История Русов. Древнейшая эпоха.( 40-5 тыс. до н.э) - Юрий Петухов

Сделав данное необходимое вступление, мы можем приступить к непосредственному рассмотрению Балканской и Северно-Причерноморской цивилизаций русов 7-5 тыс. до н.э.      Северное Причерноморье – особое место в истории суперэтноса. Это бескрайние и обильные зверем и травами степи (для того времени, местами и лесостепи), где русы-индоевропейцы впервые в мире приручили дикую лошадь и, вследствие того (только одна из причин), покорили этот мир (само слово-понятие «князь-конунг-кёниг» происходит от русского «конник», как «шевалье-кавалер-кобальеро» от слова «кобыла»). Северное Причерноморье, наряду с Балканами (Нориком) можно назвать вторичной прародиной индоевропейцев.      Но мы рассматриваем времена более ранние – 7–5 тыс. до н.э. Конь ещё не приручен. Колесо, как считается, ещё не изобретено. Бескрайние степи заселены не слишком густо. Русы-бореалы, вступившие в индоевропейскую стадию, проживают в поселениях возле гротов.      Сурско-днепровские и буго-днестровские археологические культуры были открыты в 60-е годы ХХ столетия В.Н.Даниленко. Их носителями являлись племена земледельцев и оседлых скотоводов – как мы выяснили, русов-индоевропейцев, хранящих ещё многие признаки и традиции бореалов.      Нас в данный момент интересует в основном культура буго-днестровско-днепровская. А точнее, её часть – святилища в гротах Каменной Могилы на реке Молочной близ нынешнего Мелитополя. На плитах гротов зафиксированы знаки – череда знаков – 12-6 тыс. до н.э., которые вполне могут определяться как первая в мире ритуально-магическая рисуночная предписьменность. Археолог Ю.А.Шилов33 считает эту протописьменность первой в мире письменностью, а культуру Каменной Могилы первым в мире государством, которому он дает название Аратта. Однако, можно напомнить, что ритуально-магической рисуночной предписьменностью вполне владели и русы-бореалы Южного Урала и Южной Сибири (о чём мы писали выше). Именно последними была дана рисуночно-письменная разработка Вселенной с верхним, нижним мирами и прочими атрибутами.      Несомненно одно – характерные для русов Аратты (примем это условное название наряду с названием Каменная Могила) детали, мотивы и композиции мы встречаем в росписях и орнаментах Чатал-уюка, Месопотамии и Шумера – встречаем в более поздние времена. Совпадение конфигураций сложных символов исключено. Мы имеем дело с заимствованиями. Выходит, что русы Чатал-уюка и, в большей, степени русы Шумера заимствовали ритуальную рисуночную предписьменность у русов Каменной Могилы-Аратты. Это вполне допустимо в свете описанной выше непрерывной циркуляции родов и выселков русов (внутри суперэтноса) в циркумпонтийской зоне (с захватом вплоть до Южной Месопотамии).      И вновь мы вправе ставить вопрос не столько о перемещениях, сколько о существовании единой большой цивилизации. Не просто огромного ареала обитания суперэтноса, но именно бытования одной большой цивилизации. Мы в данной работе только подступаем к раскрытию подлинной истории человечества. И по всей видимости, со временем нам придется изменить очень многие взгляды на прошлое. Для этого имеются все основания. Ведь к шестому тысячелетию до нашей эры человечество имело за плечами уже тридцать с лишним тысячелетий развития. Тридцать!      Ю.А.Шилов пишет об экспедиции жрецов Чатал-уюка на север, в Аратту, об их сношениях с местными жрецами, о копировании письменности (ритуально-магических знаков), о возвращении жрецов и т.д. Это довольно-таки частный и упрощенный взгляд на проблему. О какой разовой «экспедиции» может идти речь, если общение русов в циркумпонтийской зоне было постоянным на протяжении тысячелетий? Каким образом в ту эпоху могли общаться жрецы двух разных этносов? Тем более, что мы знаем – именно жреческие касты разных этносов были наиболее непримиримы друг к другу. Никакой речи не могло идти о том, чтобы, скажем, египетские жрецы пришли бы с поклоном к жрецам аккадским и стали перенимать их ритуальную магию.      Впрочем, отдельные промахи Ю.Шилову, как специалисту в узкой области, археологу, вполне простительны. Суть его изысканий верна – связи между севером и югом в циркумпонтийской зоне существовали. Но значительно более тесные, чем ему представляется.      