Метро 2033. Выборг - Валерий Пылаев

Когда Черный спустился на пару ступенек, за спиной тихо скрипнула дверь. А потом раздались шаги – едва слышные, настолько легкие, что казалось, будто тварь, явившаяся за Черным, вовсе не бежала, а летела над полом, лишь для формы касаясь ногами запыленных гранитных плит.

– Твою мать, – забормотал Черный, трясущимися руками вцепившись в автомат, вдруг превратившийся из грозного оружия в бесполезную железную игрушку. – Твою мать, твою ж мать…

Обернуться он все-таки успел, хоть на это и ушло все оставшееся у него мужество. Из полумрака вокзала на Черного неслось что-то. Две руки, две ноги, голова – но не человек. Люди так не двигаются.

Последним, что Черный услышал, был хруст его собственных ломающихся костей.

Удар вышел отличный. Неправильный, бессмысленный – никому бы и в голову не пришло бить так в реальной схватке. Разве что по тренировочному чучелу или на показательных выступлениях. Но для Барса бестолковый парень в волчьей куртке сейчас мало чем отличался от чучела или боксерской груши. Он так и не успел поднять автомат – а может быть, даже и не пытался. Медленный, неповоротливый, до смерти напуганный человечек, бормотавший какие-то нелепые слова вместо того, чтобы драться. Барс даже успел немного пожалеть его перед тем, как ударить. Не кулаком – основанием раскрытой ладони под подбородок, снизу вверх. Голова Волка откинулась назад, шея изогнулась под немыслимым углом, и хрупкие позвонки не выдержали. Минус один.

Внутри еще несколько. Немного – человек шесть-восемь. Точнее Барс не смог бы определить даже сейчас. Варга среди них не было… Или был? Самый сильный, самый опасный противник не мог не излучать чего-то, что Барс улавливал получше любого радара, но все же не излучал. Остались только какие-то невнятные отголоски. Ранен? При смерти? Да, это бы существенно облегчило задачу.

Барс двинулся вперед, вжимая приклад автомата в плечо. Дверь, закрывавшая вход в подземное убежище, была сбита с петель… нет, просто вырвана вместе с рамой из кучи железного мусора, заменявшего стену. Похоже, Волки все-таки встретили здесь хоть какое-то сопротивление, и в бешенстве разворотили вход, стремясь поскорее добраться до обитателей станции. Алексея Ивановича Барс нашел чуть дальше, в «предбаннике». Окоченевшие пальцы начальника станции до сих пор сжимали монтировку. Видимо, понял, что на этот раз договориться не получится – вот только пользы от железки оказалось не много. Скорее всего, он даже не успел пустить ее в ход. Чуть поодаль лежало еще одно тело. Кажется, тот самый хромой мужик, вместо которого на штурм Замка отправилась Марина. Изнутри слышались голоса. Барс незаметной тенью скользнул из «предбанника» в переход и остановился, вглядываясь в темноту. Три керосинки – одна в пяти шагах от входа, и еще две – чуть дальше, в глубине подземелья. Три огонька, совсем немного света. Почти ничего не видно – конечно, если смотреть только глазами, и все же маленькое преимущество для тех, кто вынужден рассчитывать только на зрение и слух.

Барс прицелился в самую дальнюю лампу. Не прострелить корпус, не сбить керосинку на пол. Надо попасть в сам фитиль – почти невыполнимая задача даже для отличного стрелка. Автомат дернулся в руках. Раз, два, три. Три гильзы на полу и три погасших огонька. Подземный переход погрузился в непроглядную тьму, в которой послышались испуганные крики и лязг затворов. Сколько времени у Волков уйдет на то, чтобы зажечь фонарики. Пять секунд? Семь? Целая уйма времени.

Барс бросился вперед, безошибочно огибая уцелевшие палатки, перегородки и ящики. Первого Волка он подстрелил почти в то же самое мгновение, когда в руках у того вспыхнул свет. Луч фонарика метнулся вбок, вниз, а потом беспомощно уткнулся в глухую стену, выхватывая из темноты лишь кусок серого бетона, через который проходил какой-то кабель. Барс же устремился дальше, на ходу отбрасывая ставший бесполезным автомат.

Все-таки в ограниченном пространстве и при полной темноте нет оружия лучше, чем нож. Конечно, Барс бы предпочел собственный томагавк или что-то вроде кукри или мачете, но и простой штык-нож от автомата Калашникова в умелых руках – весьма опасная штука. Барс орудовал коротким клинком и свободной рукой с одинаковой эффективностью, яростно врезаясь в бессмысленно сбившихся в кучу Волков, круша челюсти, располосовывая лица и перерезая шеи. Несколько раз ему приходилось кромсать тянущиеся к нему из темноты руки – слишком медленные и неловкие, чтобы остановить вихрь в человеческом обличии. Где-то сбоку грохнул автомат, и во вспышке выстрела Барс успел увидеть чье-то окровавленное и обезумевшее от страха лицо, разрезанное наискосок. Второй раз Волк выстрелить уже не успел.

