На пути к посвящению. Тайная духовная традиция ануннаков - Максимиллиан де Лафайет

Я рассмеялся, до того верным показалось мне это описание.

— Такое чувство, что ваша Ложа чем-то отличается от других, — заметил я. — Сама атмосфера здесь кажется иной.

— Тоже верно. Те Ложи, которые ты уже посещал, имеют более мирской характер и в целом ориентированы на практическую деятельность. Нашу Ложу отличает духовная направленность, хотя и мы ведем дела на регулярной основе. Благодаря тайным рукописям мы обладаем доступом к древним знаниям. Мы хорошо представляем себе ту связь, что существовала, в частности, между ануннаками и древними финикийцами, египтянами, царем Соломоном, Книгой Бытия… Но что самое важное, у нас есть доступ к Книге Рамадош. И это не может не отразиться на атмосфере данного места.

Как всегда, при упоминании Книги Рамадош по спине моей пробежал холодок.

В этот момент к нам присоединился мой крестный, и уже втроем мы провели те полчаса, что оставались до церемонии, призванной повысить меня до восьмого уровня. Затем доктор Фарид покинул нас, а мы с крестным отправились в назначенное место.

Он привел меня в большой зал, где было полно народу. Практически все здесь носили черное, и только одна группа — человек пятнадцать-двадцать, сидевших особняком, — выделялась своими ярко-красными одеяниями. Это были урджани, о которых мне столько рассказывал Рабби Мордехай, — писцы, чьи одежды служили символическим напоминанием о космических кораблях ануннаков. Интересно, они до сих пор добывают краску из тех самых моллюсков, что обитают в Средиземном море, или давно перешли на современные красители? Мысль эта мелькнула и тут же пропала, поскольку крестный подвел меня к алтарю, расположенному в центре зала. Он был накрыт черной шелковой тканью с белой каймой. На алтаре стоял канделябр с тремя свечами, олицетворявшими те три секунды, за которые, согласно Книге Рамадош, сформировалась Земля. Здесь же лежали два меча с золотыми рукоятями.

Мы остановились перед алтарем. Один из урджани встал со своего места, подошел к нам и поприветствовал меня на анахе. Я с легкостью ответил ему, поскольку на тот момент уже свободно говорил на этом языке. Присутствующие одобрительно зааплодировали. Урджани задал мне несколько вопросов, на которые я вновь ответил на анахе. Это вызвало новую волну аплодисментов. Затем урджани взял два меча, скрестил их и завел за мою шею.

— Теперь вы относитесь к восьмому уровню, господин Люмьер, — произнес он.

Я попытался было поклониться в знак благодарности, но урджани остановил меня:

— Мы здесь равны, и я не заслуживаю такой почести.

Взяв цепочку с медальоном, он повесил ее мне на шею. Затем он опоясал меня красным шелковым кушаком, поверх которого закрепил пояс, изготовленный из металла и кожи тонкой выделки. К поясу прикрепил один из мечей.

— Следуйте за мной, — произнес урджани.

Мы направились в конец комнаты, где находился небольшой каменный бассейн, до краев наполненный водой. На дне виднелся слой липкой грязи.

— Воткните меч в эту грязь, — приказал урджани.

Я повиновался.

— Теперь вытащите его.

Я попытался это сделать, но меч плотно увяз в грязи Я вопросительно глянул на урджани.

Тот, улыбнувшись, заметил:

— Это станет для вас последним уроком. Ваше слово подобно мечу. Стоит вам вымолвить слово, и вы уже не сможете вернуть его назад. Так пусть же все ваши мысли и поступки будут подобны мечу.

Крестный передал мне красное одеяние, которое я накинул на плечи. Присутствовавшие вновь зааплодировали, и церемония на этом завершилась. Вслед за крестным я вышел из зала, и ко мне тут же устремился доктор Фарид. Поздравив меня, он отдал кое-какие распоряжения относительно завтрашней лекции. Затем меня отвезли в гостиницу, чтобы я мог как следует отдохнуть и подготовиться к тому, что должно было стать самой удивительной лекцией — из всех, на которых я когда-либо присутствовал.

Должен признать, меня несколько страшила перспектива встречи с ануннаком. В моей жизни было немало событий, которые люди привыкли считать «сверхъестественными». Однако сам я усвоил девиз Рабби Мордехая: все, что существует, является естественным, иначе бы оно не существовало. Однако нынешний случай не имел ничего общего с явлениями оккультного или мистического плана. У меня, в частности, никогда не было сомнений относительно существования ануннаков. И все же мало кто из людей готов запросто встретиться со своим создателем. А ведь именно ануннаки создали человечество.

