Ликвидаторы. Чернобыльская комедия - Сергей Мирный

Гнетущее молчание.

ГЕНЕРАЛ (медленно отрывает взгляд от своей бесценной реликвии – раздраженно, будто чего-то не понимая): Что? (Брезгливое, пренебрежительное выражение лица.) ЧТО?

Начштаба и комбат вытягиваются в струнку – аж каблуки щелкают…

Из тумбочки, на которой краснеет разбитый арбузище, Сергей решительно достает свои пожитки.

Входит врач, воровато оглядывается: они с Сергеем в палате вдвоем…

ВРАЧ (радостно – но почему-то шепотом): Я вас поздравляю! Вам небывало повезло!

СЕРГЕЙ (мрачно): Да. Виноград оказался крепкий… (Кивает головой за окно.)

ВРАЧ (продолжает): Вы можете стать инвалидом!

СЕРГЕЙ (буркает): Спасибо. Я им и так чуть тут не стал. (Продолжает сборы.)

ВРАЧ: Нет! ОФИЦИАЛЬНО! Новое распоряжение вышло! Только никому ни слова, тс-с-с… Вы и такие, как вы, можете стать инвалидами. Нужно будет, конечно, для этого… ну, немного напрячься… Поработать над своими анализами, чтобы были хорошими… ну, в смысле, плохими… Потратиться, конечно, немного…

СЕРГЕЙ: Врач, хотите – тоже по секрету? (Врач склоняется, боязливо поглядывая на остатки арбуза, Сергей понижает голос – сейчас выдаст страшную тайну…) Чтобы быть инвалидом – у меня здоровья не хватит. (Продолжает собираться.) Сколько времени я тут потерял…

ВРАЧ (грустно): Будем думать о том, что приобрели… (Берет кусок арбуза и, уйдя в свои думы, жует, глядя в окно.)

СЕРГЕЙ (засмотревшись на арбуз в руках у врача): Стойте!.. То есть нет, ешьте-ешьте, я хотел сказать! (Его глаза лихорадочно следят за алым куском арбуза, исчезающим во рту врача.) Я понял… Я все вспомнил… Дошло!.. Доктор, ура… Надо проверить! (Его мысли несутся куда-то с бешеной скоростью – механически вытирает врачу белой салфеткой красный сок на подбородке, в порыве чувств обнимает.) Доктор! Если б вы знали, как вы мне только что помогли! Счастливо!

Схватив свою котомку, он бросается к выходу…

Календарь Элмса. Все дни до черной линии-дедлайна – зачеркнуты крест-накрест. На столе – большой механический будильник, его часовая стрелка вот-вот сольется со стрелкой звонка…

Элмс подхватывает со стола толстую стопку бумаги, неистово грохает ее торцом по столу раз, другой, подравнивает края, впихивает рукопись в огромный конверт, заклеивает его. Звенит будильник.

ЭЛМС: Ура! Успел! Успел! Ура!

В этот миг огромный пакет с рукописью прорывается, и на пол высыпается…

…ГОРА БУМАЖНОЙ ТРУХИ.

Сергей – опять в своем мятом гражданском, на этот раз оно уже с больничного склада, – на ходу, поспешая, забрасывает свернутый узел своей больничной одежки – на гору таких же пуков в складе… Очередной, теперь уже больничный, «апофеоз войны», через который ему довелось перебраться.

Он и перебирается – буквально перелезает, увязая ногами, через эту мерзкую кучу пуков нездоровья – к выходу из больничного подземелья – к широко открытым воротам, из которых льется яркий свет дня…

Бегом покидает территорию больницы.

СТАРШАЯ МЕДСЕСТРА (из-за окна провожает его взглядом): Выжил. Медицина бессильна…

Над Сергеем, между деревьев старого парка, в ярком свете дня кружит, плавно опускаясь, перо сойки – черно-бело-полосатое, как сама жизнь, с небесной голубинкой…

Сигнал[39]

Зияющая чернота космоса.

Пространство, которое, по выражению Дугласа Адамса[40], «огромно, обширно, умопугающе ВЕЛИКО», – океан без дна, без меры… вообще без ничего: сгустки вещества разбросаны на безумных расстояниях в абсолютной и полной пустоте.

В этой черноте – светлые точечки: звезды.

Изредка они холодно подмигивают. Сигналят? Кому? Что? Каким языком? Кодом? Алфавитом? Или они уже погасли невообразимое время назад – и единственное, что осталось от этих мертвецов, – это их свет?

