Десятая флотилия МАС (с илл.) - Боргезе Валерио

Козулич на своем катере проник в залив Марса-Скала;

Гульельмо спустился в воду и начал разведку, исследуя метр за метром берег бухты. Он плыл лежа на надувном плотике и гребя руками. Это был один из способов, применяемых нашими пловцами. Через некоторое время он даже вышел на берег и, захватив с собой плотик, из которого он предварительно выпустил воздух, провел небольшую наземную разведку, выяснив то, что его интересовало. Закончив разведку, он вернулся на заранее обусловленное место, но не нашел там катера, хотя Козулич ждал его до 4 час. 10 мин., то есть до тех пор, пока начинало рассветать. Таким образом, Гульельмо должен был уже при дневном свете искать себе убежище на суше, где он и попал в руки англичан. Козулич же благополучно вернулся на базу, но, к сожалению, без Гульельмо, и смог сообщить кое-какие полезные сведения из того, что он заметил сам.

В ту же ночь Унгарелли вышел из Специи, имея на борту Кармело Борг Пизани, мальтийского студента, питавшего к нам дружеские чувства и добровольно вызвавшегося пойти в разведку. Высадившись на Мальте, он должен был по радио передавать сведения, необходимые для проведения десантной операции. Унгарелли удалось блестяще выполнить поставленную задачу. Обогнув Мальту с востока, он подошел к юго-западному побережью острова, полагая, что эти отвесные берега охраняются менее тщательно. В 150 м от берега, в назначенном для высадки районе, Борг Пизани, взяв с собой радиопередатчик и необходимое снаряжение, покинул катер и на надувной лодке благополучно добрался до берега. Унгарелли вернулся на базу. Потом мы узнали, что Борг Пизани был вскоре схвачен англичанами. После 5 месяцев жестоких допросов, его судили и приговорили к смерти; 28 ноября он был повешен. На двери своей камеры он написал углем по-итальянски:

«Бог не любит прислужников и трусов». Его посмертно наградили золотой медалью «За храбрость».

В то время как дивизион, базировавшийся в Аугусте, принимал активное участие в осаде Мальты, выполняя многочисленные задания, которые хотя и не имели шумного успеха, но тем не менее являлись для наших катерников постоянным испытанием мужества и морской доблести, 10-я флотилия развертывала свою деятельность в других направлениях.

К тому времени была учреждена «Генеральная инспекция MAC» с задачей координировать действия всех флотилий: катеров-охотников, торпедных катеров, сторожевых катеров. Ей же была подчинена и 10-я флотилия.

Генеральный инспектор адмирал Аймоне Савойский д'Аоста, со вниманием и участием следивший за развитием новых штурмовых средств с самого их зарождения и оказывавший нам личное содействие, стал нашим «высоким покровителем».

Состояние двух линкоров, подорванных в Александрии, внимательно изучалось по данным авиаразведки. Фотоснимок, сделанный несколько часов спустя после взрыва, который я видел по возвращении из похода, давал ясное представление о достигнутых результатах: один из кораблей, накренившись, лежал на грунте, его корма находилась на уровне воды; другой, тоже выглядевший лежащим на грунте, был со всех сторон окружен паромами, баржами, наливными судами, здесь находилась даже одна подводная лодка. По всей вероятности, его разгружали, чтобы уменьшить вес. Последующие аэрофотоснимки показывали «Куин Элизабет» во время подъема, а затем во время установки корабля в большой плавучий док, имевшийся в порту.

В апреле нам стало известно, что после сделанного на скорую руку ремонта «Куин Элизабет» выйдет из дока и будет направлен для капитального ремонта на тыловые верфи. Мы решили, что настало время действовать, чтобы помешать этому.

План был таков: подводная лодка — носитель, следуя по маршруту «Шире́», доставит три управляемые торпеды к Александрии. Проникнув в порт (предполагалось, что после сентябрьских событий осуществить это будет гораздо труднее из-за новых оборонительных средств, несомненно введенных в действие англичанами), два экипажа должны будут атаковать большой плавучий док грузоподъемностью 40 тыс. т, в котором находится «Куин Элизабет», и, прикрепив к нему заряды, взорвать его. В результате взрыва корабль и док образовали бы такое хаотическое нагромождение металла, орудий, стальных листов, балок, что был бы навсегда выведен из строя не только линкор, уже обреченный из-за полученных ранее повреждений, но и представляющий большую ценность плавучий док.

