Дьявольские наслаждения - Джиллиан Хантер

— Теперь у меня есть жена и семья, так что я не испытываю ни в чем недостатка.

— Милый Хит. — Эмма печально улыбнулась. — Что бы мы без тебя делали?

Он вздохнул:

— Не хочешь что-нибудь сказать мне по секрету? Я никогда не воспользуюсь твоим доверием.

— Только одно, — ответила она, опустив глаза.

— Да?

— Я хочу, чтобы ты знал — за все твои жертвы и потери во время войны ты приобрел мудрость и доброту.

— И это все? — Он был явно разочарован. Она подняла на него игривые голубые глаза.

— Мы уже не дети и больше не играем в инквизицию Боскаслов. Я достаточно взрослая, чтобы самостоятельно решить, чего хочу в жизни.

— Я рассчитывал услышать другой ответ, — улыбнулся он. — А это вообще не ответ, умница моя.

«Будь счастлива, Эмма».

Это были последние слова ее покойного мужа. Его благословение.

Но он не сказал ей, как быть счастливой.

Просто: будь счастлива.

Когда он умер, она почувствовала себя осиротевшей, но не одинокой, потому что едва его гроб опустили в землю, как братья убедили ее, что она должна оставить свою академию для юных леди в Шотландии и переехать в Лондон, где они смогут защитить ее от всевозможных бед, которые грозят молодым вдовам.

А получилось так, что как раз Эмма — о чем она ни разу не пожалела — стала заботиться о Боскаслах, предупреждать неприятности, в которые они могли угодить. Трагическим исключением стал самый младший брат Брандон.

Эмма не жаловалась на судьбу. Она стояла на страже интересов братьев, и это заполняло пустоту в жизни. Теперь все они обзавелись семьями, а она смогла найти применение своим педагогическим способностям, открыв академию в Лондоне.

Но нежданно-негаданно Эмму побили ее же оружием. Братья всегда обвиняли ее в том, что она вмешивается в их дела. А теперь в ее дела вмешиваются они, так что они отплатили ей той же монетой.

За последующие два дня Эмма в этом убедилась. Семья едва не задушила ее в своих заботливых объятиях. Да она и чашки чаю не могла выпить, чтобы кто-нибудь из братьев не объявился у нее под носом. Ее повсюду сопровождали. С каких это пор Девон стал проявлять интерес к посещению библиотеки и как раз в то время, когда туда пошла она? И скажите на милость, почему Хит полюбил делать покупки — подумать только, кружева! — и торговаться о цене носовых платков?

Но до того момента, пока она неожиданно не столкнулась с лордом Вулвертоном в музее, Эмма не понимала, что разработан скрупулезный конспиративный план по предотвращению ее встреч с Эйдрианом наедине. Они с Шарлоттой повели девочек на урок истории. Вдруг из-за египетского саркофага появился Дрейк и прошествовал мимо нее к коллекции античных гончарных изделий. Дрейк и античное искусство?

Ясно, что ее изобретательные братья решили, что у них есть веская причина встать на защиту ее интересов.

— Как вы узнали, что я буду здесь? — шепотом спросила она Эйдриана, когда он последовал за ней в римскую галерею.

— У меня есть доносчик в вашем доме, который сообщает мне о том, куда вы пойдете.

— Это Харриет? Эйдриан, как вы могли? Вы не сказали моим братьям… о нас? — Она с трудом сглотнула слюну. — Они знают. Другого объяснения нет.

Эйдриан шел за ней на приличном расстоянии.

— От меня они ничего не узнают. Я скорее умру, чем предам вас.

Эмма заметила, как Харриет потихоньку отстала от группы учениц.

— Харриет, не смей лезть рукой в урну. Никогда не знаешь, что там может быть.

Весь день шел дождь, и в музее было холодно. Но от фигуры Эйдриана в шерстяном плаще веяло теплом, и Эмме даже стало жарко. Чуть слышно она спросила:

— Эйдриан, почему вы меня преследуете?

— Потому что я хочу… потому что я… о черт! Эмма, мы можем выйти в коридор хоть на минуту?

Она оглянулась. — Ну, если только на минуту. Он посмотрел через плечо и заметил всего в нескольких шагах Дрейка.

— Между вами и мной ничего не кончено, — еле слышно произнес он. — Каждый час с тех пор, как…

Он замолк, потому что стоило им свернуть за угол, как они увидели младшего брата Эммы Девона, внимательно изучавшего коллекцию манускриптов.

— Странное дело, — пробормотал Эйдриан. — Здесь, оказывается, вся семья. Вон ваш брат.

Эмма в ужасе оглянулась.

— Не может быть. Он стоит рядом с Шарлоттой.

— Другой брат. Девон.

— Девон? В музее? Теперь мне все понятно!

Девон сел в кресло и, опустив на колени папку с манускриптами, изобразил удивление, затем дружески им помахал.

Эмма остановилась.

— Это зашло слишком далеко. Я положу этому конец, как только вернусь домой.

— Эмма, я всего лишь хочу поговорить с вами без полного состава охранников.

Она многозначительно посмотрела в сторону брата.

— Кажется, вам придется сделать это в присутствии целого комитета спасения.

— Я предпочитаю устроить личную встречу.

— Мы не сможем, — шепотом ответила она. — По крайней мере, до тех пор, пока они не перестанут сторожить меня, как сейчас.

Он нахмурился.

— Я не сдамся. Возможно, вам это неизвестно, но я всегда доводил задуманное до конца и сейчас не собираюсь отступать.

Вот она, мужская самонадеянность. И в то же время в его лице было что-то трогательно-беззащитное.

— Посмотрим, — тихо ответила она.

Эйдриан понимал, что объявленная любовная война потребует более искусной стратегии, чем прямые военные действия, которые он вел в прошлом, приобретая репутацию безжалостного воина.

Однако прежде ему не приходилось вести военную кампанию против братьев Боскасл. Он не мог не восхищаться их изобретательностью и решительностью, когда дело касалось защиты члена семьи.

Но как бы он ими ни восхищался, это не удержит его от осуществления поставленной цели. Наоборот — он станет добиваться ее еще настойчивее. Правда, пока что он не знает, как этого достичь. Он один против четырех братьев Боскасл? Очевидно, что ему необходим могущественный союзник и более четкий план действий.

Черная лакированная карета Хита прогрохотала по блестевшим от дождя булыжникам. Трое братьев Боскасл, сидевшие внутри, оглянулись на здание музея. Все хранили молчание. Девон снял черные кожаные перчатки и с раздражением швырнул их на сиденье.

— Это нелепо. Мы не можем повсюду гоняться за Эммой. Сегодня вечером она собирается посетить выставку фламандского рукоделия на Кавендиш-сквер. В конце концов, есть же мужская гордость!..

— Господи, — вздохнул Дрейк, — с меня хватит античных горшков.

— Но никому из вас не пришлось покупать розовое кружево, — сухо заметил Хит. — А завтра утром ее пригласили проинспектировать приходскую школу для детей проституток.