Цикл «Идеальный мир»: Реквием по мечте (СИ) - "rrrEdelweiss"

Окончательно добил Огонька Стокер. Услышав, что его названный сын женится, Лидер, потирая руки, решил использовать это событие во благо политической пропаганды. Ведь какая красивая история: потомок известного военного рода, сделавший блестящую карьеру, женится на дочери бывшего министра обороны и одного из самых известных героев плутаркийской войны! Это должно было создать в глазах общественности положительный образ Огонька и реабилитировать его после истории с поножовщиной в клубе. Правительственная PR-команда запустит в сеть красивые картинки, подкрепит все правильным текстом… Серый, слушая старшего, нервно уничтожал сигарету за сигаретой, мрачнея с каждой фразой. Не подняло настроения даже то, что Сток пообещал вернуть генеральский чин к торжеству: и времени прошло достаточно, и заслужил хорошим поведением, и для целей пропаганды так будет лучше.

Огонек очень пожалел плутакийцев, поняв, как трудно тем было, когда Карабина и Стокер работали вместе. Сопротивляться этой парочке, стремящейся к одной цели, было просто невозможно! Они даже снова начали переписываться, моментально сработавшись идеальной стратегической двойкой. Правда, это партнерство не вернуло им былой близости: на свадебной церемонии и банкете они выбрали места подальше друг от друга.

Вот так, планируя камерное торжество для самых близких, Огонек и Наги оказались виновниками самого громкого светского мероприятия послевоенных лет.

Пока новоиспеченный генерал, полируя на парадном мундире и без того сверкающие знаки различия до состояния зеркала, думал, что его невесте все это доставляет удовольствие, он терпел, стиснув зубы. Ну, не проедется он, гремя привязанными к «Дрэгстеру» банками по округе, не увезет любимую в какое-нибудь красивое место, где сможет взять под звездами, зато Наги будет довольна! Но за неделю до свадьбы в его дверь внезапно позвонила заплаканная Нагината с каким-то невероятным боевым раскрасом на лице, жуткой сложносплетенной прической, делающей ее похожей на его покойную бабушку, и, бросившись на шею, разрыдалась. Растерянный жених, застревая пальцами в жестких, словно мотоциклетный шлем, волосах, из всхлипов девушки понял, что весь этот пафос ей тоже совершенно чужд, и ее пугает размах собственной свадьбы.

Огонек мысленно послал псу под хвост нереализованные желания тещи и политические подтексты названного отца, и сел составлять план по исправлению всего того безобразия, в которое их втянули…

Назначенный день начался ровно по прописанному Карабиной и Стокером сценарию. Заминка вышла лишь тогда, когда невеста наотрез отказалась от модного свадебного стилиста, запершись в комнате и угрожая ножницами своему платью до тех пор, пока вооруженная расческами и кисточками женщина не покинула дом. Карабина уговаривала, грозила и снова уговаривала. Потом потребовала у мужа выбить дверь, но внезапно не нашла поддержки. Вздохнув и про себя решив, что дочь перенервничала и так сказывается предсвадебный стресс, отставной генерал отпустила растерянного мастера. Троттл, втиснутый в дурацкий фрак, оглядел вышедшую после отъезда визажиста Нагинату, отметил, что в руках ее подозрительный рюкзак и, приготовившись к сюрпризам, запихнул во внутренний карман не одну, а две пачки сигарет.

Присланный Стокером фотограф щелкал камерой, делал нежные свадебные фотографии, нещадно гоняя ассистентов, и с тоской смотрел на так надоевший ему совершенно шаблонный результат работы. Еще одна пара получит красивый, романтичный и безумно скучный альбом со стандартным набором кадров. Приятно конечно, что у невесты из волос не соорудили модный, а потому встречающийся у каждой первой пучок со сложными плетениями, да лицо ее не покрыто слоем косметики, от которой из живого существа на фотографиях получается идеальная неестественная маска; что жених вместо неудобных ботинок радостно скачет в стертых о мотоцикл берцах, но на этом все интересное в этой съемке заканчивалось. Стандартные позы, стандартные взгляды, стандартные локации. Как же скучно стали отмечать на Марсе свадьбы!.. От предсказуемости отчаянно хотелось спать, но протокольный фотограф Лидера умел справляться с зевотой и не показывать своего отношения к происходящему.

Сон как рукой сняло, когда во время обмена кольцами внезапно стихла классическая мелодия, и из колонок полились бодрые мотивы тяжелого рока. Многочисленные гости встрепенулись, а мама невесты вскочила с места, меча грозные взгляды на диджея, но жених, рявкнув, что все так и задумано, показал тому, кто сменил трек, два больших пальца, улыбаясь от уха до уха. Его теща побледнела и грозно уставилась уже на него, но позволила мужу усадить себя на место. Фотокамера, щелкая с максимальной скоростью, принялась увековечивать неожиданный поворот.

