молодая женщина, также со спортивной фигурой, приятные выпуклости которой совсем не скрывал гиматий. Царь Леонид и бровью не повел, словно находившаяся рядом с ним женщина могла делать и говорить что угодно, не стесняясь собравшихся гостей и старейшин.

И весь стадион взорвался аплодисментами, провожая голых спартанок. «Гляди-ка, – удивился еще больше Тарас, увидев эту сцену, – да здесь и женщинам позволено говорить. Интересная страна».

Однако как ни долго длилась вступительная часть, а вскоре прозвучал приказ быть готовым к старту. Надзиратели отошли от своих агел, они собрались у трибун и предоставили воспитанникам защищать честь лагерей.

– Мы начинаем забег в честь Аполлона! – объявил царь Леотихид, встав со своего места. – Судьей в этом состязании назначен Акрисий.

Один из надзирателей, назначенный главным судьей, поднял вверх руку, и тотчас все стихло. Молодые спартанцы слегка выгнули строй, встав полукругом. Тарас находился во второй шеренге, однако за ним выстроилось еще с десяток рядов. И тем, кто находился в задних рядах, изначально труднее было захватить лидерство. Но в том, что они обязательно попытаются это сделать, Тарас не сомневался: достаточно было лишь взглянуть на их лица. И у выхода со стадиона могла возникнуть грандиозная свалка.

Но вот судья махнул рукой, и все посторонние мысли оставили Тараса. Он бросился бежать вслед за Архелоном, Деметрием и Механидом, оказавшимися в числе первых у выхода со стадиона. Единственное, чего он хотел больше всего, так это вырваться отсюда перед тем, как основная толпа окажется в воротах. Расталкивая голых соплеменников руками, спецназовец успел выскользнуть на простор вслед за группой лидеров, в это время позади кто-то упал, послышались крики, и действительно возникла свалка. Зрители радостно засвистели, приветствуя первых жертв соревнований.

Оказавшись снаружи, Тарас, не рассуждая, бросился догонять лидеров по одной причине – они знали дорогу. А кроме того, сзади наседала толпа: все жаждали быть первыми. Проигрывать никто не хотел.

Вырвавшись с площади, Тарас пронесся мимо храма Зевса и Афродиты Олимпийских вдоль галереи, где обычно заседали старейшины, и, оставив за спиной грандиозные статуи Аполлона-Пифея, Артемиды и Латоны, припустил за лидерами. Вдоль всей дороги, на которой проходил забег молодых спартанцев, выстроились люди, свистевшие и улюлюкавшие так, словно мимо них проносились разъяренные быки. Прыгая по камням мостовой, которая быстро закончилась, едва бегуны, обогнув очередной храм, свернули на другую улицу, Тарас быстро забыл, что он голый, втянувшись в ритм гонки. Рядом с ним бежали еще трое спартанцев, один из которых Эгор, и еще четверо позади. Бежать предстояло не так уж мало, потому следовало экономить силы, следить за дыханием и не отвлекаться на молодых женщин, с интересом разглядывавших проносившихся мимо эфебов. А кроме них на дороге неожиданно часто попадались и другие препятствия.