Пропала женщина - Роджер Бэкс

— Артур?

— Не надо. Сиди ешь там. Да наедайся надолго — неизвестно, когда еще придется.

— Ничего себе условия груда на этой посудине, — проворчал Джеффри, уписывая похлебку. — Вкусно, Артур советую попробовать. Наваристый получился супчик.

— Я сказал — нет, и отвяжись!

— А вроде ты говорил, что не страдаешь морской болезнью?

— Видишь, держусь на ногах. Мне просто не хочется есть. И вообще твое время истекло.

— Странное дело, — сказал Джеффри, — у нас на яхте по сути дела, нет капитана. В море так не положено. То ты выполняешь мои приказания, то я выполняю твои.

— Верно, ответил Кросс.

— Потому-то все и идет вверх тормашками.

Джеффри доел похлебку.

— Ну, ладно, стало полегче. Теперь надо найти инструменты. Они в рундуке у тебя под скамейкой, Артур. Мне нужны те, что завернуты в брезент.

— Заходи по другую сторону стола, — сказал Кросс, — я тебе их переброшу.

— Дай только погляжу, что делается снаружи.

Памела лежала с закрытыми глазами, и дуло пистолета упиралось ей в бок. Нет, бросаться на Кросса слишком опасно. Джеффри обошел стол и вышел на палубу.

Он еще раз замерял глубину и убедился, что якорь держит крепко. Затем он взглянул на горизонт. Там виднелось несколько дымков, но хорошо было видно только одно судно — большой грузовой пароход, пробиравшийся по глубокой протоке с другой стороны косы. На нем, может быть, и заметили «Беглянку», но не окликнули и вообще не проявили к ней никакого интереса. Да и не дай бог, чтобы кто-нибудь предложил им помощь, — это погубит все дело.

Джеффри вернулся в каюту и принялся за починку трубки. Он ее основательно покорежил. Прежде чем взяться за работу, он показал трубку Кроссу. Тот только хмыкнул.

— Разогрел бы паяльник, — предложил ему Джеффри. — Тогда мне не придется опять пролезать вокруг стола. Я не потушил примус.

— Сам грей, — буркнул Кросс.

Джеффри пожал плечами и стал осторожно пробираться на камбуз. «Памела вроде бы задремала. Пусть спит, что ей еще остается делать?» — подумал он. Кросс тоже, казалось, впал в летаргию, но Джеффри не надеялся, что тот заснет. При малейшем резком движении Джеффри пальцы Кросса судорожно сжимались на рукоятке пистолета. Джеффри стал задумчиво греть паяльник в пламени примуса.

— У тебя не затек палец на спусковом крючке? — крикнул он из камбуза Кроссу.

— Не затек, — ответил Кросс. — К твоему сведению, я слежу за каждым твоим движением. Если ты строишь планы насчет паяльника, советую тебе про них забыть.

— Все равно ты сломаешься раньше меня, — сказал Джеффри. — Сколько, по-твоему, можно не спать и быть начеку в такой шторм без еды и отдыха? Лучше признай себя побежденным.

— И отправляйся на виселицу? Нет уж. Пока живу, надеюсь. Ты сам сказал, что мы завтра будем в Голландии. Мне приходилось бывать и не в таких переделках. Война научила меня многому.

— Война сделала из тебя законченного негодяя.

— Но зато я не забыл, как наслаждаться радостями жизни.

— Ну и как, наслаждаешься?

— Это — плата за будущее. Дороговато, но жизнь этого стоит. Я никогда не сдаюсь.

— Гитлер говорил что-то в этом роде. Ты на него даже внешне похож. Оба подонки.

Джеффри работал не торопясь. Зачистил сломанный конец трубки, покрыл его флюкситом и наложил припой. Подождал, пока он затвердеет. Потом пошел на палубу вставлять трубку на место. Провозился с ней добрых десять минут. Наконец Кросс, не выдержав, сердито закричал:

— Скоро ты там?

— Заканчиваю! — отозвался Джеффри, но вернулся в кабину только через пять минут.

— Чертова трубка отвалилась, — объявил он. — Меня здорово качнуло, и я схватился за нее. Теперь надо делать все сначала. Ты когда-нибудь пробовал паять?

— Да, пробовал. И мне никогда не приходилось паять одно и то же место дважды.

— Но тебе, наверное, и не приходилось паять в такую качку.

— Ты слишком много болтаешь. Чего ты лезешь ко мне с разговорами? Нам не о чем разговаривать. Кончай работу и убирайся отсюда подобру-поздорову. Мы бы сейчас плыли с ветерком.

— Ничего подобного. Ты и не представляешь, что делается в море.

— Ветер утихает.

— Да, но море начнет успокаиваться только к вечеру.

Джеффри опять спаивал трубку.

— Ну, пожалуй, будет держаться.

— Много извели топлива? — вдруг спросил Кросс.

— Не очень. Хватит доплыть туда и обратно.