Жили они необычайно долго. Насколько мне было известно, тот, который собирался прочесть нам лекцию, принимал участие в первоначальных экспериментах с человеческой ДНК… Стоит ли говорить, что спал я в ту ночь не слишком хорошо.

На следующий день за мной заехал крестный, и мы вместе отправились в Ложу. У порога комнаты один из помощников вручил мне черное одеяние, которое следовало накинуть на себя, прежде чем войти внутрь. Затем, усевшись вместе с остальной публикой, я внимательно осмотрелся. Помещение, в котором мы находились, напоминало маленький амфитеатр, выполненный в форме полумесяца. Стены серовато-белого цвета, приглушенные огни — все здесь было просто и без затей. В центре комнаты стоял прямоугольный стол, по бокам которого находились два овальных столика из тяжелого, толстого стекла. Центр каждого из них — сантиметров двадцать в диаметре — был выполнен из хрусталя и платины. Все присутствовавшие носили те же черные одеяния, что и я. Два человека, расположившиеся у главного стола, о чем-то тихонько беседовали друг с другом. Как я понял, то были спикеры. Слов я не различал, однако незнакомцы, без сомнения, разговаривали на анахе — единственном языке, который использовали в общении друг с другом члены Ложи (о чем заранее предупредил меня Рабби Мордехай).

Спустя пару минут один из спикеров повернулся к аудитории и объявил:

— Сейчас вам представится возможность взглянуть на Книгу Рамадош. Ваше знакомство с ней продолжится до тех пор, пока хватит энергии на ее проявление. Позже вы можете обратиться к Великому Магистру Фариду, испросив разрешения частным образом ознакомиться с экземпляром книги с целью ее изучения.

Публика, озадаченная его словами, начала перешептываться: «Что они имеют в виду, когда говорят про энергию?.. Я-то думал, это настоящая книга… Я и не знал, что нам позволят изучать ее»… и всё в том же духе. Сам я помалкивал и ждал, что же будет дальше. Мне казалось, я знаю, как должна выглядеть книга, — ведь я видел, как она печаталась в Баальбеке. Впрочем, это были не более чем догадки.

— Мы слышим, о чем вы сейчас переговариваетесь, — заметил один из спикеров. — Мы хотели сказать, что вашему вниманию предложат проекцию настоящей книги, которая может стать реальной лишь в том случае, если Синхар Баалшамрут согласится запечатать ее.

Поскольку титул «Синхар» относился к ануннакам, нетрудно было догадаться, что так зовут нашего лектора. Собственно говоря, я знал, чего ожидать, так как ануннаки практически всегда проявляют себя одним и тем же образом — как именно, мне поведал Рабби Мордехай. Однако атмосфера в комнате оставалась напряженной, да и сам я не мог похвастаться полным спокойствием.

Внезапно как бы из ниоткуда в комнате возник ярко-желтый луч света. В нем во множестве кружились мелкие частицы — совсем как пыль в солнечных лучах, которые льются в окно в летний полдень. Очень скоро мельтешение частиц прекратилось: они начали сгущаться и стягиваться в направлении центра. Здесь они сформировали большой шар, тогда как остальная часть луча оказалась пустой и полностью прозрачной. Внезапно в центре раздался взрыв — отчетливо видимый, но совершенно беззвучный. Казалось, будто шар взорвался множеством фейерверков. Из них-то и стала формироваться фигура ребенка.

Спустя несколько секунд фигура эта начала расти. Она расширялась, менялась и в процессе трансформации выдвигалась за рамки луча. В скором времени перед нами был уже взрослый человек, однако фигура его оказалась деформированной: часть спины наезжала на шею, бедра повисли отдельно от тела, а лицо выглядело размытым. Человек перестроился, принял привычный нам вид и выступил за пределы луча. Сам луч остался на месте. Тихонько покачиваясь, он озарял фигуру мужчины. Глаза незнакомца ярко мерцали в затемненной комнате, как глаза волка или два маленьких огонька.

Понемногу огонь в глазах угас, однако они по-прежнему отличались от глаз обычного человека. Сияли они так ярко, что я никак не мог разглядеть их цвет. Затем сияние чуть спало, и тут стало ясно, что глаза у ануннака темные, почти черные, и невероятно большие. Они не двигались и смотрели на нас прямо и неотрывно. Рабби Мордехай как-то упомянул, что у ануннаков нет сетчатки и зрение их базируется на более сложном механизме. Кожа у мужчины была оливкового цвета. Голову его покрывала белоснежная накидка, из-под которой выглядывали иссиня-черные волосы. Невероятно высокий — больше двух с половиной метров ростом, — одет он был в длинные, до самого пола, белые одежды. В тусклом свете комнаты наряд его слегка поблескивал.