Плавучие доки для кораблей — все равно что постель для человека. После периода напряженной деятельности человеку требуется место, на котором он мог бы растянуться и отдохнуть. Во время отдыха происходит удаление продуктов распада, образовавшихся в тканях тела. В случае расстройства функций человеческого организма обычно прежде всего ложатся в постель, чтобы лечение проходило в наиболее благоприятных условиях. Точно так же после нескольких месяцев плавания каждый корабль нуждается в том, чтобы его поставили в док, где имеется свободный доступ к его подводной части. Корпус корабля очищается от водорослей и ракушек и покрывается специальной краской. Кроме этого, осматриваются и ремонтируются гребные валы, винты, обшивка, — словом, проводятся работы, необходимые для обеспечения хорошей сохранности корабля и безотказного действия его механизмов.

Если же корабль получит пробоину в подводной части из-за взрыва торпеды или мины, или в результате столкновения, или по какой-либо другой причине, что довольно часто случается на войне, его нужно сразу же ставить в док. В некоторых случаях имеющийся в распоряжении док, готовый принять поврежденный корабль, является его единственным спасением. В противном случае вода, поступающая через пробоины, может привести к гибели корабля.

В восточной части Средиземного моря англичане располагали только одним доком, способным вместить линкор, — им был плавучий док в Александрии. Другой такой док имелся в Дурбане, в Южной Африке, а третий, находившийся в захваченном японцами Сингапуре, естественно, не мог быть использован. Таким образом, уничтожение плавучего дока в Александрии явилось бы для англичан чрезвычайно тяжелой и непоправимой потерей.

Водитель третьей торпеды получил указание уничтожить один из стоявших в порту кораблей, представлявших более или менее значительную ценность, то есть «Мидуэй», плавучую базу подводных лодок. Мы хотели нанести удар по вражескому подводному флоту, который после уничтожения линкоров причинял нам больше всего неприятностей.

Операцию решено было провести в одну из безлунных майских ночей. Вполне логичным являлось предположение, что охрана английской базы, столь грубо и бесцеремонно разбуженная на рассвете 19 декабря, имела достаточно времени (четыре месяца), чтобы успокоиться и снова задремать.

Как обычно, проводилась тщательная методическая подготовка личного состава и материальной части. При содействии дирекции судостроительных верфей Специи был проведен ряд опытов, чтобы выяснить наиболее уязвимые места плавучего дока и определить количество необходимого для его потопления взрывчатого вещества.

Порядок проведения этой операции в целом и ее отдельных деталей почти полностью соответствовал предшествующей, столь успешно осуществленной подводной лодкой «Шире́».

Командир 10-й флотилии Форца обратился к начальству с просьбой разрешить ему самому выйти на подводной лодке в этом походе, чтобы непосредственно руководить выполнением задания. Но верховное командование ВМС решило, что более целесообразно направить его в Афины для координации действий войсковой и авиаразведок, метеослужбы и организации радиосвязи. Работы по переоборудованию подводной лодки «Амбра» были завершены, экипаж был достаточно подготовлен. 29 апреля 1942 года «Амбра» под командованием капитана 3-го ранга Арилло вышла из Специи, имея три управляемые торпеды, размещенные в цилиндрах. В Леросе подводная лодка приняла на борт их экипажи, доставленные самолетом. Это были: лейтенант медицинской службы Джордже Спаккарелли с водолазом Армандо Мемола, гардемарин Джованни Маджелло с водолазом Джузеппе Морбелли и старший техник-лейтенант Луиджи Фельтринелли с водолазом Моргано Фавале. Резервный экипаж — капитан интендантской службы Эджили Керези и водолазы Рудольф Беук и Арно Лаццари. Кроме того, с ними прибыл врач — лейтенант медицинской службы Эльвио Москателли.