Жрецы-волхвы Каменной Могилы, Чатал-уюка, Хачилара, Эреду, Убейда, Ярихо-Иерихона и т.д. были жрецами-волхвами одного народа, точнее, одного суперэтноса русов. Они говорили на одном языке (допустимый вариант, на предельно близких диалектах одного языка). Сам язык не мог сильно измениться даже при весьма внушительном географическом разбросе его носителей. Почему? Потому что у него, языка, не было конкурентов – –погранично-периферийные предэтносы были практически немы, безъязыки (как мы говорили, не в силу своих интеллектуальных возможностей, они были не меньшими, чем у русов, но в силу иного строения глотки, не позволявшего произносить длинные упорядоченные звуки). Жрецы-волхвы Чатал-уюка, Убейда и Каменной Могилы говорили на одном языке. Они были носителями (именно они!) обычаев-традиций суперэтноса. Они были их хранителями. Они были хранителями, в первую очередь, языка – хранителями на ритуально-магическом, сакральном уровне. Язык воспринимался ими, как дар Свыше, тот дар, который выделил их из окружающего мира (наряду со светлыми покровами). Язык не подлежал никаким изменениям. Он мог только внутренне (внутри самих жреческих каст русов) совершенствоваться.      Мы должны говорить в данном случае не об экспедиции, а о паломничестве жрецов-волхвов юга к хорошо известным им святыням севера. Паломничестве, которое было неоднократным, которое проходило на фоне постоянных торгово-обменных и культурно-родовых связей. Почему паломники из более развитых южных центров суперэтноса шли в северные ещё достаточно первозданные места. Они и шли за первозданностью. Так и ныне из сверхсовременных мегаполисов паломники едут в первозданную глухомань на поклонение чему-то не изменившемуся с древних времен, сохранившему себя в этой глухомани. Впрочем, здесь мы можем только предполагать. Доподлинно же нам известно одно – контакты были тесными и постоянными.      Что же такое особенное могли хранить русы-индоевропейцы Каменной Могилы и всего южного Поднепровья-Поднестровья? Они только вступили, точнее, вступали в индоевропейскую стадию своего развития. В их памяти и обиходе были совсем свежи традиции русов-кроманьонцев и русов-бореалов – охотников на мамонтов, гигантских оленей, шерстистых носорогов, зубров… Они были, выражаясь более поздним языком, хранителями той «истинной древлеправославной», то есть изначально-доподлинной веры (мировоззрения), которая была частично утрачена ближневосточными русами за пять-шесть тысячелетий активного земледельчества и скотоводства (с 12-11 по 6-5 тыс. до н.э.) При всей невероятной стойкости традиций и культурных навыков внутри суперэтноса эволюция мировоззрения, разумеется, имела место. Например, как мы писали, ипостась верховного божества Рода, властвующая над земным и загробным миром в лице Велеса-Волоса, из медведя-бера с частичными хтоническими змеиными признаками внешне трансформировалась в быка-вола, того же Велеса-Волоса.      Переселенцы с Ближнего Востока, особенно из Малой Азии, несли в Европу земледельчество, скотоводство, навыки металлообработки, новые технологии обработки керамики – то есть все признаки прогрессивного производящего хозяйствования.      Волхвы-паломники и их посланцы шли на север за первозданной, неутерянной истиной. Они находили то, что искали, и переносили это на юг. И потому мы ещё раз можем с уверенностью сказать, что практически все космогонические представления, мифоритуалы, мифообразы и мифотрадиции, свойственные древним цивилизациям Ближнего Востока (от Шумера и Аккада до Египта, Хеттии и Филистии), были выработаны и сохранены русами-бореалами севера, русами Евразии (в том числе и русами Аратты-Каменной Могилы), а затем уже привнесены непосредственно в упомянутые цивилизации жрецами-паломниками, блюдущими истинность (древнюю чистоту) веры-мировоззрения. По этой причине север всегда обладал для южных, средиземноморских цивилизаций особенной сакральностью, а северяне («гипербореи» в др. – греч. традиции, «бореалы» в нашем понимании) были олицетворением народа, хранящего веру и устои предков («священного народа»).

