Средневековый любовник - Александра фон Лоренц

─ Нет! Мужская! Феодоритское тряпье, такое же, как и на мне, ─ заверил Паоло со смешком.

Пока генуэзец рассматривал одежду, Вера самостоятельно взобралась на лошадь, не обратив внимания на то, что за ней наблюдают две пары глаз.

Первый раз ей лошадь показалась огромным исполином, опасным и агрессивным. За время ожидания она изменила свое мнение. Сначала с опаской, она погладила жесткую густую гриву, потом, увидев ее отзывчивость на ласку, потрепала за теплыми ушами.

Не проворно, не так ловко, но у нее получилось. Удлиненная туника ― наиболее неподходящая одежда для верховой езды. Ее удалось опустить до голеней.

Суровый взгляд пожилого воина пробежался на ней, в нем отразился сдержанный укор. А в глазах сеньора сначала засветилось удовольствие, смешанное с легкой озабоченностью, затем незначительное раздражение.

─ Мне очень жаль, но иначе у меня никак не получается, ─ отозвалась Вера, угадывая их мысли. ─ И я бы с большим удовольствием переоделась в брюки, а боком сидеть я не могу!

Паоло рассерженно махнул рукой, и оба генуэзца вздохнули. Вера плотно сжала губы, не давая им растянуться в улыбке.

─ Я проверю, нет ли кого-нибудь поблизости, ─ сказал Паоло и оставил их наедине.

Стефано отошел на несколько шагов, пряча озорную улыбку. В Вере его подкупала прямота и откровенность высказываний. Он давно уже знал, как часто под стыдливо опущенными женскими ресницами скрываются отнюдь не усмиренные страсти.

Стефано снял свой камзол и рубашку и стоял, обнаженный до пояса. Больше месяца он не спал с женщиной. Близость очаровательной блондинки, а также вид ее обнаженных красивых ножек, ее острый и осторожный взгляд, направленный на него, наполнили его тело приятным теплом. Он прикоснулся к завязкам штанов и неслышно чертыхнулся. На молодом здоровом организме не сказались ни плохое питание, ни сырой воздух камеры. Жгучий пульсирующий огонь спустился вниз живота, наполняя вены и напоминая о неутоленном желании быстрой эрекцией. Он немного промедлил. Внимание девушки его возбуждало еще сильнее. Стефано, будучи человеком, обожающим всякого рода проделки, решил позабавиться. Решительно дернув тугой узел на поясе, он неспешно повернулся к Вере, ожидая увидеть в ее глазах стыд и смятение. Но он не учел, что хитрая улыбка выдала его с ног до головы.

К его негодованию, крепко затянутый узел никак не развязывался.

─ Вы всегда раздеваетесь в присутствии женщин, сеньор Стефано? ─ Вера сделала вид, что стесняется. ─ Или мне все-таки отвернуться?

Эффект получился обратный, и Стефано понял, что его шутка не удалась, обернувшись против него самого. Паоло точно бы ответил злобным ворчанием на смелую реплику. Отметив про себя свой провал, Стефано процедил:

─ Ты ведь могла отвернуться и без предупреждений, бесстыдница!

Вера обиженно поджала губки и отвернулась. Сеньор без всякого стеснения собирается оголиться, а она бесстыдница! Вспомнив о нравоучительном напутствии пожилого итальянца, его совет держать рот на замке, Вера вздохнула, мельком глянув на его силуэт и любуясь обнаженным могучим торсом.

Генуэзец не двинулся с места, продолжая борьбу с непокорным узлом. Она, сгорая от любопытства, не сводила с него косого взгляда. Он был великолепно сложен: красивые широкие плечи, мощная грудь, в меру покрытая темным волосом. Мощные мускулы его рук медленно перекатывались под влажной кожей, блестящей в слабом лунном свете. Напряженная гримаса застыла на его лице, слегка раздосадованном, капельки пота выступили на лбу. Рельефные губы, искривленные в улыбке, еще хранили след не угасшего всплеска эмоций. И она вспомнила его горячие поцелуи и страстные объятия. Глядя на его сильные мускулистые руки, не верилось, что он способен с такой нежностью обнимать женщину. От таких воспоминаний ее тело откликнулось томной негой. Она глубоко вздохнула, чтобы успокоиться.