Жених, как полагается, надел кольцо на тонкий рыжий пальчик, но после этого невеста, подобрав пышные кружевные юбки и пнув длинный шлейф, уселась прямо подле алтаря на ступеньку и кивнула брату. Огонек плюхнулся рядом, а Харлей, не глядя на мать и пряча довольную улыбку, принес сестре рюкзак, после чего благоразумно затерялся среди гостей, дабы не быть тем, кого будут допрашивать с пристрастием о творящемся безобразии. Вытащив небольшие баночки, девушка аккуратно разложила их рядом, устроила руку почти мужа на своем бедре, скрытом роскошным кружевом, и азартно щелкнув портативной машинкой для татуажа, объявила: «Сейчас и тебя окольцуем!». А потом, подцепив пигмент, принялась рисовать на сером пальце толстый металлический ободок, будто прикрученный к плоти шурупами. Мелкие брызги краски летели во все стороны, оставляя пятна на белоснежных юбках, монотонно жужжала машинка, жених и невеста, посмеиваясь, обменивались обещаниями любить друг друга до конца своих дней. Ведущий церемонии растерянно чесал антенны, из колонок звучали лучшие композиции Хард Рока. Карабина, закрыв лицо руками, пыталась сделать вид, что не ее дочь устроила этот цирк, и шипела на Модо, а Троттл, кусая пальцы, чтоб не ржать, одобрительно смотрел на молодежь. Наги, высунув кончик языка, выводила очередной шуруп на пальце Огонька, приговаривая, что от этого кольца тот захочет — не избавится, и он ее до конца жизни. Генерал Римфаер, стараясь не смотреть на названого отца, согласно кивал головой и с удовольствием курил, периодически поднося сигарету к губам почти-уже-супруги.

Довольный фотограф, растянувшись у ног пары, чтоб сделать самые интересные кадры, обещал создать для них совершенно улетную свадебную книгу.

Перемазанная пигментом для тату новобрачная была совершенно счастлива. Закончив свою работу под любимую композицию, она, поднимаясь, сбила незакрытые баночки юбкой, окончательно уничтожив шедевр дизайнерского искусства. Ведущий, регистрирующий брак, растерянно пробормотал, что объявляет их мужем и женой, и Огонек, не дожидаясь предложения, поцеловал невесту со всей страстью, на которую был способен. Покрытые мелкими цветными брызгами, они развернулись к гостям и пошли вдоль прохода под восторженные вопли молодежи. Старшие хранили гробовое молчание, не зная, как реагировать на это безобразие посреди торжественного мероприятия. Стокер жестом показал Огоньку, что свернет шею, но глаза его искрились восторгом.

Уже не боясь ни за платье невесты, ни за свою репутацию, молодожены расслабились, наслаждаясь днем, в который соединили судьбы. И пусть Карабина то краснела, то бледнела, поняв, что тщательно подготовленный план идеального праздника кто-то в последний момент отправил под хвост, устроив клоунаду, но виновники торжества излучали восторг, светясь таким счастьем и любовью, что через пару часов она перестала рисовать в голове пытки, которым подвергнет зятя после того, как любезно проводит последнего гостя.

Новый удар мама невесты получила, когда, проведя с приглашенными несколько часов, жених внезапно исчез, но через короткое время появился посреди банкетного зала, рыча мотором любимого мотоцикла и громыхая привязанными сзади банками. Вместо регистрационного номера была закреплена красиво выведенная идеальным почерком ее дочери табличка «НОВОБРАЧНЫЕ». Фотограф, бросившись почти под колеса машины, принялся щелкать затвором камеры, а Огонек, не глуша мотор, поставленным голосом сообщил, что похищает свою жену у гостей, ибо через пару часов у них рейс на Альфу Центавра. Подойдя к Нагинате, под задорный визг и смех возлюбленной он закинул ее на плечо, чтобы унести к «Дрэгстеру». Длинный шлейф, волочась по полу размохренной тряпкой, зацепился за ножку стула, будто желая удержать молодых на торжественном ужине. Не долго думая, Огонек выхватил любимый шейный нож и варварски откромсал острым как бритва лезвием несчастную ткань вместе с частью юбок, чтоб Наги могла устроиться на пассажирском сидении мотоцикла. Хохочущая, совершенно счастливая новобрачная помахала всем рукой, и пара, призвав гостей веселиться, уехала в направлении космопорта.