Посредник - Педро Касальс

Кармина молча слушала разговор своих спутников.

Салон-де-Прованс

Жильбер Ланси принял их в своем кабинете, расположенном рядом с исследовательскими лабораториями. Стены кабинета были заставлены книжными полками, вмещавшими огромное количество томов, посвященных одной теме — пищевой технологии. Обстановка тут была дорогой, мебель светлая, кресла обиты красным бархатом, хотя декоратор при этом явно старался добиться того, чтобы роскошь не бросалась в глаза. Иными словами, кабинет своим убранством больше походил на те, которые можно увидеть в какой-нибудь американской фирме, нежели в европейском научном фонде.

Большое окно было открыто, и перед посетителями представал типичный для юга Франции пейзаж: и кипарисы, и цветущие кусты — все чуть наклонено в одну сторону под воздействием постоянных ветров-мистралей.

В кабинете повсюду стояли пепельницы — они свидетельствовали о том, что здесь регулярно проводятся всевозможные совещания.

Ланси начал с того, что предложил посетителям закурить, протянув им коробку «Голуаз».

— Чем обязан вашим визитом?

— Нам хотелось бы принять участие в одном из ваших научных коллоквиумов, — ответила Кармина, глядя, как Ланси прикуривает сигарету.

— И какая тема вас интересует?

— Растительные масла. И в первую очередь изменения, которые можно вызывать в них, пользуясь научными методами. — Кармина говорила очень четко, не отрывая пристального взгляда от хозяина кабинета. — Нам известно, что вы добились значительных успехов на этом направлении научных исследований.

Салинас молчал, разглядывая висевший в рамке на стене докторский аттестат, который Ланси получил в Колумбийском университете, и удивляясь про себя, что в разговорах с ним в фонде никто не называл его обладателя доктором, как это принято в научных кругах.

Кармина уточнила:

— Мы были бы очень вам обязаны, если бы вы объяснили, как нам надо действовать, чтоб записаться для участия в ближайшем коллоквиуме. Насколько мы поняли, они проводятся у вас ежемесячно?

— Я вас понял. — Ланси встал и принялся расхаживать по кабинету, глубоко затягиваясь своим «Голуазом». — Для этого требуется только одно: вы должны убедить меня в двух вещах. Во-первых: с какой целью вы хотите в нем участвовать? И, во-вторых, достаточная ли у вас подготовка, чтобы участвовать в коллоквиуме, способствуя его работе, не выглядеть, как бы это помягче сказать, нелепо?

Салинас продолжал разглядывать стены кабинета. Ответила за всех Кармина:

— Тема нас очень интересует потому, что в последнее время с растительным маслом творятся удивительные вещи, о которых вы, несомненно, хорошо наслышаны. Вы меня понимаете?..

Ланси утвердительно кивнул, а Кармина продолжала:

— Эти чудеса, происходящие с растительным маслом, непосредственно затрагивают — и при этом самым серьезным образом — интересы целых стран — производителей этого продукта. А потому я, как профессор Барселонского университета, испытываю повышенный интерес к этой проблематике. Сеньор Салинас изучает юридические последствия этого явления, поскольку он адвокат. А сеньор Алекс Комас — журналист из мадридской газеты «Эль Обсервадор», специалист по этой теме.

У Ланси были необычно тонкие волосы, в которых уже пробивалась седина. Сам он был худощавый, выглядел очень ухоженно и изящно. Одет он был в спортивном стиле: шерстяные пиджак и брюки темно-коричневого цвета, водолазка фирмы «Лук», полуботинки-мокасины фирмы «Лотус», красные носки. Лицо его было настолько чистым, что можно было подумать, будто щетина на нем вообще и появиться не может.

— Полагаю, вас заботит дело с фиолетовым маслом, я угадал? — На лице его появилось подобие улыбки, но светло-голубые глаза продолжали смотреть на гостей настороженно. — Это очень серьезная тема... весьма серьезная.

— Совершенно верно! Именно об этом и идет речь. — Алекс с вызовом посмотрел на Ланси, давая понять, что ни перед каким фондом он не робеет.

— Меня тоже интересует эта тема, хотя и по чисто профессиональным причинам. Человек, которому удалось этого добиться, — с научной точки зрения гений, настоящий гений.

— Гений, верно... и еще подлая скотина, — Алекс теперь и не пытался скрывать своей неприязни ко всему, что связано с Фондом Фокса.

