Ларец Зла - Мартин Лэнгфилд

— Это в его репертуаре. Нет, ты только полюбуйся! Вот же чертов сукин сын! — буркнул Роберт. — Взрывать его, что ли, прикажешь?

Кэтрин приняла ларец как драгоценный дар и принялась разглядывать его самым внимательнейшим образом, поднеся почти к глазам.

— Я вот не пойму… Это точно металл? Очень странные ощущения, когда к нему прикасаешься… Будто это на самом деле стекло… Думаешь, Адам в очередной раз придумал какую-то каверзную шараду?

Не предприняв ни одной серьезной попытки вскрыть ларец, Кэтрин вернула его на стол.

— Не знаю, — мрачно отозвался Роберт. — Ты не помнишь, куда мы запрятали нашу страховку на дом? Полагаю, самое время вспомнить о ней. На всякий случай.

— Ты просто терпеть не можешь, когда тебя называют сэром Бобом!

Роберт вновь кинул взгляд на ларец, который в эту минуту почему-то напомнил ему дремавшую жабу. Странное дело — он как будто чуть изменил свой цвет и теперь отливал не золотисто-белым, а золотисто-розовым, с редкими всполохами багрянца…

— Да! И он это прекрасно знает!

— Ладно… Я пойду наверх. Если надумаешь устроить здесь взрыв, предупреди меня, чтобы я успела смыться. — Невесело усмехнувшись, Кэтрин вышла из кабинета.

Роберт провозился с чертовым ларцом еще около часа. Он полностью сосредоточился на своем занятии, не отвлекаясь на посторонние мысли. В какой-то момент он вздрогнул, увидев, как верхняя крышка диска чуть подалась против часовой стрелки и, тихонько щелкнув, замерла, словно он случайно задел какую-то тщательно запрятанную пружинку, но не дожал ее… Смахнув со лба капли выступившего пота, Роберт склонился над ларцом и попытался повторить те манипуляции, которые совершал полминуты назад, но у него ничего не вышло. Крышка больше ни разу не сдвинулась с места.

Сдавшись, Роберт пошел к Кэтрин.

— Знаешь, в детстве у меня тоже была одна коробочка с секретом. Копилка. Ее было невероятно сложно, почти невозможно, открыть. И в этом как раз заключался ее секрет, — сказала ему Кэтрин. На лицо ее падали голубые тени от работавшего ноутбука. — Мне ее подарила одна подружка, с которой мы как-то отдыхали летом во Франции. Коробочка, правда, была квадратная, а не круглая. Из дерева. Очень тонкая работа. Для того чтобы открыть ее, необходимо было совершить весьма сложную последовательность действий, что у меня очень редко получалось. И знаешь, что я придумала? Когда меня кто-то обижал или говорил про меня гадости, я записывала это все на бумажку и швыряла ее в прорезь. Копилка хоронила все обиды в себе.

— Слушай, мне такая копилка очень пригодилась бы на работе.

— Да ладно тебе! Я даже придумала ей звучное название.

— Какое?

— Boîte à malices.

Роберт даже присвистнул.

— Если мне не изменяет память, то по-французски это значит «шкатулка с сюрпризом».

Он даже достал с книжной полки французский словарь и стал вяло листать его.

— Совершенно верно. Но у слова «malice» есть и другое значение: «злость, злоба». Вот именно его я и имела в виду, когда давала название своей копилке. Для меня это была не столько шкатулка с сюрпризом, сколько… я не знаю… ларец Злобы.

— О! Ларец Злобы? — Он хмыкнул. — Да вам бы готические романы писать, сударыня!

— Мне было тринадцать лет, Роберт, что ты хочешь!

— Знаешь, а мне нравится это название! Ларец Злобы! Мрачно и красиво. Весьма-весьма мрачно и красиво… Думаю, умница Адам был бы в восторге. Ну как бы то ни было, я придумал, что делать с этим ларцом. Я собираюсь расколошматить его каминной кочергой.

— Не надо.

— Что не надо? Кочергой?

— Не надо говорить со мной менторским тоном, как с ребенком. И уж Адам тут решительно ни при чем.

Роберт набрал в грудь воздуха, чтобы как-то ответить на незаслуженный упрек, но лишь шумно выдохнул.

— Лучше дай мне еще разок взглянуть на ларчик, Роб. В нем явно угадывается что-то восточное или мавританское. А может, даже египетское… В любом случае давай обойдемся без кочерги. В конце концов, ларчик не похож на дешевую поделку, которую не жалко разбабахать. Он слишком красив для этого.

Роберт молча вернулся в кабинет, забрал барабан и отдал его Кэтрин.

Когда ей наконец удалось открыть ларец Злобы, она отыскала в нем аккуратно закрученный жгутом мягкий кожаный кисет. Внутри лежали два ключа и клочок бумаги, на котором был выведен чей-то адрес и начертано еще только одно слово: «vitriol».[7]

Взглянув на адрес, Роберт сразу понял, что это где-то в Уэст-Виллидже.

