Не герои - Виктор Алексеевич Козырев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эпилог первой части
На следующий день, вернее, следующую ночь, Лиза всё-таки позволила ротмистру утешить себя. И получила от него немало ценной информации и предложение пожить немного в Гросс-Норденбурге. За это я выставил Архимагу нехилый счёт и выцыганил обещание присматривать за нашей зомби-шлюхой, пока она будет работать в логове врага. Тот, конечно, пытался устроить агитацию за общее дело (старый коммунист, как-никак), но обломался. Душу корнета Трофимова я заключил в особый астральный сосуд, собираясь поэкспериментировать и проверить пару идей, о которых писали Никанор и его учитель. Впрочем, открытия сделаны не ими, но да не до тонкостей. О них я во второй части расскажу.
Потихоньку всё вернулось на круги своя. Четыре трупа на Земле Горя не впечатлили никого и даже, кажется, не мелькали в новостях. Жандармы убрались к себе в полной уверенности, что наткнулись на любителя-самоучку, сам лже-некромант был кремирован, а вот тело Рейнгарда куда-то исчезло, впрочем, это неважно. Может, те же жандармы забрали в свои лаборатории для опытов. Потом вообще пошёл разговор, что у Ишмуратова был ещё какой-то подручный, но я забил. Кого ещё забыл? О! Нашу бессмертную сущность в теле уголовника Арнольда, который пылился в подвале. На него Яна вешала своё бельё, в том числе и нижнее.
Стас вернулся к своей стройке века, а Гарри работал в морге и крутил шашни с Валерой. Вернее, я не понял, что там у них, потому как орангутанга нашего не было круглые сутки дома. Но я особо не интересовался. Дело-то молодое, и вообще его проблемы. Мы же с Марселлинн посупергеройствовали в Среднеокске пару месяцев. Совсем немного, и преимущественно это была раздача моих старых долгов, а потом я вернулся к изучению библиотеки учителя, а Марселлинн геройствовала в одиночку и больше по мелочи. Правда, иногда дёргала нас, чтобы мы ей помогали. В результате по Великоуральску поползли слухи о мстителях и борцах с криминалом. Это нервировало. Такие разговоры привлекают внимание властей, чего любой нормальный некромант старался избегать. Ещё оставалась проблема: куда пристроить Полину на обучение, но, судя по всему, она твёрдо решила забить на учёбу, высшее образование и всё такое. Хотя ближе к осени Стас и сагитировал её идти учиться на химика. Да. Охренеть как смешно. Природный алхимик учится на факультете химии. Хотя пускай. Теорию освоит – ей способности применять будет легче. Мне же пришлось учить и анатомию и физиологию. Надо бы при случае, при смене легенды, поступать в медицинский институт. Хотя бы пару семестров поучиться. До диплома не доучусь: выгонят, ну или сам уйду. Главное— никого не убить в процессе обучения.
А, да. Чуть не забыл про Яну, нашу упоротую страшилу, она же лже-дочка. Хотя что про неё можно сказать? Сидит себе в подвале, жрёт мухоморы, предсказывает неприятности. В общем, всё, как мы и любим.
Эти неприятности, кстати, и нагрянули. Как раз в апреле— стоило нам начать радоваться весне, как в дверь постучались…
Post Scriptum
Оно всегда так бывает. Впрочем, я надеюсь что читатели люди взрослые и понимают это без объяснений.
Часть 2. Сведение счётов
Заходит солнце, бросай работу.
В ночи приходит барон Суббота.
Он в черной шляпе, он с длинной тростью,
он каждый праздник приходит в гости.
Он очень важный, он толстый ниггер,
бросай мотыгу, иди попрыгай!
Он ходит с флягой, он вечно пьяный,
он разрешает бить в барабаны!
Тол Мириам
История десятая. Начинаем решать одну маленькую, но противную проблему
Первым тревожным звоночком для меня в конце апреля должен был бы стать самоличный визит Архимага. Но не стал. Потому что я распиздяй, как сказала Марселлинн. В общем, раннее утро. Звонок в дверь, я, не спавший почти всю ночь (готовил и проводил один забавный обряд, но о нём как-нибудь позже), иду открывать, попутно матеря несовершеннолетнюю студентку, бегающую в одних трусах по дому. Могла бы сама открыть. Кому, нахрен, её подростковые прелести интересны?
– Кому, блядь, не спится в ночь глухую?
– Какая ночь, – послышался недовольный голос из-за двери. – Утро уже.
– Твою же мать! – от души выругался я, открывая дверь. – Сам Архимаг пожаловал! Хотя…– тут уже я сарказму добавил. – Будь вы настоящим архимагом, вы бы знали, что ночь для некроманта— это утро!
– Ты бы меня хоть в дом впустил, – проворчал недовольно родственник учителя и, отодвинув меня, сам прошёл внутрь.
Я закрыл дверь и пошёл следом за ним в гостиную. Архимаг развалился на диване и, достав трубку, закурил.
– Я бы не советовал… – начал я.
– Ты же сам курильщик, Антуан, – сощурился мой собеседник.
Я не успел ответить.
– Кто, блядь, тут нюх совсем потерял?! – раздался громкий крик. Странно, Марселлинн пять минут назад спала как убитая. – Я же сказала: курить на веранду. Даже зимой!
На самом деле, я ещё и в кабинете курю, но об этом моей жене знать не надо. Она там редко появляется, и в основном по делу.
Разъярённая жена спускалась вниз с намерением учинить зверские расправы. Забавно, но она была одета, хоть и в розовый пушистый халатик. В отличие от Полины, которая сначала голыми сиськами сверкает, а потом жалуется, что все её изнасиловать хотят. Так вот, спускается Марселлинн, вся такая грозная и боевая, с намерением оторвать пару голов и вдруг, узрев моего собеседника, как-то сбивается с шагу, потом замирает и глядит, опешив.
– Дядя Афанасий?
– Аришка?
– Что за херня из индийского фильма здесь происходит? – строго спросил я и рявкнул на заинтересовавшуюся тем, что творится в гостиной, Полину:
– А ты оденься, дрянь малолетняя, а то вместо Лизы отправившая информацию добывать!
Девушка, фыркнув, демонстративно удалилась. Я же вернулся к двум озадаченным собеседникам и, закурив, предложил всё мне рассказать.
– Тогда я и сам пойму и вам обоим объясню, как так вышло.
На самом деле, всё было гораздо проще: Афанасий Платонович Извеков был старым другом их семьи и очень дальним родственником. Всякий раз, когда приезжал из Гросс-Норденбурга погостить, дарил маленькой Аринке забавные игрушки, показывал фокусы. Только, узнав о смерти дочери своих давних друзей, только посочувствовал, но ничего не сделал. Что возмутило мою боевую подругу сильнее всего. Она считала, что он был просто обязан хоть как-то