— Спокойно. Я понимаю, почему эта тема вызывает у вас такие чувства, но, поверьте мне, я и сам не меньше вас хотел бы знать, кто все это устроил. — Ланси говорил медленно, очень убежденно.

— Так вы готовы нам помочь? — в упор спросил Салинас, не очень доверяя доброжелательности Ланси.

— Да. Но должен вас предупредить: все, что касается растительных масел, находится в непосредственном ведении доктора Белли — я этими вопросами не занимаюсь. Его лаборатория находится не здесь, в самом здании центра, а в отдельном помещении примерно в пяти километрах отсюда.

— Белли — директор фонда, не так ли? — спросил Алекс.

— Да. Но помимо этого он еще и лично занимается этими исследованиями. Доход от них составляет примерно половину всех наших финансовых поступлений.

— Вы публикуете отчеты об этих поступлениях? — спросил Салинас самым невинным голосом, на который был способен.

— Конечно, я дам вам копию. — Ланси пошарил на полках и протянул адвокату тоненькую книжку в бумажном переплете. — Здесь полный финансовый отчет за прошлый год.

— Так можем ли мы принять участие в следующем вашем коллоквиуме? — вновь спросила Кармина. — Может быть, докторская степень, полученная мною в Калифорнийском университете — достаточное для этого основание?

— Можете не продолжать, — прервал ее Ланси. — Считайте, что вы уже получили приглашение. Следующая наша встреча состоится в ближайший вторник, второго февраля. Выступать, если пожелаете, может только доктор Кармина Эрнардес, поскольку она единственная среди вас обладает достаточной научной квалификацией. А вас мы приглашаем в качестве гостей.

— У вас есть программа будущего коллоквиума? — спросила Кармина.

— Конечно. — Ланси порылся в ящике письменного стола и достал оттуда ксерокопированный листок. — Вот она.

— Прекрасно! В следующий вторник мы будем у вас. — И девушка протянула руку хозяину.

Снова поднявшись из-за стола, Ланси сказал, теперь уже доверительным тоном:

— Доктор Белли очень занят, а потому вам вряд ли удастся с ним встретиться. Но во всем, что от меня зависит, можете на меня положиться полностью, я рад буду всячески способствовать вашей работе... хотя маслом я лично и не занимаюсь. Мое поле деятельности — масс-спектрометры, аппаратура с использованием инфракрасных лучей, хроматографы, но не пищевая технология.

— Спасибо, доктор Ланси, — попрощалась Кармина от имени всех троих.

Салом-де-Прованс

Первый из ученых, взявший слово на коллоквиуме, проводимом ежемесячно в Фонде Фокса, говорил размеренно и спокойно, сопровождая свое сообщение показом диафильмов. По мере того, как он информировал присутствующих о разных методах получения эссенции для апельсинового сока, на экране вспыхивали цветные кадры, иллюстрировавшие его рассказ.

Усевшись между Алексом и Салинасом, Ланси полушепотом разъяснял им суть сообщения, чтобы они, несведущие в вопросах пищевой технологии, могли лучше понять, о чем идет речь. Кармина что-то записывала в блокнот и очень внимательно следила за сообщением своего коллеги.

После выступления специалиста в зале включили свет и человек пять или шесть, взойдя на трибуну, давали свои оценки докладу. Чувствовалось, что участники коллоквиума привыкли к такого рода обсуждениям. Обстановка в зале была товарищеская, можно сказать, почти семейная. Все химики, выступившие в прениях, просто пытались уточнить те или иные моменты в сообщении докладчика, оставшиеся для них не совсем ясными. Все старательно воздерживались от того, чтобы поражать остальных своей эрудицией, никто не стремился выделиться, привлечь к себе внимание.

Просторный конференц-зал помещался в здании, отделенном от остальных строений фонда и окруженном зеленым газоном. Он был заставлен красными креслами, обтянутыми красной тканью, и очень удобными. Стены в зале обшиты светлым деревом. В нем имелись установки для воспроизводства изображения по видео, показа диафильмов, а также система для синхронного перевода с кабинами для переводчиков.

Как и в здании, где находился кабинет Ланси, повернутая на запад стена была полностью застеклена. Перед тем как показывать видео- или диафильмы, ее зашторивали плотными занавесями, обеспечивавшими полную темноту. Но теперь занавеси были открыты, в перед Салинасом и его спутниками вновь открывался вид, который они уже видели четыре дня назад: на окружающем здание сквере, окаймленном живой изгородью из кустарников, во всем чувствовалось непрестанное воздействие дующих здесь ветров-мистралей — вся растительность была наклонена в сторону юга.