— Замечательно! — взволнованно воскликнула Кэтрин. — Нет, ты только взгляни на это «vitriol»! Узнаю старину Адама! Он вновь затеял одну из своих фирменных проказ!

— Как тебе удалось открыть ларец?

— Сама не знаю. Я битый час вертела его в руках, сжимала, давила в разных местах. При этом почему-то не спускала глаз со спирали на крышке. Она меня будто притягивала чем-то. Знаешь, это похоже на рисунки, которые вызывают у человека оптический обман. Иногда мне казалось, что крышка выпуклая, а в следующее мгновение — уже вогнутая. А еще знаешь, как играют дети? Пристально смотрят друг на друга. Ну кто раньше моргнет… Вот у меня было похожее чувство — будто я выдерживаю чей-то взгляд. Я словно провалилась куда-то на несколько минут, попала под чей-то гипноз…

— Ерунда! Ты просто случайно открыла ларец, а теперь не можешь сама себе объяснить, как это у тебя вышло.

Роберт забрал у нее барабан и вернулся с ним в кабинет, чтобы попытаться разобраться в очередном розыгрыше Адама.

Итак, какая информация у него имелась изначально?

Адам жил в Майами, в течение последних нескольких лет они практически не общались, и вдруг ни с того ни с сего он прислал ему посылку — между прочим, из Нью-Йорка. А может, попросил кого-то сделать это за него. Причем никаких прямых доказательств того, что посылка именно от него, не предоставил. Не будь этого «сэра Боба», Роберт и Кэтрин ни за что не догадались бы, кто решил одарить их столь странным подарком.

Адам явно просил о помощи, что само по себе никак не вязалось с его характером и со всеми идиотскими шутками, которые обычно бывали связаны с пирушками, вечеринками, свиданиями и прочими сомнительными, но вполне себе веселыми вещами. Пару раз он просил одолжить ему денег, но обставлял свою просьбу более чем традиционно, без всяких выкрутасов.

Сейчас он явно имел в виду что-то другое и ясно намекал на то, что у него мало времени.

Роберт поставил ларец перед собой на стол и, положив подбородок на сложенные кулаки, вперил в него пристальный взгляд. Через несколько минут он вздрогнул от внезапного осознания, что во всем этом таится что-то… нехорошее.

Кембридж,

март 1981 года

Туман стал гуще, а воздух холоднее. Кэтрин шла под руку с Робертом на север вдоль Кингз-перейд. Миновав Сенатский дом, они оказались на Тринити-стрит. До сих пор им не попалось на глаза ни единого человека. Может, и слава Богу, ибо они смотрелись весьма странной парочкой, словно сошедшей с витрины книжного магазина, в котором началась распродажа коллекции фэнтезийных романов. Кэтрин захватила с собой фонарь, которым пыталась освещать дорогу, но туман был настолько плотным, что жалкий луч света терялся уже в двух метрах перед ними.

Они миновали Грейт-гейт-оф-Тринити, колледж Адама и лужайку за ним, на которой росла знаменитая яблоня Исаака Ньютона. Через некоторое время перед ними открылся парадный вход в колледж Святого Иоанна, богато украшенный скульптурами всевозможных мифических чудовищ и личным гербом основателя заведения — со слоновьими хвостами, крупами антилоп и козлиными головами, причем рога у одних были закручены, как и полагается, назад, а у других — почему-то вперед.

Уже на подходе к Круглой церкви Роберт вдруг поймал боковым зрением в витрине одной из лавок отражение третьего силуэта. Он быстро обернулся, но никого не увидел и списал все на дурацкую игру теней в плавающем низком тумане.

Церковь окружала невысокая каменная ограда. Роберт десятки раз ходил мимо этого здания, но порога никогда не переступал. Церковь была слабо освещена изнутри электрическими свечами, но при этом производила впечатление пустынной, что было немудрено, если принять во внимание поздний час. Когда они вошли, Кэтрин теснее прижалась к нему.

— Что-то мне слегка жутко, — прерывистым шепотом сообщила она. — А вы часто захаживаете в церковь, мой добрый волшебник?

Роберт отрицательно качнул головой. Высокие арочные двери, как они и предполагали, оказались заперты на крепкий замок. Они обогнули здание слева, шагая прямо по бывшему церковному погосту и пытаясь заглядывать в витражные окна, тускло освещенные изнутри.

— Во всей Англии, если верить путеводителю, есть только четыре круглых храма, — негромко сказала Кэтрин. — Все они были возведены в двенадцатом столетии для путников, жаждавших Божьего утешения в дороге. Их построило так называемое Братство Гроба Господня, тамплиерская секта, о которой, кроме сего факта, больше ничего сейчас не известно. Ну скорее всего это были храмовники, возвращавшиеся из крестовых походов в Палестину. Так! Я думаю, без моего конверта нам уже не обойтись.