Меньше, чем через минуту, все было кончено. Барс согнулся, упершись скользкими от чужой крови ладонями в колени. Нож выпал из его руки и теперь валялся где-то на полу. Даже дышать теперь стало тяжело. Чувства, позволившие в полной темноте расправиться с пятью здоровенными мужиками, сдувались, съеживались обратно, попутно забирая силы. Если бы кто-то из Волков уцелел, Барсу бы не поздоровилось – но окружавшая его темнота молчала. В ней не осталось живых, и самым громким звуком было тяжелое и хриплое дыхание самого Барса, жадно глотавшего ртом сырой воздух подземного перехода.

Но Варга среди убитых не было. Он не прятался в темноте, выжидая подходящего для нападения момента. Он не пытался сбежать. И уж конечно он не собирался просить пощады. Нет, дело было в другом. Барс криво ухмыльнулся, увидев едва заметную полоску света, выбивавшуюся из-под железной дверцы, ведущей в комнатушку покойного Алексея Ивановича. До дверцы было не больше десятка шагов, но пройти их оказалось почему-то непросто.

Варг ждал внутри. Вернее, то, что от него осталось. Подвешенный под самым низким потолком фонарик освещал голову и могучие плечи командира Волков, сидящего на узком кресле спиной к двери. Из одежды на Варге были только подштанники. Он не был ранен – во всяком случае, Барс не видел никаких следов крови ни на бугрящейся мышцами спине, ни на распущенных по плечам длинных светлых волосах. И правда ведь – самый настоящий викинг. Сильный, страшный противник, и так мало места… Чутье, всегда предупреждавшее Барса о возможной опасности, должно было взреветь – но не взревело. Все, что делало Варга самим собой, куда-то ушло, закончилось раз и навсегда.

Так же, как и жизнь молоденькой девочки, неподвижно лежавшей на продавленном топчане. Наверное, ей было лет тринадцать, а может – и того меньше. Под кое-как наброшенной грязной тряпкой крохотная фигурка казалась еще более хрупкой и беззащитной. Лицо девочки было перепачкано кровью, а на обнаженных плечах и шее остались черные пятна синяков от чьих-то крупных и сильных пальцев.

– А, это ты, – Варг даже не обернулся. – Ну, заходи. Садись, угощайся.

Командир Волков махнул рукой, указывая Барсу на второе кресло и початую бутылку водки, стоявшую на столе.

– Что-то не хочется, – отозвался Барс, но в кресло все-таки сел, отставив автомат в сторону. Пожалуй, самое глупое, что он мог бы сделать, но все же…

– Вот уж не думал, что ты за нами вернешься, – Варг добродушно улыбнулся. – Я думал, что он придет, а пришел ты. Даже смешно.

– Кто – он? – настороженно поинтересовался Барс.

– Вот дурак, – изо рта Варга вырвалось глупое хихиканье. – Ты еще не понял? Мы ведь и правда все сдохли, считай. Ничего нельзя изменить. Он придет за каждым из нас, все равно. Так что зря стараешься, дружок. Бегаешь, стреляешь, дергаешься… чушь собачья! Мой тебе совет – бросай ты это дело. Зачем ты сюда приперся?

Барс не нашел слов. Любой ответ был заведомо ложным. Спасти тех, кого можно было спасти? Нет, еще там, на дороге, он знал, что спасать и защищать больше некого – да и не было Барсу особого дела ни до Алексея Ивановича, ни до оставшихся без оружия обитателей станции. И даже до этой девочки, уставившейся мертвыми глазами в обшарпанный потолок, дела ему не было. Всех спасти невозможно – этот урок Барс усвоил уже давно. Отомстить за Расула и Эдика? Тоже нет. Возмездие, кровный долг – все это красиво и хорошо только в книгах. Или это вовсе не Барс учинил расправу над Волками, а что-то другое, лишь воспользовавшееся его руками? Зачем он вернулся? Варг задал вопрос и ждал ответа.

– Вы не должны жить, – медленно выговорил Барс. – Просто не должны.

– Отлично! – Варг откинулся в кресле и громко расхохотался, а потом вдруг со сдавленным рыданием уткнулся лицом в ладони. – Да! Не должны!

Варг не был пьян. Да, он явно выпил немало, но Барс не верил, что водка способна сделать с человеком такое. Здоровенный мужик, размазывающий по лицу слезы руками, способными за полсекунды свернуть Барсу шею, представлял из себя зрелище более чем нелепое и почему-то жутковатое.