Веер с глазами из опала - Андрэ Нортон

Персис повернулась и побежала. Следующая комната — Лидии. Она заколотила в дверь. От удара кулака дверь распахнулась. И здесь никого не нашлось. Почему-то она и не ожидала, что увидит девушку.

Чувство опасности так сжало горло, что Персис не смогла бы закричать, даже если бы и захотела. Закружилась голова… Пришлось постоять, держась рукой за стену. Молли… и миссис Прайор!

Дрожа, она направилась в глубь дома, ко второй лестнице. Поднялась, не так быстро, как хотелось бы, но как позволяло усилившееся головокружение, держа в одной руке свечу, другой придерживаясь узких перил.

На этот раз она не стала стучать в дверь. Ей было бы страшно вновь услышать этот пустой звук. Девушка даже| придерживала на ходу юбки, чтобы шорох её не выдал. Выдал — кому?

Снова увидела она темноту, но на этот раз услышала тяжёлое дыхание. Облегчение было так велико, что она закричала бы, если бы не всё та же необходимость сохранять молчание.

На кровати лежала Молли. И, очевидно, всё ещё спала. Но… свеча Персис показала кое-что ещё. Миссис Прайор по-прежнему сидела в кресле. Голова в чепце упала вперёд, полный подбородок лежал на груди, она тихо похрапывала. Под рукой распластался чулок с воткнутой иглой. Другая рука вяло свисала. Как и у Молли, лицо её покраснело, рот был приоткрыт, а дышала она как-то уж очень тяжело.

— Миссис Прайор! — Персис заторопилась к домоправительнице, опустила руку на плечо женщины. Как пыталась разбудить Молли, так и сейчас затрясла плечо домоправительницы. Но почему-то уже знала, что миссис Прайор спит не естественным сном.

И когда массивное тело экономки едва не вывалилось из кресла, Персис вынуждена была поставить свечу и усадить спящую как можно удобнее. Та даже ничего не пробормотала в ответ, и Персис не знала, как разбудить её.

Она вернулась к Молли. И снова ничего не добилась. А холод внутри всё усиливался. Это не болезнь. Девушка начала подозревать, что всё это было кем-то запланировано. Их опоили? Во рту ещё чувствовался странный привкус напитка. И ведь она сама выпила его совсем немного. Девушка поискала доказательств, что Молли и миссис Прайор пили то же самое, но нашла только воду в графине на столике у кровати.

Шубал… Без особой надежды Персис пошла в соседнюю комнату. И не удивилась, увидев, что старик спит так же тяжело, как и женщины. Но почему?..

Она никак не могла понять, в чём причина странных происшествий в доме. Лидия и капитан исчезли, эти трое крепко спят, и она не может их разбудить. Что случилось?

Потребовалось всё её мужество, чтобы снова направиться к лестнице. Через каждые несколько шагов она останавливалась и прислушивалась. Тишина, подобно темноте, питала её воображение — и даже слишком хорошо. Она не смеет утерять контроль над собой, не смеет!

Шаг за шагом спускалась она в коридор, куда выходила её собственная комната. Двери комнат капитана и Лидии были по-прежнему широко раскрыты, как она их и оставила, и Персис заторопилась дальше, спускаясь в новую тёмную пещеру.

Дверь на веранду была закрыта, там темно, никого нет. Персис остановилась в нерешительности. Ей требовалось нечто большее, чем свеча. Та, что несла девушка, уже мигала и готовилась вот-вот погаснуть, оставив её в полной темноте. Она зажгла лампу, которая стояла на столике у выхода. Нести лампу труднее, зато она даёт больше света.

Персис нерешительно начала систематически осматривать комнаты и везде обнаруживала только тёмную пустоту. Гостиная с её спасённой от кораблекрушений роскошью, столовая — никаких признаков, что здесь кто-то ел, — небольшая комната, которой капитан Леверетт пользовался как кабинетом.

То, что она увидела здесь, стоя на пороге и освещая помещение лампой, только усилило её страх.

Посредине комнаты лежал сейф, опустошённый, с сорванной дверцей. Бумаги со стола были сброшены на пол. Ограбление!

Но почему-то такое объяснение казалось неподходящим. Во всяком случае, оно объясняло не всё. Ограбление на острове, целиком управляемом капитаном Левереттом, когда с острова невозможно уйти, — это был бы поступок сумасшедшего. Но… где же сам капитан Леверетт? Сердце Персис дрогнуло.

Предположим, он услышал… в своём болезненном состоянии, владея только одной рукой, выбрался из кровати и увидел грабителя? Что тогда?.. Персис сдержала воображение.

Ограбление дома… и портфель исчез… и все домочадцы опоены… по крайней мере те, кого она нашла. Кто-то очень хорошо был знаком с домом… и решился на отчаянный поступок. И только один человек приходил в голову — Ральф Гриллон.

Лидия тоже исчезла…

Но как она могла согласиться ограбить собственного брата? Лидия сердилась на Крю за вмешательство в её жизнь, но Персис не могла поверить, что сестра предаст брата. Если только Ральф не имеет на неё гораздо большее влияние, чем они догадывались. Но зачем тогда он пытался использовать её, Персис, чтобы связаться с Лидией?

Она решительно закрыла дверь кабинета и направилась на кухню. Если там нет Мам Роз, Сьюки, второй служанки, придётся идти в гостиницу и поднимать постояльцев. Сохранившаяся способность составить план действий подбодрила её.

Персис открыла кухонную дверь. Вот здесь было светло, в очаге ярко горел огонь. Но девушка никого не увидела. Только…

Она застыла. Что-то шевельнулось у очага, развернулось, как змея. Поднялась голова, чужие глаза поймали её взгляд.

Аскра!

На индианке не было маски. Но двигалась она уверенно, словно знала, что её взгляд удержит Персис на месте.

Аскра медленно подняла руку, худую, как ветка, пальцы её казались корнями, выдернутыми из земли. И сделала жест; но она не подзывала к себе Персис, ночная встреча словно требовала какого-то ритуала.

Затем Аскра заговорила.

— Древние обычаи… что ты думаешь о древних обычаях, бледнолицая? — она чуть склонила голову набок, как хищная птица; её острый нос нацелился на девушку, как клюв…

— Какие древние обычаи? — Персис удалось набраться храбрости, чтобы задать этот вопрос. Но она тут же поняла — этот сон! Но откуда старуха знает, что ей снилось?

Аскра не ответила. Её презрительный взгляд показал девушке, что она знает.

— Священное место, давным-давно здесь дышали боги, — продолжала Аскра. — Но потом боги отвернули лица; они наслали дикарей, которые не были людьми. И дикари убивали, пока кровь не окрасила землю и море. Но им самим убийство не принесло ничего хорошего, потому что боги больше не смотрели и на них. Они отвечают только нам, своему народу! — старуха кулаком ударила себя в плоскую грудь. — Я могу вызвать богов, и поедатели змей знают это! Могу призвать! И когда я делаю это, глаза и уши открываются. И спящие видят и слышат. Как видела и слышала ты.