Шея занемела, начала покалывать и ныть. Вера не выдержала.

─ Если вам старая одежда не нужна, можно обрезать узел. Ему, наверное, что-то сильно мешает. У меня уже шея болит, сеньор Стефано, ─ капризно сказала она, приняв прежнее положение.

─ Ему ничего не мешает, ─ отозвался Стефано, думая, что она его поддевает. ─ Ты предлагаешь мне свою помощь?

─ Нет! Нет! ─ перепугалась Вера.

Стефано прекратил возню с завязками и поднял голову. Глаза сами по себе уставились на обнаженную женскую ножку, пухленькую, но в то же время изящную, с тонкой лодыжкой. Грубая обувь лишь подчеркивала совершенство ее линий. Стефано нашел в ней сходство с прекрасной ножкой мраморной богини любви Афродиты, которую он купил в Афинах и привез в свое палаццо в Генуе. Очаровательная ножка поглаживала живот лошади, и та, благодарная за ласку, искоса поглядывала на всадницу. Стефано долго не раздумывал, изголодался ли он по женскому телу, или славянка специально его распаляет, играя ножкой. ― последнее ему показалось более вероятным, и он, ощутив мощный приток крови к своему естеству, жестко сказал:

─ Не дразни меня, я ведь могу и не сдержаться…

Непродолжительный гнев на обольстительницу нашел, наконец, выход. Стефано надоело возиться с узлом, и он с силой рванул завязки. Брэ сползли вниз, он еле успел их подхватить, как раз в тот момент, когда Вера повернулась. Он широко улыбнулся, не зная как прокомментировать комичную ситуацию. Смущенная Вера решила оправдаться.

─ Я ничего не видела, ─ пролепетала она.─ Не успела! Серьезно!

─ Да если и видела, ничего страшного, ─ глухо проговорил Стефано, касаясь своих небритых щек.

Как раз в эту минуту вернулся Паоло и сообщил, что вблизи нет ни души.

Бегство

Паоло точно рассчитал, в какое время им следует находиться возле городских ворот. Горизонт едва начал окрашиваться розовыми красками занимавшейся зари, а толпы людей заполонили все подступы к городским воротам. Кого здесь только не было! Торговцы и крестьяне, верховые и пешие, мужчины и женщины с маленькими детьми на руках. Немного поодаль стояли запряженные упряжками волов большие повозки, наполненные разнообразными товарами, предназначенными для продажи.

«Царь Соломон говорил: нет ничего нового под луной. Это он правильно подметил! Люди просто живут, как и в наше время. Торгуют, покупают, работают, в общем, выживают», ─ думала Вера, рассматривая груженые телеги и озабоченные лица их хозяев.

«Скорее бы выбраться из этого проклятого города»! ─ она тихонько простонала, распрямляя усталую спину и разминая плечи. С непривычки усталые мышцы спины страшно ныли, но она не жаловалась. Пришлось уступить нападкам генуэзцев и устроится в седле «как подобает даме». Сидеть вполоборота на лошади почти два часа оказалось нелегко. Если раньше она вела себя чересчур прямолинейно, то сейчас, осознав свое незавидное место в этом мире, все чаще подчинялась, сознавая неустойчивость своего положения. При одной только мысли о таком своем унижении сердце болезненно сжалась. Ее судьба, да что там говорить, даже жизнь находилась в руках этого человека, чьи руки придерживали ее за талию, не давая упасть с лошади. Смешно сказать, она, независимая москвичка, имеющая неплохой заработок по московским меркам, готовая пойти на развод с богатым мужем, лишь бы не стать покорным всепрощающим ничтожеством, обречена на безмолвное послушание. Да, судьба обошлась с ней слишком жестоко!