 По сути дела, так оно и было. Русы-бореалы в силу известных нам причин в значительно большей степени сохраняли свой подвидовый антропологический облик (брахикефальность, светлые покровы, высокий рост и грациальный костяк), исходный ностратически-бореаль-ный язык и исходное, выработанное ещё с 40-го по 25-е тыс. до н.э. мировоззрение. Приход новых форм хозяйствования, а также просачивание в их среду всё большего числа представителей средиземноморской негроидной подрасы со временем будет изменять и бореалов. История Европы, история Средиземноморья – это история вытеснения брахикефальных европеоидов кроманьоно-бореального типа долихокефальными метисами европеоидно-негроидного типа (это заметно и сейчас, к примеру, если север Франции заселен светловолосыми широколицими европеоидами, то юг и центральная часть в основном узколицыми длинноголовыми европеоидами с большой примесью негроидности – южно-французский, итальянский типы средиземноморской подрасы).      В 6 тыс. до н.э. и на Балканах и в Северном Причерноморье в коренном бореальном населении (или его части) уже присутствуют отдельные негроидно-неандерта-лоидные средиземноморские признаки – это подверждается антропологами, изучавшими найденные останки. Однако, данное влияние не следует преувеличивать, так как при существенном вливании пришельцев в автохтонный этнос последний деградирует и погибает (например, натуфицы, или иерихонцы после фазы Б).      В Северном Причерноморье и особенно на Балканах (6-5 тыс. до н.э.) цивилизации русов-индоевропейцев не деградировали, а напротив – процветали. Они были не столь пышны и сложны, как ближневосточные. Но достаточно устойчивы – буго-днестровская культура, скажем, просуществовала две с половиной тысячи лет, это достаточно серьезный срок.      Буго-днестровцы, подобно всем русам, особенно бореалам, селились вдоль рек, в их поймах. Жили они в наземных жилищах-мазанках продолговатой формы, позже стали строить подобные дома из камня. В ходу были и полуземлянки. Значительно позже некоторые «античные» и византийские авторы отзывались о подобных полуземлянках, в которых обитали славяне, несколько свысока. Но для северных в отношении Средиземноморья мест с континентальным суровым климатом полуземлянки были одним –из самых надежных и приспособленных жилищ. В ромейско-византийских тонкостенных и продуваемых лачугах (тем более, дворцах) на севере просто никто бы не выжил. А укрепленные и теплые полуземлянки северного типа были проверены временем – ещё с эпохи русов-кроманьонцев, основательно обживших днепровско-дунайское междуречье.      Северный климат наносил определенный отпечаток на быт русов Северного Причерноморья. Их жизнь и быт были достаточно суровы. И потому больших городищ они не оставили. Археологи в буго-днестровском регионе в основном имеют дело с небольшими поселениями – по 5-8 жилищ с одним общинным домом. Здесь надо заметить, что раскопана лишь чрезвычайно незначительная часть их поселений. И потому окончательные выводы о русах той эпохи делать преждевременно. Северное Причерноморье можно вообще до известной степени считать терра инкогнито, это земля великого и насыщенного прошлого, практически не тронутая археологами. К сожалению, дореволюционные и советские археологи уделяли основное внимание поздним «античным», псевдогреческим «колониям» в Крыму и на северном побережье Черного моря. Фактически они огромными трудами своими способствовали созданию фантома-миража пресловутой «древнегреческой» цивилизации, её форпостов на российско-украинских землях и тем самым упрочению политико-«академической» западноевропейской схемы мировой «истории». Раскопки древнейших поселений бореалов и индоевропейцев проводились в основном случайно, когда на них просто натыкались в поисках ещё одной колонии «греков».      Древняя история Северного Причерноморья практически не изучена. Её бореало-индоевропейский пласт вскрыт значительно поверхностней, чем даже соответствующий пласт Палестины-Сурии и Северной Месопотамии, где, как мы писали стоят тысячи нераскопанных теллей. И всё же по имеющимся данным мы можем делать определенные и чёткие выводы.      Северное Причерноморье было одним из важнейших исторических центров европейского этническо-культурно-языкового ядра суперэтноса русов.      И не важно, как и на какие «археологические культуры» в научной печати разделены роды данного суперэтноса (новые раскопки могут увеличить число этих культур, а затем, что будет непогрешимо верным – свести их воедино).      Ясно одно – буго-днестровцы и суро-днепровцы были первыми земледельцами и скотоводами Северного Причерноморья. Они использовали микролитическую технологию изготовления орудий труда и оружия. Это, помимо прочего, есть неоспоримый признак их принадлежности к суперэтносу русов-бореалов-индоевропейцев. А вот остродонная керамика сближает их, скорее, с русами Приуралья и Сибири, чем с ближневосточными русами. То же можно сказать и о космогонических представлениях. Вместе с тем в раскопах найдена керамика подунайского-малоазийского типа.      