Секс пополудни - Джун Зингер

Нет, она не была беременна в Марбелле, когда приехала Пенни. Но она ждала ребенка за месяц до того… Она не винила Гая за то, что он был огорчен ее сообщением. Ему едва исполнилось двадцать, трудно было представить себе, как бы ребенок вписался в их жизнь. Да она и сама испытывала двойственное чувство. Она хотела ребенка, но боялась, сомневалась в себе, в своем будущем, в том, смогут ли они с Гаем создать семью…

Первое, что сказал Гай, было: «Это не очень хорошо. Что скажет мой отец?» Становилось ясно его отношение к Джино Форенци. Она же подумала, что, если у них будет ребенок, мальчик, они назовут его Джино. Это понравится и Гаю, и его отцу. Если же будет девочка, она, конечно, назовет ее Еленой…

В конце концов решение приняла не она, не Гай, а Гарри. Он заявил: «Господи помилуй, парень, что ты будешь делать с сопливым дитем в обкаканных пеленках?» Выразительность фразы решила дело.

Гай проявил максимум заботы о ее здоровье и ее удобствах. Хотя они и находились в католической Испании. Она не знала, как все ему удалось, — наверное, сыграли роль его связи. Не было ни темной комнаты, ни старухи в окровавленном фартуке, как в историях, которые ей доводилось слышать. Все было по первому классу. Чистая клиника, операционная с белыми стенами, доктор, который сам проделал всю процедуру, как заверил ее Гай, имея на то соответствующее разрешение. «Дорогая моя, больно не будет, — пообещал ей Гай. — Я никому не позволю сделать тебе больно».

И на самом деле… больно не было… почти…

— Беременная или нет, но ты была не в духе! Неужели потому, что я ездила в Танжер с Гарри? В какой-то момент мне показалось, что ты ревнуешь меня к нему.

Андрианна пришла в бешенство:

— Ревновать тебя потому, что ты спала с Гарри? Да как тебе в голову могло прийти подобное? Да я презирала Гарри!

— Ты презирала? Я не знала! Но почему ты его ненавидела? Он был само очарование, сладкий, как пчелиный мед.

— Сладкий — Гарри?

— Он был добрым. Вспомни, как он обычно позволял тебе петь в своем клубе? Ты еще аккомпанировала себе и пела те две старинные песни? Помнишь? — Пенни попыталась напеть мотив.

— Да, конечно, я помню. Но это все потому, что Гай меня просил. — Андрианна слегка улыбнулась, вспоминая. — Он настаивал, чтобы я пела. Ему так нравилось, когда я пела или танцевала. Но почему ты говоришь, что Гарри был добр?

Пенни хихикнула:

— Просто «Рог» — его клуб, а ты, надо быть откровенной, пела тогда ужасно.

Андрианна рассмеялась:

— Да, верно. Я пела ужасно, да и не стала петь намного лучше с той поры. Просто я научилась подавать песню. Я развила стиль, умение держаться. Но и добротой это со стороны Гарри не было. Его клуб не был слишком изящным местом.

— Мне кажется, ты несправедлива к Гарри. Он на самом деле был очень щедрым. Вспомни, если кто-нибудь попадал в беду — англичане, австралийцы, американцы, они неизбежно оказывались у Гарри. Для него не важно было, что у них не было ни гроша. Он помогал им, кормил и поил, давал кров. Разве ты не помнишь?

Да, она помнила, но в отличие от Пенни она знала, почему Гарри был так щедр с теми, кто сбился с пути. Он любил, чтобы люди преисполнялись благодарности к нему, такой благодарности, что готовы были жизнь отдать за Гарри! Они готовы были стать рабами, лишь бы вернуть ему долг. Не дай Бог, он замечал в ком-нибудь слабость, он давил на эту слабость, пока не превращал человека в ничтожество.

Андрианна себя неважно чувствовала и не могла поехать с Гаем в Танжер. Тогда Гарри и Гай решили, что поедет официантка из «Рога», ни одной богатой девушки в пределах досягаемости не оказалось. Девушку звали Полли. Гай и Гарри получили массу удовольствия, надевая на нее один из элегантных дорожных костюмов Андрианны. Потом они уложили ей волосы. Сама Андрианна была так слаба, что наблюдала за всем молча, не в состоянии даже дать совет. Наконец Гай и Полли уехали. На прощание Гарри заметил: «Будь спокоен, я позабочусь о нашей маленькой большой Энни, пока тебя не будет…»

Она увидела Гарри только вечером, когда он принес ей ужин из «Рога» — какое-то подобие рыбного супа с картофелем. Запах рыбы, уксуса, который был явно в избытке положен в суп, само нахождение Гарри в комнате вызвали у Андрианны приступ тошноты. Она, однако, поблагодарила его за заботу и сказала, что он не обязан сидеть с ней.