Кросс ничего не сказал, и лицо его было непроницаемо.

Как бы в напоминание о том, что погода — вещь серьезная, яхту вдруг захлестнула волна и вода залила пол каюты на добрых полфута.

— Надо откачать воду, — сказал Джеффри. — Может, ты этим займешься, Артур? Прекрасная мысль, между прочим. Ты откачивай воду, а я посижу с Памелой. Не согласен? Ну, как хочешь.

Джеффри вышел из каюты, сел на нижнюю ступеньку трапа и принялся качать помпу. Он качал минут пятнадцать, потом крикнул:

— Ну как, лучше?

— Да, осталось совсем мало.

— Покачаю еще немного.

Джеффри качал не торопясь, глядя на горизонт. Ветер совсем почти стих — просто зефир по сравнению с тем, что было. Солнце уже грело весьма ощутимо. Собственно говоря, сидеть на солнышке и качать помпу было довольно приятное занятие. Джеффри взглянул на часы.

«Ну вот, проволынил два часа, — подумал он. — В конце концов, я не на сдельной оплате».

— Воды почти не осталось! — крикнул Кросс.

— Поехали!

Джеффри зашел в каюту забрать починенную трубку.

— Почему бы тебе не прогуляться по палубе, Артур? — спросил он. — Тебе это будет полезно — мозги проветришь.

— Меня всегда воротило от твоих шуточек, — ответил Кросс. — С каким удовольствием я всадил бы в тебя пулю!

— Я тоже не умираю от любви к тебе, — отозвался Джеффри. — Можешь не заблуждаться на этот счет. А болтаю я для поддержания бодрости духа.

Джеффри вышел из каюты, поставил трубку на место. Спаяна она была на славу — прочнее прежнего. Он подключил подачу топлива и запустил машину.

— Поднимаю якорь, — сказал он, приоткрывая дверь каюты.

— Давно пора. Ты знаешь, что мы тут проторчали больше двух часов?

— Знаю. Но местечко уютное, отдохнули, пришли в себя. Разве нет?

Джеффри прошел к лебедке и принялся вытягивать якорь. Работа была нелегкая — с востока по-прежнему один за другим шли высокие валы и «Беглянка» натягивала якорную цепь всей своей тяжестью. С напряжением проворачивая ручку лебедки, Джеффри размышлял, не попробовать ли разбить стекло верхнего люка и прыгнуть на Артура сверху. Нет, не стоит и пытаться, решил он. Все то же препятствие остается в силе — Артур успеет выстрелить в Памелу.

Якорная цепь была выбрана. Джеффри затащил якорь на палубу и хорошенько укрепил его на месте. Надо было убить еще час. Он включил мотор на малую скорость. Далеко к югу в воде виднелся высокий бакен. Джеффри наклонился к карте. Да, это бакен, отмечающий выход в море. Прилив почти достиг верхней точки, и глубина везде будет порядочная. Надо будет часок покрутиться вокруг этого бакена.

Отдохнув и поев, Джеффри чувствовал себя значительно лучше. Памела спала, так что о ней пока можно было не беспокоиться. Джеффри набил трубку — впервые после выхода из Ричмонда — и с наслаждением затянулся. «Беглянка» бежала по ветру, и ее не так сильно качало. Джеффри смотрел на догонявшие ее волны и любовался легкостью, с которой его маленькое суденышко приподнималось и пропускало их под собой.

Когда они выйдут в открытое море, их опять начнет трепать. Но шторм с каждым часом утихал, и в душе Джеффри укреплялась надежда. Несмотря на пистолет, он не хотел бы поменяться ролями с Артуром.

«Гнусная тварь», подумал он.

Но в характере Артуру не откажешь.

Глава 17

Целый час Джеффри кружил вокруг бакена. Один раз Кросс вышел на палубу и оглядел окрестности.

— Что-то мы недалеко ушли, — подозрительно сказал он. — По-моему это тот же берег, где мы стояли на якоре.

— Нет, мы оттуда далеко ушли. Очень даже далеко. На море, знаешь, глаз легко обманывается. За час мы прошли три или четыре мили.

На лице Кросса было написано сомнение, но он слишком плохо разбирался в морском деле, чтобы уличить Джеффри. Он остался бы на палубе, чтобы понаблюдать, как меняется береговая линия, но у него страшно болела голова, а при виде набегающих на яхту высоких и крутых валов ему делалось дурно. Он спустился в каюту.

Джеффри посмотрел на часы. Шел второй час пополудни, вода быстро отступала с отливом. По его расчетам, в три часа на Гёрдлере глубина уменьшится до трех футов, а к пяти часам отмель обнажится полностью. Надо там быть часа в четыре, тогда он сможет осуществить свой план. До Гёрдлера оставалось только десять морских миль, так что времени у него было достаточно, даже учитывая, что в таком бурном море «Беглянка» будет продвигаться очень медленно. Однако он решил, что пора прибавить скорость.