Мы пока не можем до конца понять этого явления, но северно-причерноморская общность русов – далеко не самая прогрессивная и развитая на тот период – вполне может восприниматься нами, как некий центр, связующий по меньшей мере четыре этническо-культурно-языковых ядра суперэтноса: ближневосточное, европейское, среднеазиатское и южносибирское.      И здесь правильнее говорить о существовании не отдельных буго-днестровской, сурско-днепровской, днепро-донецкой археологических культур, а именно о северно-причерноморской большой общности русов. Днепро-донецкая культура занимала лесостепную Украину, Южную Белоруссию, Верхнее Поднепровье. И это была микролитическая бореальная культура русов. Та культура, из которой, наряду с южно-уральской, русы Каменной Могилы черпали свои космогонические представления и навыки ритуально-магической протописьменности. С точки зрения волхвов-жрецов Ближнего Востока священные гроты Каменной Могилы и были самым южным концентрированным проявлением первозданной сакральности севера. Сам север (Борея, Гиперборея, земля русов-бореалов, носителей древней веры) был необъятен – вполне доступен для родов-выселков, передвигающихся крайне медленно и живущих в категорях столетий и тысячелетий, но малодоступен для реальных паломников-волхвов.      Каменная Могила была форпостом бореального севера русов на юге. Не исключено, что комплекс подобных святилищ древнего типа (именно пещерно-гротовых, а не возведенных искусственно, рукотворных храмов) в Северном Причерноморье, в его узловой точке, и был тем сакральным магнитом, который притягивал жрецов-волхвов расселившихся по Евразии многочисленных родов русов (подобно тому, как Кааба в Мекке притягивает к себе мусульман-паломников со всего мира).      Для ближневосточных паломников хождение к гротам Каменной Могилы было «возвращением к истокам».      Русы Каменной Могилы, и шире, днепровско-дунайского междуречья, не были прашумерами, как считает упоминавшийся Ю.А.Шилов, так как они не переселялись в Южную Месопотамию (Тигр-Евфрат). Они и шумеры были двумя частями, двумя родами одного суперэтноса русов.      Русы Каменной Могилы оказывали значительное духовно-мировоззренческое влияние на предшумеров и шумеров, но не антропологическое и не генетическое.      Антропологическо-генетическое воздействие русы-предшумеры и русы-шумеры, как мы уже писали, испытывали со стороны предэтносов негроидно-неандертало-идного типа и со стороны иных родов русов, в процессе эволюции приобретших признаки, не свойственные суперэтносу (арменоидные и пр.)      Жрецы-волхвы, как Чатал-уюка, так и Предшумера-Шумера, достаточно чётко осознавали, что постоянный и даже нарастающий приток в их сообщества иноэтнического элемента грозит постепенным размыванием традиций-обычаев, утратой истинной изначальной веры, изначальных устоев, постепенной утратой изначального сакрального, в их понимании языка, и т.д. Это осознание, стремление сохранить свой этнос-род, уберечь его от растворения в пришлых племенах, от деградации и конечной гибели и толкали их на паломничество к святыням и иные меры, не всегда известные нам.      Тем не менее, объективные обстоятельства (экспансия иных предэтносов, а с 3 тыс. до н.э. и этносов в земли, заселенные русами) оказались сильнее субъективной воли поколений жрецов-волхвов, пытавшихся сохранить самобытность своего народа. Если бы было иначе, мы имели бы и ныне в Месопотамии, Палестине, Сирии, Малой Азии развитые и могучие государства потомков русов, говорящих на одном с нами языке (при возможных диалектных расхождениях, какие имеются у русских, сербов, белорусов, украинцев…) Этого не произошло, по всей видимости, и потому, что объективным предназначением суперэтноса было в основном не сохранение себя самого, как единого целого до скончания веков, но вычленение из себя ряда народов и народностей. То есть, как и было изложено нами в монографии «Дорогами Богов», в суперэтносе изначально была заложена «отцовско-материнская» программа поэтапного зачатия внутри себя, формирования и последующего «выброса»-рождения новых самостоятельных в дальнейшем этносов. Понимание этого момента чрезвычайно важно для понимания процесса подлинной истории, потому что привычная политико-«академическая» версия «истории» дает нам не научную картину этногенеза, а какую-то мистически-религиозную, по которой этносы «выходят» из лесов, болот, скал, неизвестно откуда взявшись там. Эта псевдо-схема ещё была, возможно, пригодна для шлёцерово-миллеровской эпохи ХУШ века. Но ныне, несмотря на то, что она присутствует во всех учебниках, абсурдность и несостоятельность её очевидны.