— Я уже собираюсь спать, а тебе еще рано, ты, наверное, собираешься куда-нибудь пойти. Я тебя не задерживаю.

— Ты меня не задерживаешь, тем более уже поздно, — возразил Гарри, сев на край постели и глядя на нее своими бледно-зелеными глазами. — Надеюсь, Гай и Полли уже разложили вещи в своей комнате в Танжере.

— В комнате?

— Конечно, в комнате, а ты что думала — в комнатах? — Глаза его насмешливо на нее смотрели, он нежно погладил ее по щеке.

Она, однако, уже знала все штучки Гарри и поэтому сказала резко:

— Выйди вон, Гарри.

— Ну не будь дурочкой, Энни. Разве ты не догадываешься, чем сейчас занимаются Гай и Полли?

— Понятия не имею. И не собираюсь даже думать об этом.

Гарри в ответ только улыбнулся и лег рядом с ней в постель, не обращая внимания на ее протесты и попытки скинуть его на пол.

Он растянулся на постели, закинув руки за голову, и начал говорить, растягивая слова:

— Полли — одна из лучших шлюх в Коста-дель-Сол, я лично могу засвидетельствовать тебе это. У нее есть особая слава, и мужчины просто выстраиваются к ней в очередь, лишь бы испытать все возможные наслаждения, которые она может дать. Думаю, что Гай тоже воспользуется моментом, даже уже воспользовался, наверняка.

Гарри начал описывать в подробностях свой собственный опыт, и у Андрианны не было иного выхода, как слушать его. Когда же она попыталась заткнуть уши, он силой оторвал ей руки от головы и, раскинув их в стороны, навалился на нее всей своей тяжестью. Андрианна была так слаба, что не могла сопротивляться.

— Ну вот теперь слушай внимательно. — И Гарри продолжил свой рассказ в подробностях, от которых Андрианну тошнило.

— Ну что, тебе нравится? Может быть, тоже попробуешь?

— Он расстегнул «молнию» на джинсах, недвусмысленно демонстрируя свое намерение.

К своему собственному удивлению, Андрианна все же собрала все свои силы и рассмеялась ему в лицо:

— Ты думаешь, что я сейчас позеленею от ревности и брошусь под тебя, как твоя шлюха? Чтобы рассчитаться с Гаем? Или ты думаешь, что так раззадорил меня, что я сей момент попрошу тебя повторить опыт твоей Полли? Увы, милый Гарри, я нахожу тебя не более соблазнительным, чем склизкая жаба.

Гарри больше не улыбался, и глаза его стали холодными.

— Если ты только попытаешься приблизиться ко мне, я укушу тебя так, что ты станешь импотентом.

Гарри внимательно посмотрел на нее и понял, что Андрианна не шутила. Он поверил ей — вернее, ее злому тону. Он встал и вышел из комнаты, ничего не говоря. Еще через несколько секунд она услышала, как хлопнула входная дверь.

Андрианна правда никогда не рассказывала Гаю об этом случае. Она не была уверена, почему именно умолчала о происшествии, — скорее всего не потому, что боялась вспышки ревности. Скорее всего, она боялась прямо противоположного. А может быть, она чувствовала, что рассказывать Гаю было слишком поздно. Что он уже слишком глубоко был затянут…

— Гарри — жаба, отвратительная гадюка, — сказала Андрианна Пенни каменным тоном.

Конечно, двадцать лет спустя очень легко было определить место Гарри во всем происходящем. Но, возвращаясь к далеким уже событиям, она больше думала о Гае, о том, как он среагировал бы или не среагировал на происшедшее между ней и Гарри. Внутренний голос подсказывал ей, что весь инцидент лишь отражал ее истинное место в том мире. Как бы элегантна она ни была, как бы мастерски ни играла в их игры, как бы безошибочны ни были ее реплики, но Инга и Гарри знали, что Энни — из тех бедных девушек, которые не имеют права голоса в своей собственной судьбе. Они хотели получить от нее то, что хотели, не потому, что она была красива и молода, свежа и уязвима. Но потому, что она, в отличие от Пенни, не могла послать их куда подальше и поступать как ей вздумается.

День был жарким, Андрианна и Пенни уже несколько часов занимались покупками. Андрианна так вымоталась, что думала, она просто упадет, если не отдохнет хотя бы немного. Поэтому она решила не идти в «Рог» с Пенни, а вернуться к себе в комнату.

— Скажи Гаю, что мы увидимся позже, вечером…

Комната была прохладной, а через белые плотные занавеси не проникало палящее солнце. Перед тем как пойти прилечь в спальной, Андрианна зашла на кухню, чтобы выпить чего-нибудь холодненького из холодильника. Но вдруг она услышала какие-то глухие звуки из гостиной. Что это? Кто-то не выключил телевизор?