…Отражая небосвод, маслянисто покачивается внизу другой черный океан – настоящий, мокрый, соленый… Океан на планете Земля. Точнее, океан на планете Вода: именно так, по справедливости, должна называться наша голубая планета, больше чем на 2/3 – на 71# – покрытая водой. В ней-то, в этой воде, несоизмеримый с человеческими представлениями миллиард лет тому назад из мертвой материи, из растворенного в воде праха зародилось ЖИВОЕ…

Над волнующимся живым океаном возвышается небольшой остров, когда-то бывший вулканом. У подножья его темного конуса светятся теплые желтые пятнышки – человеческое жилье. Радиоастрономическая обсерватория.

1970-е годы.

Теплый уют помещения.

На столе – папка с надписью: «Контакты с внеземными цивилизациями?»

Двое ученых-астрономов пьют кофе.

– Ну и как же мы можем сообщить о себе другим цивилизациям?..

– Если они есть…

– …И непонятно каким существам…

– Если они есть…

– Как?

– И – ЧТО? Что самое важное – о нас?

– Интере-е-есный вопрос… – Астроном тянется к кофейнику. И вдруг:

– А ну СТОЙ!

В сверхконцентрации ловит хвостик-метеор какой-то идеи…

Его напарник притих – ждет…

– Эврика!

Астроном что-то лихорадочно пишет.

На чистом листе бумаги из-под его пера…

…появляется абсолютная чушь! – какой-то бесконечный ряд цифр: 010010001010101… Полная галиматья!

Напарник же его страшно доволен – ходит, потирая руки, напевает арию… Смеется оперным смехом…

Точно – чокнутые…

В листочек с этот галиматьей смотрит, не отрываясь, наборщик перфоратора, быстро щелкая – из всей его допотопной, но полной клавиатуры – только по двум клавишам: «0» и «1».

Дико ругается.

Сбоку из перфоратора выползает лента с дырочками.

Из коридора раздается оперная ария. Уже дуэт…

Ленту с дырочками – ее кончик – закладывают в щель: маленький узкий ротик устройства угрожающих размеров.

Конус давно потухшего вулкана ночью. Огромная кальдера (провал кратера) правильной формы – выстелена загадочно серебрящимся металлом.

Это космическая радиоантенна: может и принимать, и передавать сигналы…

Рука щелкает тумблером – перфолента поползла в щель.

Устланный серебристым металлом кратер: кажется, что его поверхностью волнами пробегают импульсы легкого сияния…

В черноту пространства идет П-образный светлый импульс. Цифра «1».

Перфолента ползет в щель – антенна без изменений – в космос ничего не излучается – 0. Цифра «0».

Гармонично, ритмично, туго: перфолента движется – перекатываются импульсы серебристой поверхностью – идут сигналы в космос… Симфония…

Выстраиваются в ряд – и уходят в бесконечность космоса – нули и единицы.

Перфолента закончилась.

Идет в черный космос последняя цифра цепочки…

…Но вот хвост цепочки возвращается, от ряда цифр отпадает 41-я, последняя цифра, и они становятся нижней горизонтальной строкой. На эту строку сверху ложится следующий от конца блок из 41-й цифры, сверху – еще и еще… Наконец последний – самый первый от начала передачи – фрагмент завершает «картину», и…

…на фоне черноты космоса появляется таблица из белых единиц и нулей.

В ней 1189 цифр: 41 столбик и 29 строк.

А больше число 1189 никак на множители не разложишь, и таблицу другого формата не построишь; и сами эти 41 и 29 – числа простые, ни на что (кроме самих себя и единицы) нацело не делятся… Что и было задумано «оперными певцами».

Враз все 0 таблицы превращаются в белые пятнышки, а 1 – в черные…

И в черной пустыне космоса возникает простая картинка-пиктограмма:

Мужчина и женщина.

Между ними – ребенок, который держится за их пятипалые руки.

В левом верхнем углу – Солнце: от него лучи.

Под ним выстроились точки – планеты Солнечной системы.

Рука мужчины указывает на 3-ю точку от Солнца. Это Земля.

От точки отходит волнистая линия: вода, океан.

В воде плавает рыба.

Дерево-пальма: луч солнца касается его листка[41] …

Вот что самое важное о нас и нашей планете Земля.

Послание… Кому?

Картина-пиктограмма сворачивается – и светлой стрелой летит в черную бесконечность.

Начинается новый цикл передачи.

Новые и новые импульсы – стрелы посланий – картинки – идут в черноту космоса.

Пауза.