Паника-upgrade. Брат Бога - Александр Мазин

– Ты слышишь?

– Да, – сказал Жилов. – Самолет. Нет! – поправился он, – два самолета. Только вряд ли это к нам. Это сверхзвуковые птички. Им нужна хорошая посадочная полоса. Здесь они не приземлятся.

Масаи кивнул. Он встал и, взяв орех, опустил его в сплетенную из лиан «сетку».

– Пойдем, – предложил он, – посмотрим, кто к нам летит.

– К нам? – удивился Жилов. – Я же сказал: им здесь не сесть.

– К нам! – уверенно заявил масаи. – Идем, Носорог! Это военные самолеты. Я знаю тоже их звук. Стервятники слетаются к мертвому льву.

– Вы не угостите меня, сэр? – попросил М'Танна, с завистью глядя на шоколад. – Разве я не заслужил?

– Заслужил? – Веерховен едва не поперхнулся. – Ты заслужил?

– Мой первый выстрел! – радостно сообщил чернокожий. – Вы сказали, сэр! Будь начеку! Я сразу же ввел программу, сэр. Угостите меня шоколадом, лейтенант, сэр! Ваш приказ, сэр! Цель уничтожена! Чистое поражение с первого запуска. Так, сэр!

– Какой, к дьяволу, приказ? – зарычал Веерховен.

М'Танна перестал улыбаться. Он был похож на обиженного ребенка.

– Ваш приказ, сэр… – повторил он. – Я все сделал верно. Цель уничтожена.

– Цель…– пробормотал Веерховен. До него постепенно начало доходить. «Но, черт возьми, я же не отдавал команду на поражение. Или – отдавал?»

М'Танна… Тактическая операционная система не дает «картинки» объекта. Только условный сигнал…

– Встань и подойди ко мне! – приказал лейтенант. – А теперь смотри!

И вывел на экран запись уничтожения яхты.

Компьютер трижды повторил эпизод, прежде чем Веерховен отменил команду.

У М'Танны отвалилась челюсть.

Веерховен переключился на наружную камеру и в десятый раз пронаблюдал пустой плац и распахнутые ворота.

Оператор что-то забормотал на своем языке.

– Что ты там болтаешь? – раздраженно бросил Рихард.

М'Танна осекся. Он облизнул трясущиеся губы.

«Обезьяна, – подумал Веерховен. – Черная бестолковая обезьяна!»

Но все-таки парень был его подчиненным.

– Я… Сэр… Я выполнил ваш приказ, сэр, так, да?

Веерховен молчал.

Чернокожий затрясся еще сильнее. Он попятился, опрокинул собственное кресло. Веерховен поморщился.

– Я… убил… их… всех?.. Ваш приказ, сэр?.. Не было приказа, да, сэр?..

Рихард с беспокойством изучил лицо М'Танны: оскаленный рот, выпученные глаза, трясущиеся щеки…

«Как бы он не спятил», – подумал Веерховен.

Оказаться в одном бункере с сумасшедшим ему не улыбалось. Может, его пристрелить? Нет, это недостойно. Хоть парень – всего лишь чернокожий, но он – солдат. Его, лейтенанта Веерховена, солдат.

Мозг искал решение. Решение, которое сняло бы ответственность с обоих. Достаточно убедительное решение.

– Спокойней, парень! – произнес Рихард, стараясь сделать голос твердым и поточнее передать интонации, позаимствованные у Реймана. (Отличный был командир, черт возьми! Верней, прими, Господь, его душу.) – Ничьей вины здесь нет. Мы не виноваты, парень.

– Но, – пробормотал оператор, – я же ясно слышал…

«Вот дьявол!» – подумал Веерховен.

– Я заблокировал твой пульт, – соврал он.

«Вот. То, что надо!»

– Я заблокировал твой пульт, понимаешь? Это должна была быть только имитация. Ты помнишь, что такое – имитация? – спросил он строго.

– Да, сэр! Конечно, сэр!

«Дело идет на лад», – констатировал Веерховен.

– Это была ошибка системы! – сказал он жестко. – Сядь, солдат! Они мертвы. Всё! Мы с тобой остались вдвоем и должны подумать, как выкарабкаться, понял?

– Да, сэр!

До М'Танны сказанное дошло только наполовину.

Главное, он не виноват. Его не накажут.

– Налей два стакана тоника, – приказал Веерховен.

Пока М'Танна доставал из холодильника тоник и разливал его, Веерховен вытряхнул на ладонь розовую капсулу.

М'Танна поставил перед ним стакан с напитком. Снаружи тонкое стекло запотело.

«Надо отрегулировать кондиционер», – подумал Веерховен машинально.

– На! – Он протянул капсулу оператору. – Проглоти! Это укрепит твои мозги!

– Сэр? – робко спросил чернокожий. – А куда они плыли?

– Выясним, – ответил Веерховен.

Он взглянул на часы: средство подействует через пару минут.

– Там в холодильнике – бутерброды, – сказал он. – Разогрей их. Мы поедим здесь. Сейчас не стоит подниматься наверх. На, – он отломил кусок шоколада, – съешь пока. И займись нашим обедом.

Пока М'Танна разогревал в микроволновке бутерброды, Рихард просмотрел запись, предшествующую отплытию яхты. Ничего нового это не дало. Тогда он вызвал эпизод появления желтокожего красавца перед воротами базы.

Веерховен снова увидел, как взрывают землю удары пуль, как странный юноша отодвигается в сторону, неуклюже, как борзая, тормозящая на бегу, увидел, как он прикладывает к губам бамбуковую трубку…

М'Танна поставил перед ним пластиковую тарелочку. Запах слегка поджаренной ветчины защекотал ноздри Веерховена. Он понял, что чертовски голоден. Хотя и слопал плитку шоколада.

Каким образом кусок бамбука может обезвредить пулеметы с компьютерным наведением?

– Страх! – сказал М'Танна у него за спиной.

Лейтенант повернулся вместе с креслом и уставился на него.

– Страх, – повторил чернокожий. – Я помню, был страх. Хотелось спрятаться, убежать… Но я уже спрятался. Очень хорошо спрятался, сэр! Здесь! Я вспомнил, сэр!

– Значит, ты испугался? – с интересом спросил Веерховен. – Почему ты вспомнил об этом? Ты испугался его?

М'Танна с полминуты разглядывал обнаженную фигурку на экране. Веерховен ждал. Взяв бутерброд, он откусил изрядный кусок и запил тоником. Пиво было бы лучше.

– А сейчас ты боишься? – спросил Рихард.

– Нет, не его, – сказал наконец чернокожий. – Он – не страшный. Он… красивый, да, сэр! Страх, он был – сам по себе.

– А сейчас ты боишься? – спросил невнятно, с набитым ртом, Рихард.

– Сейчас? – Оператор прислушался к своим ощущениям. – Сейчас – не боюсь. Да, сэр! Совсем не боюсь!

– Тогда иди поешь! – приказал Рихард.

«Снимает стресс, подавляет чувство страха, не обладает тормозящим действием!» – вспомнил он. Это – про розовые капсулы.

А у зеленых нет инструкции с рекомендациями по их применению. Потому что к применению запрещены!

Веерховен засмеялся и принялся за второй бутерброд.

Глава пятнадцатая

«Миражи»

– Мне хорошо с тобой! – прошептала Лора, пряча лицо под мышку Тенгиза. – Я тебя люблю. Всё остальное не имеет смысла.