Настоящий мужик. История парня из Anthrax - Скотт Ян
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Культура ЗОЖ[45] мне была чужда. Я особо не бухал, но ненавидел, когда панки, сочиняющие громкую музыку, начинают читать проповеди о том, что бухло, наркота и секс – это зло. Некоторые «стрэйтейджеры»[46] говорили своим фэнам до брака оставаться девственниками. Я думал: «Какого хера? Это рок-н-ролл, а не католицизм». Эти три слова являются эвфемизмом «ебли» со времен Чака Берри. И, работая над пластинкой S.O.D., я преследовал несколько целей: альбом должен быть самым идиотским, самым тяжелым и с изрядной долей иронии – начиная с сексизма в песне «Pussywhipped» («Каблук») и заканчивая «Pre-Menstrual Princess Blues» («Блюз о предменструальной принцессе») и неистовостью «Kill Yourself» («Убей себя»).
Больше всего заебывало, что те, кто знали Anthrax и о том, что я еврей, все равно в рецензиях называли нас расистами. Когда мы выступали, на концерты приходили бритоголовые нацисты и «зиговали». Билли говорил: «Опустите руки, придурки бестолковые. Я сейчас спущусь и нахуй их переломаю».
Альбом «Speak English Or Die» оброс мифами, но сегодня он считается прорывом в жанре «кроссовер». Однако, когда он вышел, практически никто не знал о его существовании. Лишь после крупного успеха «Among The Living» фэны открыли для себя S.O.D. Когда вышел альбом, мы отыграли всего семь концертов в Нью-Йорке и Нью-Джерси. Выступили на разогреве у Suicidal Tendencies в клубе L’Amour и несколько раз отыграли с Overkill. Последний концерт прошел в клубе Ritz 21 декабря – с Motörhead, Уэнди О. Уильямс и Cro-Mags.
Концерты были весьма памятными. Билли регулярно ввязывался в драки со скинхедами-нацистами. Как только кто-нибудь пытался слать в наш адрес ненавистные послания или считать нас «своими», мы не сомневались, что эти идиоты не за тех нас принимают. Мы просили их свалить. Большая часть публики котировала музыку и врубалась в шутку, но всегда были придурки, и некоторым пришлось ответить за базар.
На концерте в L’Amour вместе с Suicidal Tendencies какой-то панк в первом ряду плевался в Билли. Я видел, как плевки летят в спину Билли, стоило ему отвернуться, но не видел, кто это делает. А потом наконец увидел этого засранца. Это был один из тех, кого мы называли «мирными панками», которые котировали группы вроде Reagan Youth. Они были грязными, непромытыми и напоминали растаманов. Они ненавидели Билли, потому что он был скинхедом и резко высказывался, а они были категорически против этого. Увидев рожу парня, плюющего в Билли, я остановил концерт, подошел к микрофону и сказал: «Билли, этот мелкий уебыш уже четыре песни харкает тебе на спину».
Билли схватил парня, вытащил на сцену и начал хуярить, будто держал в руке тряпичную куклу. Хорошенько ему вломив, Билли схватил его за руку. Я думал, Билли собирался выпроводить его из клуба. Вместо этого он вскинул руку парнишки так резко и высоко, что тот издал омерзительный крик. Затем сморщился и сжал зубы, потому что ему было ужасно больно. Из носа и рта текла кровь, а по щекам, смешиваясь с кровью, текли слезы. В клубе было слишком шумно, поэтому никто не слышал хруст, но рука парня непроизвольно болталась – возможно, Билли ее сломал. Никто не стал проверять, и Билли просто развернул его лицом к публике и спустил со ступенек. Потом охрана клуба открыла дверь и вышвырнула его на улицу. Я был немного шокирован. Не думал, что все зайдет так далеко, но Билли, безусловно, донес свою позицию. Не надо на нас харкать, ублюдки. Если вас поймают – мало не покажется.
После семи концертов нам с Чарли настало время возвращаться к работе над Anthrax, Билли сколотил похожую по тематике группу M.O.D., а Дэнни вернулся в Nuclear Assault. Помимо того что я гордился очень крутым альбомом, было приятно снова поработать с Лилкером. Он, безусловно, не забыл того, что случилось в Anthrax, но было ощущение, что мы наконец смогли наладить отношения. Мне было приятно, что я смог как-то реабилитироваться перед ним за Anthrax, пригласив в S.O.D., и эти свежие воспоминания, безусловно, грели душу. О прошлом мы не вспоминали. В психологическом плане мне стало спокойнее, да и ему, я думаю, наша встреча пошла на пользу.
С 1985-го по 1988-й мы с ним стали видеться чаще, чем раньше. Мы пересекались: я – в Anthrax, он – в Nuclear Assault. Но дружбы, как в детстве, было не вернуть. Довольно сложно сохранить дружбу со старыми друзьями, особенно когда играешь в группе и десять месяцев не появляешься дома. Разумеется, я понимал, что Дэнни никогда не простит мне увольнение, как бы мне того ни хотелось. Я бы на его месте поступил так же. Есть то, чего простить нельзя. Мы по-прежнему время от времени видимся, обычно на фестивалях, и нет никакой неприязни. Нет чувства неловкости. Мы тусим, и это круто. Просто не так, как было раньше, и никогда уже не будет.
Помимо того что в 1985 году мы угорали по хардкору с S.O.D., мы с Чарли и Фрэнки постоянно слушали рэп и не делали из этого секрет. В перерыве между Maiden мы врубали Run DMC, LL Cool J, Eric B. & Rakim и все, что выходило в период с 1981-го по 1985-й, даже еще до Public Enemy. Рэп мне нравился не меньше металла. Однажды вечером мы с Джоном Руни, моим корешом и гитарным техником, сидели в моей комнатушке у мамы дома, а оборудования не было. Мы стали сочинять рэп о том, что играем в Anthrax: «Мы – Anthrax, и с нами шутки плохи, / и за хитами мы не гонимся, как лохи».
Мы с Джоном рэперами не были, но гоняли эти строчки туда-сюда и угорали. Я подключил гитару и, пока Джон продолжал читать рэп, сыграл еврейскую народную песню «Хава нагила»[47]. Я ему сказал: «Бля, это же просто идиотизм! Ничего тупее и быть не может. Скорей бы показать ее ребятам из группы. Они умрут со смеху!» Я и не подозревал, что мы создали задел на будущее для одной из самых популярных песен Anthrax, «I’m The Man».
Глава 12
Урок насилия
Когда мы с Джоном начали сочинять «I’m The Man», я решил, что это забавно. Не думал, что мы такое запишем на пластинке. Через несколько дней мы уже репетировали в городе, и мы с Джоном показали Чарли с Фрэнки то, что придумали. Им понравилось, и вдруг это стало не просто смешной шуткой, а треком, который мы могли реально записать. Песня – гибрид рэпа и металла – возможно,
