Конец операции «Остайнзатц» - Геннадий Сергеевич Меркурьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Налет решено было проводить поздно вечером того дня, когда на перегоне Мосты - Лида фашисты будут втянуты партизанами в проведение своей провокационной акции. Это давало большое преимущество чекистам и подпольщикам: фашисты бросят все эсэсовские силы и полицию на захват партизан. Они просто не смогут не сделать этого. В городе останутся только взвод 1-го полицейского полка СС, несущий охрану железнодорожного узла, охрана комендатуры и ночные патрули, число которых не превышает двух десятков солдат на весь город, да какое-то интендантское подразделение в старых казармах на западной окраине города.
Перестрелка при захвате дома, несомненно, будет услышана. Но вряд ли командир взвода охраны железнодорожной станции и узла бросит своих солдат к месту происшествия. В случае тревоги его главная задала - обеспечить охрану объектов и сооружений узла и станции. Интенданты тоже не вылезут из своих казарм. В лучшем случае займут оборону и вышлют патруль на разведку. Остается охрана комендатуры и патрули в городе.
Охрана комендатуры, как предполагали авторы плана налета на дом Эрлингера, услышав стрельбу, займет оборону вокруг здания комендатуры местной гражданской администрации и гестапо, где будет только дежурный.
Командир комендантского взвода в лучшем случае попытается перебросить в район перестрелки на грузовике отделение солдат. Но, чтобы поднять их по тревоге, погрузить в машину и добраться до Замковой, надо не меньше пятнадцати минут. Остаются патрули в городе: четыре патруля в городе, по три солдата в каждом. Совершенно исключено, что все они в это время могут оказаться в районе Замковой улицы и быстро подойдут к месту перестрелки. Реально следовало рассчитывать только на появление одного патруля со стороны развалин старинного замка или от мостика через Лидейку. Вот тут-то их должна ожидать засада, прикрывающая действия участников налета на дом.
- Да-а, - протянул Тулин, отрывая карандаш от плана города Лиды, на который он только что нанес точку, где должна была находиться засада для встречи патрулей, - получается так, что вообще в проведении операции нет почти никакого риска. А между тем надо еще и подумать о том, где будут скрываться ребята Киселева после налета. Ведь из города тогда уже будет не выйти: немцы наверняка все перекроют и устроят тщательную проверку документов. Подпольщики разойдутся по домам; им просто: они жители этого города.
- Не считайте, что мы не подумали об этом. Для них будет приготовлено место, где они смогут переждать, пока шум не утихнет. А там мы их перебросим в отряд. В конце концов, - представитель штаба белорусских партизан Сосновский готов был вспылить, - мы бы обошлись и без ваших ребят, да только они могут без шума войти в дом Эрлингера, только у них есть пароль для посещения этой чертовой квартиры!
- Кто же пойдет в дом? Неужели «железнодорожник»?
- Нет, «железнодорожник» староват, да и никогда не держал в руках оружия. Мы не можем не учитывать этого. Пойдет в дом Баранович. Помните, Эрлин-гер просил «железнодорожника» прислать его к нему?
- Да, конечно.
- Ну вот и договорились. Мы посылаем указание Киселеву, вы информируете своих товарищей, - генерал повернулся к Сосновскому, - Киселев имеет радиосвязь с отрядом и условия связи с товарищами из Лиды. Если у них возникнут какие-либо вопросы друг к другу, они решат их на месте. Кажется, все?
- Еще два вопроса, товарищ генерал. Во-первых, что делать с рацией, когда Киселев начнет операцию? Тащить ее с собой в Лиду нет смысла, да и опасно. Может быть, передать ее в отряд?
- Нет, этого делать нельзя. Никитенко ничего не передавал «железнодорожнику» о расположении отряда, откуда он вышел на разведку. Но это не значит, что он не встречался еще с каким-либо агентом или доверенным лицом штандартенфюрера и не сообщил ему эти данные. Эрлингер ведет охоту за отрядом, но ему ничего не известно о Киселеве и его группе. И если сейчас радист или капитан пойдут в расположение отряда, для того чтобы передать рацию, они могут быть обнаружены немцами. Пусть радист оборудует тайник, сообщит его координаты в отряд и нам. Мы или партизаны сумеем изъять ее, когда она понадобится.
- Хорошо! Второй вопрос, о Стешине. Киселев настаивает, и я с ним согласен, что Стешина следует выпустить из отряда к Эрлингеру.
- Что это нам даст? Ничего! А мы отпускаем из-под нашего контроля предателя, агента гестапо.
- Кроме того, - добавил Сосновский, - явившись к Эрлингеру, Стешин выложит ему не только дислокацию отряда, но и все данные о его боеспособности. Отпуская Стешина из отряда, мы не выигрываем ничего, а потерять можем очень много.
- Товарищ генерал, - обратился Тулин к начальнику управления, - я настаиваю в интересах безопасности группы Киселева на том, чтобы выпустить Стешина из отряда.
Настаивая на том, чтобы выпустить Стешина из отряда к Эрлингеру, Тулин исходил из того, что если не сделать этого, то Стешин попытается сам незаметно исчезнуть из отряда. А чтобы предотвратить бегство, его придется арестовать. Но арест Стешина насторожит и Никитенко, который, возможно, попытается тоже бежать.
Следовательно, рассуждал подполковник Тулин, вместе со Стешиным надо арестовать и Никитенко, а этого делать не стоит. Раз Эрлингер оставляет Никитенко в отряде, значит, у него может быть еще какое-то задание. Никитенко на свободе, но под наблюдением даст партизанам и чекистам больше, чем арестованный. Задержка же Стешина, а тем более арест его и Никитенко, может навести немцев на подозрения против «железнодорожника».
С другой стороны, думал Тулин, Стешин, отпущенный из отряда и явившийся к Эрлингеру, не принесет вреда. Направляя Стешина в «разведку» в тот же район, куда ходил Никитенко, мы укрепляем веру немцев в то, что партизаны «клюнули» на их приманку и готовятся нанести удар там, где немцы их ждут. Дальше. Стешина в отряде предупреждают, что отряд снимается с этой базы и будет двигаться к району предстоящей операции, поэтому место его возвращения в отряд из разведки называют любое, во всяком случае не то, куда действительно передислоцируется отряд, но где-то в том районе, который Эрлингер отвел для отряда, то есть южнее линии Поречаны - Скрибовцы. Это еще один факт, который будет свидетельствовать, что партизаны идут в ловушку. И наконец, у Эрлингера не будет никаких оснований для беспокойства относительно Никитенко, а значит, и подозрений в отношении «железнодорожника».
- Я думаю, что Киселев исходил из таких соображений, когда настаивал на том, чтобы выпустить Стешина из отряда, - заключил Тулин. - Добавлю также, - подполковник повернулся
